Страница 115 из 139
«Вверх и вперёд…» Как так, а? Джим испытал смутную грусть, поняв, что расстаётся не с врачом, а с доброй приятельницей. Последние месяцы ему удавалось следовать рекомендациям и не думать о Луизе – по крайней мере, пытаться не думать. У него тоже появились заботы и вопросы. И все, вот странно, были решаемы. Наверное, тогда он увидел свою личность со стороны. И тогда же пообещал себе стремиться вверх и вперёд – в любом начинании. Особенно в театральном, к которому прикипел: к виденной между спектаклями сцене, к месту, к атмосфере. К новой яркой жизни, уводящей за горизонт длинной-предлинной дорогой.
Он с неделю думал, как поступить. Можно было, конечно, остаться в театре, продолжить работу и перекочевать со временем в другой цех, а то и получить повышение. Осенью начинался новый сезон… Но можно было и прыгнуть – сразу через несколько ступенек, наугад, веря в удачу.
- Ты набрал такую скорость, что глупо сбавлять её теперь, Джеймс, - пожал плечами Сэм при очередном разговоре. Только он использовал неизменное «Джеймс», точно полное имя могло удержать официальность или дополнительный мини-каприз бизнесмена, - впрочем, стоит учесть или хотя бы принять к сведению мнение семьи.
- Родители ещё зимой смирились, что не бывать мне экономистом, - признался молодой человек, вспоминая бегство с учёбы, - не знаю, как насчёт скорости, но что-то внутри и правда переключается. Мне не хотелось бы уходить отсюда и забывать ваш театр.
Сэм добродушно рассмеялся.
- А кто сказал, что его обязательно нужно забывать? Иногда, чтобы сердце полностью покорилось, нужно отдалиться – на время, до полного вырастания, так сказать. Ты пока ещё стоишь на носочках.
Он тут же поморщился, оценив витиеватость своих слов.
- Чёрт, ненавижу метафоры. Падок я на них в последнее время, как леди на шоколадки.
- У вас отлично получается, мистер Гордон! – прыснул Джим, уворачиваясь от шутливого подзатыльника. - Всё-всё, меня здесь уже нет!
- И правильно, иди работай, - кивнул Сэм, - а на досуге подумай о моих словах…
Слова его вспомнились тем же вечером. И следующим утром, не давая покоя и расслабления. Заражаясь любовью к метафорам, столь нетипичной для сурового начальства, Джим кидался мысленно то к одному, то к другому варианту. Чувствовал себя канатоходцем перед первой взрослой прогулкой над манежем. Никакой страховки, никаких соскрёбываний старых связей и отношений. Никаких цифр, документов и подсчётов. Дорога, на которую ноги ступили осенью, продолжала уводить к горизонту. И аккуратно сложенная пополам справка о смерти, до сих пор лежащая в столе, была тому доказательством.
Глядя на изученные вдоль и поперёк неровные строчки, втиснутые между напечатанных фраз, молодой человек понимал, что решение принято давно. Судьба предвидела, как лучше и вернее, подбросив ироничное совпадение-недоразумение. Глаза переметнулись к фотографии, лежавшей под документом – родители тогда спасли не только наследника, но и запачканный кровью снимок, прилипший к полу. Снимок, о котором он тоже учился не думать, но захотел оставить – маленькую частичку прошлой личности перед созданием новой.
Осенью Джеймс Роджерс не вернулся в театр Гордона, затерявшись где-то на просторах Эйвери-маунтин. Зато театральный институт, пробовать себя в режиссёрском деле, посетил ничем не примечательный молодой человек: рыжий, невысокий. Довольно скромный. И наконец-то не боящийся проснуться…
* * *
- Алекс! Алекс, куда ты так рванул, подожди!
Громогласный счастливый вопль нагнал на ступеньках у выхода. Настолько внезапный, что студенты – будущие актёры и режиссёры – на мгновение замерли. А затем, как по команде, продолжили расходиться в разные стороны. Ещё секундой спустя на плечи опустились тяжёлые сильные руки – скорее даже шлёпнулись с размаху, и тот же голос довольно произнёс:
- Попался! Куда это ты бежал без меня, приятель?
За спиной обнаружился молодой человек с романтической чёлкой и упрямым героическим подбородком. Всегда сияющие глаза смотрели лукаво и дерзко, с насмешливым вызовом. Такими завидными качествами обладал только один человек среди его знакомых, как и неизменной гитарой на ремне.
- Прости, Эйб, - извинился Алекс перед другом, - из головы на занятиях всё вылетело. А что, собственно, не так?
Абрахам Дженнингс, студент последнего курса, округлил глаза и вздохнул с истинно театральной обречённостью.
- У нас планировалась вечеринка…
- Чёрт!
- Приятель моего приятеля заявил, что пора знакомиться с киномэтрами и набираться опыта общения.
- Угу…
- А я подумал то же самое о тебе и… Проклятье, Алекс, ты не разыскал меня ни вчера, ни сегодня, а через два часа нам надо быть на месте! Ты едешь?
Повторное «Чёрт!» эхом отдалось уже в мыслях.
- Эйб, я не умею столько гулять, - вкрадчиво признался Алекс, пропуская девушек, сбегающих по ступенькам, - я действительно забыл о сегодняшней вечеринке, зато позавчерашняя до сих пор не даёт покоя…
- Ерунда, - потянув друга за локоть, Абрахам первым стал спускаться с лестницы, - ты мне ещё спасибо скажешь когда-нибудь.
- За выпивку?
- За полезные знакомства! Тебя никто не заставляет пить – если на то пошло, позавчера ты всего лишь спор проиграл.
- И из-за него чуть не проспал утренний мастер-класс.
- Ой, не будь занудой. Сегодня мы явимся туда исключительно для пользы дела: потрепемся, поужинаем бесплатно, расскажем о своих планах… Я возьму Соню, ты девчонкам глазки построишь.
- Я не умею.
- Что? Ты – и не умеешь? – от неожиданности Абрахам остановился, круто развернувшись – гитара тут же огрела по боку. - Помяни моё слово, Алекс Гаррет – если мнение опытного пятикурсника и самого перспективного студента что-нибудь значит – ты умеешь. И, что бы там ни думали сейчас, однажды ты начнёшь сводить с ума своим коронным прищуром… вот-вот, этим самым! Господи, как только у тебя получается? Я так не умею!
Алекс смущённо покраснел.
- Сколько раз говорить – не знаю? Это ты у нас – по мимике спец, а я лишь рядом стою!