Лабиринты ада

Видана стояла в тамбуре, прижавшись виском к холодному стеклу. Она провожала взглядом березки и осинки, дома и перроны, снова сменявшиеся скучным мокрым лесным пейзажем. На улице шел дождь. Ощутимо похолодало. Девушка тщетно пыталась согреться, обхватив себя руками. Заметившая ее в таком положении тетка, которая посадила ее на поезд, предложила поговорить с ее попутчиками, попробовать как-то урезонить их. Проводница объяснила, что в ближайшие сутки других свободных мест не будет: не может же она ночевать в тамбуре. Веда отказалась, посчитав такую попытку бесполезной. В то, что нравоучения подействуют, верилось слабо. Вряд ли, они так быстро угомонятся. Ночевать в этом купе ей казалось небезопасным. Тут же она чувствовала себя намного уютней, несмотря на охвативший ее озноб. Позже можно будет перебраться в вагон-ресторан, поесть и согреться. Потом, когда большинство его посетителей разойдутся по своим местам. Необходимо было оставаться как можно незаметней.

Пока надежда давала ей силы терпеть холод, голод и прочие неудобства. Да и что это за пытка? Смешно. По сравнению с тем, что ей уже пришлось вынести. За поясом в спину давил глок. И это давление поддерживало ее решимость. Видана знала, что обязательно пустит его в ход, если ее настигнут. Нет, живой она им точно не дастся. Она будет сопротивляться до последнего, отстреливаться, пока не кончатся патроны. Их, к сожалению, было не так уж и много. Только те, что в магазине.

По сути, она бежала в никуда. Не представляя, что будет делать по прибытии в конечную точку маршрута. Где проведет следующую ночь. В гостиницу без паспорта не пустят. Если ее отследят, то первым делом проверят все отели, сдаваемые комнаты и квартиры в промежуток времени, совпадающий со временем ее побега. Даже если она снимет жилье нелегально, не обращаясь в риэлтерские конторы. Все это легко вычислялось. Уж она-то знала. Ее фото будут показывать всем, под каким-нибудь правдоподобным предлогом. Чем больше она думала, тем большей утопией чудилась ей вся ее затея. Бездна отчаянья готова была поглотить ее.

Желудок болезненно заурчал. Хотелось пить. Ноги едва держали ее. Нужно было что-то придумать. Она не сможет бесцельно бродить по улицам города. Ее задержит патруль. Начнут выяснять личность. Могут пробить по базе. И тогда ей конец. Веда вспомнила - это было именно то, что удерживало ее ранее от побега. Вся эта безысходность. Но должен же быть какой-то выход. И она просто обязана его найти.

Уставший мозг отказывался работать. Видана была просто напуганной до смерти. Опустошенной и зависшей. Изнеможение, вызванное предыдущими событиями, бессонной ночью, голодом, жаждой и перенесенными не так давно побоями сказывалась все сильнее. Она не знала, сколько сможет продержаться еще. Как возможно в таком состоянии не совершить ошибки. А любая ее ошибка будет роковой. Веда чувствовала, что утратила свою обычную находчивость. Интуиция молчала. Да и говорила она с ней когда-нибудь?

Как обезумевшая птица, она боролась со сметавшей все на своем пути стихией.

На этой самой грустной ноте ее размышления прервал молоденький парнишка, вошедший в тамбур и занявший положение напротив нее у приоткрытого окна.

- Куришь? - спросил молодой человек, предположительно одного с ней возраста, протягивая девушке пачку сигарет.

Веда кивнула и взяла сигарету. А для чего еще здесь обычно стоят? Истинную причину своего нахождения в этом месте ей пояснять не хотелось. Однако, затянувшись, она закашлялась. На глазах выступили слезы.

- Не куришь. Никогда не курила, - констатировал очевидное парень. - Чего тогда здесь мерзнешь? - спросил он, вглядываясь в страдальческое измученное лицо девушки. - Обидел кто?

Видана с интересом рассматривала своего собеседника. Он как-то сразу стал ей симпатичен. Она не могла понять почему, но он вызывал доверие, располагал к себе. Невозможно было относиться к нему предвзято, несмотря на весь ее негативизм и отрицание любого контакта, разочарование в людях, во всем мироздании, в жизни, такой жестокой и враждебной к ней.

