Страница 139 из 228
Революционного Военного Совета Республики. Между тем протоколы этого учреждения велись
в высшей степени аккуратно и хранились в условиях полной обеспеченности. Но в этих
протоколах Сталин ни разу не показан в числе присутствующих. Насколько подсказывает мне
память, это загадочное обстоятельство объясняется следующим образом.
8 июля 1919 г. был сокращен состав РВСР, в который вошли Троцкий (председатель),
Склянский (заместитель председателя), Рыков, Гусев, Смилга и главнокомандующий Каменев.
В то время, как в официальной истории назначение действительных и активных членов РВСР
указано точно, о Сталине упоминается крайне глухо, при перечне других случайных
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
253
назначений, опрокинутых ходом событий и вскоре забытых. В протоколах РВС совершенно нет
указаний на участие Сталина в заседаниях. Как многие другие представители отдельных армий
и фронтов, он присутствовал на заседаниях раз или два в качестве ходатая по местным делам. В
общем руководстве военным ведомством Сталин не принимал никакого участия. «Число членов
Реввоенсовета Республики, — писал в 1920 г. один из военных работников, Берзин, — не было
указано точно, так что одно время, если не ошибаюсь, в него входило до 10 членов. Работали
фактически, однако, председатель, главком и один-два члена… В полном своем составе
Реввоенсовет Республики ни разу не собирался».
В 1921 г. Сталин был введен в Революционный Военный Совет Республики, насколько
помню, по моей инициативе.
В течение всех лет гражданской войны при каждом конфликте со Сталиным я пытался
поставить его в такие условия, чтоб он вынужден был ясно и точно формулировать свои
взгляды на военные задачи. Его глухую и закулисную оппозицию фронтам я пытался
прекратить или заменить членораздельным участием его в руководящем военном органе. По
соглашению с Лениным и с Крестинским, который поддерживал военную политику полностью,
я добился, не помню уже под каким предлогом, назначения Сталина в состав Революционного
Военного Совета Республики. Сталину не оставалось ничего другого, как принять назначение.
Его интриги были очевидны, а в то же время у него совершенно не было каких-либо
особых методов военной работы, — поэтому наиболее целесообразным было дать ему
возможность на деле показать, чем именно он недоволен и чего именно он хочет. Но Сталин
сразу понял опасность открытой совместной работы: он ни разу не появился на заседаниях
Военного Совета, ссылаясь на обремененность другими делами. Это нетрудно проверить по
очень тщательным и точным протоколам Революционного Военного Совета. Рассказы о работе
Сталина в военном ведомстве с 1921 г. опираются на запись в протоколах ЦК, и только
представляют протокольную запись о введении Сталина в состав ВРК. На самом деле самое
постановление было вскоре позабыто. Здесь повторение, правда менее яркое, истории с
«практическим центром» в октябре 1917 г.
В той настойчивости, с какою Сталин подготовлял свою новую биографию, несомненно
сказались основные черты его характера. Можно по-разному относиться к ней, но нельзя
отказать ей в силе. Он хотел продвинуться вперед, занять более видное, если возможно — и
первое место. Это стремление было у него сильнее всех других чувств, не только личной
привязанности, но и верности определенной программе. Оно не покидало его никогда. В нем не
было и тени того великодушия богатых натур, которое радуется талантам и успехам другого. В
чужом успехе он всегда чувствовал угрозу своим целям, удар по своей личности. С силою
рефлекса он занимал немедленно оборонительную, а если возможно и наступательную
позицию. Он не мог никоим образом приписать себе роль теоретика и создателя
большевистской партии, — он стремился поэтому преуменьшить роль теории и
эмигрантов-теоретиков, осторожно поддерживать недовольство Лениным, преуменьшать
значение тех вкладов, которые Ленин вносил на важнейших поворотах истории, выдвигать его
действительные или мнимые ошибки. Только после его смерти он канонизировал его, чтоб
постепенно вытеснять его память.
Он не мог никак приписать себе ни руководство Октябрьским переворотом, ни
руководство гражданской войной. Но он с первого дня неутомимо подкапывал авторитет тех,
кто участвовал в руководстве, неутомимо, осторожно, шаг за шагом, сперва без какого-либо
общего плана, лишь повинуясь основной пружине своей натуры. Уже через год после
переворота, признавая за Троцким руководящую роль в перевороте, он в то же время осторожно
противопоставлял ему ЦК в целом. Он называл по имени Ленина, чтоб создать противовес
Троцкому. Но в то же время под безличной фирмой ЦК он резервировал для себя место в
будущем. Одна и та же политика, система этапов, переходов в отношении Октябрьского
переворота, как и Красной армии. Сперва признание руководящей роли другого, но ограничение
ее ролью ЦК. Затем сужение чужой руководящей роли и постепенное оклеветание всех
остальных членов ЦК, кроме мертвого Ленина, который не опасен, но зато может служить
прикрытием.
Между утверждениями Сталина на разных этапах его борьбы против соперников
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
254
вопиющие противоречия. Поставленные рядом, они показывают, что Сталин насквозь лживый
человек. Но на каждом этапе его ложь служит данному моменту, она не стеснена заботой о
вчерашнем и завтрашнем дне, она рассчитана на короткую память большинства и на
материальную невозможность для меньшинства публично опровергнуть ложь.
Было бы, однако, чистейшим ребячеством сводить весь вопрос к тому, что Сталин ложью,
обманом, интригой обеспечил свое руководящее положение в стране и сфабриковал для себя
биографию, которая похожа на фантастический хвост. Ложь, обман, интрига вовсе не всесильны
и, во всяком случае, так и не вывели Сталина из неизвестности до 1923 г. Нужно, чтоб на
определенную ложь был социальный спрос, чтоб она служила определенным социальным
интересам, чтоб эти интересы объективно стояли в порядке дня, — только тогда ложь может
стать историческим фактором.
Юбилейные статьи, печатавшиеся из года в год 23 февраля, дают крайне поучительный
отпечаток сознательных и полусознательных сдвигов официальной идеологии и вех
формирования официальной легенды. В первые годы, когда партия еще сохраняла старые
спартанские традиции, имена вождей назывались редко, скорее в виде исключения; признания
или похвалы как бы случайно прорывались наружу и сохраняют поэтому тем большее значение.
В первые годы в юбилейных статьях вообще нет речи о том, кто строил Красную армию:
во-первых, это было известно всем; во-вторых, статьи византийского характера не поощрялись:
в 1921 г. был особым приказом изгнан из рядов военного ведомства журналист, пытавшийся,
правда еще в очень скромной форме, предвосхитить рекламный тон сталинского периода.
В 1922 г. народный комиссариат просвещения выпустил сборник «За пять лет», в который
входят пятнадцать статей, в том числе статья, посвященная строительству Красной армии, и
статья «2 года на Украине». О роли Сталина в этих статьях ни слова. После 1922 г. имя Сталина
начинает появляться в «Правде» жирным шрифтом. Отныне внешние проявления его
значительности становятся для него все более повелительной необходимостью.
В 1922 г. издан был в двух томах сборник «Гражданская война. Собрание документов и
материалов по истории Красной армии». В то время никому не было интереса придавать этому
сборнику тенденциозный характер; тем не менее во всем сборнике о Сталине ни слова.
В 1923 г. издательством Центрального Исполнительного Комитета выпущен том в