Страница 145 из 228
первый период в каждом уезде создавался свой Совет Народных Комиссаров со своим
народным комиссаром по военным делам.
Успехи регулярного строительства заставляли эти разрозненные отряды перестраиваться
в полки и дивизии, приспособляться к нормам и штатам. Но дух и приемы оставались нередко
пережитками. Неуверенный в себе начальник дивизии был очень снисходителен к своим
полковникам. Ворошилов в качестве командарма был очень снисходителен к начальникам своих
дивизий. Но тем недоброжелательнее они относились к центру, который не удовлетворялся
внешним превращением партизанских отрядов в полки и дивизии, а предъявляет более
серьезные требования.
Из старого офицерства в состав Красной армии вошли, с одной стороны, передовые
элементы, которые почувствовали смысл новой эпохи; они составляли, разумеется, маленькое
меньшинство. Дальше шел широкий слой людей неподвижных и бездарных, которые вступили
в армию только потому, что ничего другого делать не умели. Третью группу составляли
активные контрреволюционеры, которые либо были застигнуты врасплох нашими
мобилизациями, либо имели свои самостоятельные цели, выжидали благоприятного момента
для измены. Большую роль в организации армии играли бывшие унтер-офицеры, которые
вербовались путем особых мобилизаций. Из этой среды вышел ряд выдающихся
военачальников, наиболее известным из них является бывший кавалерийский вахмистр
Буденный. Однако и этот слой, пополнявшийся до революции главным образом сыновьями
богатого крестьянства и городской мелкой буржуазии, выдвинул немало перебежчиков,
игравших активную роль в контрреволюционных восстаниях и в Белой армии.
При каждом командире ставился комиссар, преимущественно из рабочих-большевиков,
участников великой войны. Институт комиссаров мыслился как временное учреждение, до
подготовки надежного командного корпуса. «Институт комиссаров, — говорил тогдашний глава
военного ведомства, — это, так сказать, леса… Постепенно леса можно будет убирать». Тогда,
во всяком случае, никто из нас не предвидел, что через 20 лет институт комиссаров снова будет
восстановлен, но на этот раз с новыми, прямо противоположными целями. Комиссары
революции были представителями победившего пролетариата при командирах, вышедших
преимущественно из буржуазных классов; нынешние комиссары являются представителями
бюрократической касты при офицерах, которые в значительной мере вышли из низов.
Переход от революционной борьбы против старого государства к созданию нового, от
разрушения царской армии к строительству Красной сопровождался кризисом партии, вернее,
рядом кризисов. Старые приемы, мысли и навыки на каждом шагу вступали в противоречие с
новыми задачами. Необходимо было перевооружение партии. Так как армия является наиболее
принудительной из всех организаций государства и так как в центре внимания в первые годы
советского режима стояла военная оборона, то не мудрено, если все прения, конфликты и
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
264
группировки внутри партии вращались вокруг вопросов строительства армии. Оппозиция
возникла почти с момента первых наших попыток от разрозненных вооруженных отрядов
перейти к централизованной армии. Разногласия проходили через всю партию, включая и ее
Центральный Комитет. Большинство партии и Центрального Комитета в конце концов
поддержало меня и военное руководство, так как в пользу тех методов, которые применялись в
военном ведомстве, говорили все возрастающие успехи. Однако недостатка в нападках и
колебаниях не было. В самый разгар гражданской войны члены партии пользовались полной
свободой критики и оппозиции. Даже на фронте коммунисты на закрытых партийных
собраниях подвергали нередко политику военного ведомства жестоким нападкам. Никому не
могло прийти в голову подвергать критиков преследованиям. Кары на фронте применялись
очень суровые, в том числе и к коммунистам, но это были кары за невыполнение военных
обязанностей, за трусость, за дезертирство, небрежность.
Внутри Центрального Комитета оппозиция имела очень смягченный характер, так как я
пользовался поддержкой Ленина. Надо вообще сказать, что когда мы с Лениным шли рука об
руку, а таких случаев было большинство, остальные члены Центрального Комитета
поддерживали нас неизменно и единогласно. Опыт Октябрьского восстания вошел в жизнь
партии огромным уроком.
Нужно, однако, сказать, что поддержка Ленина была не безусловной; он тоже знал
колебания, в некоторые моменты — очень острые. В отношении военных проблем Ленин не раз
колебался, а в нескольких случаях крупно ошибался. Мое преимущество пред ним состояло в
том, что я непрерывно разъезжал по фронтам, сталкивался с огромным количеством народа,
начиная от местных крестьян, пленных, дезертиров и кончая высшими военными и партийными
руководителями фронтов. Эта масса разнообразных впечатлений имела неоценимое значение.
Ленин никогда не покидал центра, где все нити сосредоточивались в его руках. О военных
вопросах, новых для нас всех, ему приходилось судить на основании сведений, шедших
преимущественно из верхнего яруса партии. Ленин умел, как никто, понимать отдельные
голоса, шедшие с низов. Но они доходили до него лишь в виде исключения.
У него были колебания по поводу привлечения военных специалистов. В августе 1918 г.,
когда я находился на фронте под Свияжском, Ленин запросил моего мнения насчет
предложения, внесенного одним из видных членов партии, заменить всех офицеров
генерального штаба коммунистами. Я ответил резко отрицательно, возражая по прямому
проводу из Свияжска в Кремль:
«Копия
Телеграмма
Из Свияжска
23/8.1918 г. № 234
Москва. Председателю Совнаркома Ленину.
Предложение Егорова об объединении командования бесспорно и практически ставилось
мною не раз. Затруднения в лице. Выдвигаемую Вами кандидатуру я сам называл не раз. Его
кандидатура должна быть предварительно оправдана не поражениями и сдачей городов, а
победами. Назначение, о котором вы говорите, сможет состояться только после первой победы,
когда оно будет мотивировано.
Что касается Ларинского предложения о замене генштабов коммунистами, то оно,
во-первых, противоречит первому, которое Вы выдвигаете, ибо Ваш кандидат не коммунист и
подбирает вокруг себя не коммунистов, а людей с военным образованием и боевым опытом. Из
них многие изменяют. Но и на железных дорогах при продвижении эшелонов наблюдается
саботаж. Однако никто не предлагает инженеров-движенцев заменить коммунистами. Считаю
Ларинское предложение в корне не состоятельным. Сейчас создаются условия, когда мы в
офицерстве произведем суровый отбор: с одной стороны, концентрационные лагеря, а с другой
стороны, борьба на Восточном фронте. Катастрофические мероприятия, вроде Ларинского,
могут быть продиктованы паникой. Те же победы на фронте дадут возможность закрепить
происшедший отбор и дадут нам кадры надежных генштабистов… Прошу прислать Ларина
сюда на выручку. Резюмирую: первое: объединение командования необходимо, провести его
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
265
можно будет после первой победы; второе: сжатие всей военной верхушки, удаление балласта
необходимо — путем извлечения работоспособных и преданных нам генштабов, отнюдь не
путем их замены партийными невеждами. Раскольников, образованный моряк и боевой
революционер, считает даже в более скромной области морского ведомства абсолютно
невозможной другую политику и требует присылки сюда образованных морских офицеров, хотя