- Нет, - нехотя ответила она. - Просто в моем купе заняли глухую оборону три пьяных в хлам мужика.

- Пристают? - нахмурился паренек.

- Угу, - Веда опять меланхолично перевела свой взгляд за окно.

Осень вступала в свои права. Кое-где уже желтели листья, на опушках пожухла трава. Только ярко красные гроздья рябины украшали эту монотонную грязно-зеленую картину, озаренную заходящим солнцем.

Парень молчаливо накинул на плечи девушки свою куртку, оставшись в сером растянутом свитере крупной домашней вязки и камуфлированных штанах. Обут он был в тяжелые армейские берцы.

- Меня Илья зовут, - незатейливо представился он в ответ на робкую благодарную полуулыбку Виданы.

- Меня Дана, - тихо с усилием произнесла она.

Илья радостно расплылся широкой светлой улыбкой.

- Вообще-то, друзья в части меня Илом прозвали. От Ильи я как-то уже отвык. А бабушка все время Ильюшкой называла, - пытался поддержать разговор.

Судя по легкой небритости в дороге он был давно. Щетина отливала рыжим, как и его русые растрепанные волосы. Лучистый добрый взгляд дымчато-серых глаз, очаровательная ямочка на щеке придавали его лицу простодушное выражение, убивающее в корне любую подозрительность.

- Дембельнулся? - догадалась Веда.

- Ага. Домой еду. А ты?

- А я просто еду, - насупилась девушка.

- Не хочешь, не говори, - ничуть не обиделся Ил. - Пойдем ко мне в купе. Там мои соседи: молодая пара - нормальные ребята, да старик - мировой такой дед. Они не будут против, вот увидишь.

- Идем, - сразу, не ломаясь, согласилась Видана.

Она была уверена, что этот домогаться не будет. К тому же, ей было просто необходимо погреться. Для полного счастья, ей еще только заболеть не хватало. А это было вполне вероятно с ее неокрепшим измотанным организмом. К тому же, продолжать здесь отсвечивать было бы намного глупее.

Глава 17.

- Ой, - вскрикнула Видана, шагнув вслед за парнем.

Когда она стояла, опершись спиной на стену, перенеся весь вес своего тела на здоровую ногу, то боль практически не ощущалась. В своих мыслях, одной горше другой, она и вовсе забыла о травме. Это была самая маленькая из ее неприятностей, почти пустяк. Теперь же лодыжку словно прострелило. Девушка, неловко покачнувшись и потеряв равновесие, упала на спину Ильи, сжав зубы, подавляя всхлипы. На ее глазах выступили слезы, больше от осознания собственной беспомощности, чем от боли. И как она только могла думать о том, что сможет противостоять группе вооруженных профессионалов-убийц? Четверо из которых были здоровыми тренированными мужиками, и даже Лиса превосходила ее в ловкости и умении. Ощущая себя совсем больной и слабой, Веда только сейчас до конца осознала, какой утопией являлись все ее планы.

- Укачало? - Ил обернулся, помогая ей обрести устойчивость, замечая, как скривилось лицо девушки, как она, кусая губы, старается сдержать слезы. - Что с тобой?

- Ерунда, - Веда попробовала беспечно улыбнуться, но выходило плохо. - На поезд опаздывала. Торопилась. И, кажется, ногу подвернула.

Илья помог добраться Видане в свое купе и тут же энергично стал организовывать оказание ей первой помощи, не пренебрегая предложенной подмогой своих дружелюбных соседей. Когда он усадил Веду на полку и закатал штанину на ее пострадавшей ноге, пухленькая розовощекая девушка, представленная, как Лида, ахнула. Лодыжка Даны сильно опухла, кожа на ней приобрела красочные синюшно-желто-бордовые цвета обширного синяка.

- Похоже на растяжение, - пробормотал Илья. - Хорошо, если обошлось без разрыва связок. По приезду нужно бы рентген сделать. Как ты вообще еще ходить-то умудрялась?

Лидия была отправлена разыскивать лед. Ее муж Аркадий, широкоплечий увалень, с приятным, простодушным лицом под шапкой соломенных кудряшек, вызвался раздобыть аптечку. Седой бородатый старик тоже помогал, как умел. В основном, советами. Дана смущенно улыбалась, растерявшись от такого внимания, искреннего сочувствия и желания помочь.