Страница 30 из 53
— Александр Михайлович желает кофейку с бутербродами откушать! — заявила я, буравя сестру грозным взглядом. — Ведь желаешь, Саш?
— Желаю, — быстро согласился он. — Мне, вообще-то, нельзя молочные продукты. С кислотностью что-то не в порядке. А от чистого молока потом, пардон, пучит...
Клавка фыркнула и отвернулась, а я принялась стряпать бутерброды. Отчего-то мне казалось, что на молоко и молочные каши Сашка до конца дней своих не сможет смотреть без содрогания. Саня в мгновение ока умял бутерброды, выпил кофе и сыто прикрыл глаза.
— Ну, что, Афоня, — обратился он ко мне, спустя
пару минут, — кассету уже прослушали? Есть что-нибудь интересное?
— А то как же! — сердито ответила Клавка. — Захватывающее повествование об английских пиратах и пиратских сокровищах! Покойный Коленька даже в своем почтенном возрасте просто бредил ими!
— Не смешно, Клавдия, — строго сказал Сашка. — Я ведь серьезно спрашиваю.
— А я серьезно отвечаю. На кассете действительно описание подвигов сэра Френсиса Дрейка. Правда, Афанасия?
— Угу, — почему-то смутилась я. — Но там не только про Дрейка. Просто Клава не стала дальше слушать...
— Ну, она не стала, а я с удовольствием послушаю. Ты со мной, Афанасия Сергеевна?
Я отрицательно покачала головой. Клавдию было жалко, а кассету я почти дослушала. Александр Михайлович пожал плечами и вышел.
Клюквина сосредоточенно грызла ногти и смотрела в окно с безучастным видом.
— Клав... — робко позвала я.
Сестра угрюмо свела брови на переносице, но молчала.
— Клавочка...
Вторая попытка тоже не удалась. Глубоко вздохнув, я заткнулась.
— Афоня, — наконец заговорила Клюквина, — ты можешь быстренько рассказать мне, что там на кассете? Хотя бы в общих чертах? Должна же я быть в курсе дела...
— Тогда почему бы тебе не присоединиться к
Сашке? Про твоих нелюбимых пиратов там уже закончилось, зато началось самое интересное...
Клавдия, старательно сохраняя на лице брезгливо-недоверчивое выражение, нехотя поднялась и, что-то бормоча себе под нос, последовала моему совету. Я сварила еще кофе, смастерила двухслойный бутерброд и уселась перед аквариумом, в котором, мирно шевеля ластами, дремала Тырочка. Я смотрела на ее монотонные движения и лениво размышляла:
«Каникулы скоро кончаются. Осталось всего пять дней. Начнутся занятия, и времени совсем не будет. Прощай, расследование! А Клавка без меня не справится, даже если Сашка ей будет помогать. Да-а, время идет, а мы по-прежнему топчемся на месте. До сих пор ни одного подозреваемого. Единственное, что известно, так это то, что за Павлом следили. Или за Колей? Но когда? Мы же не знаем, сколько времени эта кассета пролежала в банке, когда была сделана запись... Ситуация!»
— Так что, дорогая, — обратилась я к черепашке, — может, бросить это дело, а? Что-то мне подсказывает — переоценили мы свои силы...
Тыра укоризненно посмотрела на меня и залегла на дно. Думаю, ей не хотелось разговаривать с неуверенным в себе человеком. Нет, все-таки далеко еще нашему человеческому разуму до мира живой природы! Однако трудно себе представить, что в XXI веке можно убить человека из-за каких-то пиратских кладов.
Появился Сашка, а следом за ним и Клавдия. Вид у нее был слегка пришибленный, что и понятно: степень разочарованности у сестренки достиг-па предела. Александр Михайлович, наоборот, выглядел очень довольным.
— Ну-с, мне все ясно, — заявил он.
— Что? — в один голос спросили мы с Клавкой.
Сашка не пожелал ответить, что именно ему ясно. Вместо этого он сперва нахмурился, затем загадочно улыбнулся и туманно ответил:
— Все.
Мне очень захотелось дать ему по шее и напомнить о недавнем уговоре: делиться полученной информацией. Душевный порыв я сдержала, учитывая серьезность момента, но поклялась себе страшной клятвой — исполнить желаемое в ближайшее время.
— Так. И что вы собираетесь делать в свете... м-м... вновь открывшихся обстоятельств? — не заметив моего смутного состояния, полюбопытствовал Александр Михайлович.
При этом глаза его блестели, как у голодного крокодила, углядевшего кандидата на обед.
— Э-э... Ну... Так сказать... — неопределенно молвила Клюквина, вычерчивая в воздухе каббалистические знаки.
Ответ сестры впечатления на Сашку не произвел, и он перевел взгляд на меня. Я задумчиво почесала за ухом. Все-таки он первый нарушил условия договора...Промолчать? Но это значит навлечь на себя подозрения и неприятности. Поэтому я опустила глаза, глубоко вздохнула и кротко ответила:
— Мы хотим поговорить с Геной, это инструктор из «Импульса». Может, удастся узнать что-нибудь, что даст нам некую зацепку. Ну, вероятно, на дачу надо съездить...
— Зачем? — серьезно спросил Сашка.
— Карту найти... Если она там, конечно.
— Зачем? — вновь повторил он. — Ты же не сокровища искать собралась, а убийцу Николая.
Я растерянно посмотрела на Клавку. Она лишь пожала плечами и отвернулась. Наверное, Сашка прав и карта нам ни к чему. Однако моя знаменитая интуиция подсказывала, что на дачу все же наведаться стоит, но сообщать об этом Сане не следует.
Какое-то время Сашка молчал: думал, наверное. Он то хмурился, то подозрительно нас разглядывал, то скептически хмыкал. Не буду говорить, как меня это бесило и сколько «ласковых» слов я мысленно адресовала Александру Михайловичу. Наконец, он прекратил строить рожи, слегка прихлопнул ладонью по столу и объявил:
— Значит, так. С Геной поговорите, а на дачу ехать категорически запрещаю. Неизвестно, что там, а вытаскивать вас из неприятных историй мне некогда. Да и карта нам ни к чему.
— Интересно, чем это ты так занят? — недоверчиво протянула Клюквина.
— Во-первых, у меня работа. А во-вторых, — Сашка вновь скорчил рожицу, — ребята сообщили, что есть кое-какие сведения о Павле Леонидовиче...
— И ты до сих пор молчал?! — я возмущенно завращала глазами и набросилась на Саню с кулаками: — Да я тебя...
Не поворачивая головы, Сашка вытянул в сторону руку, в которую я благополучно уперлась. Препятствие меня остановило, но вовсе не остудило моего горячего желания расправиться с коварным типом. Поэтому я резво замолотила кулаками по воздуху, издавая грозное попискивание. Со стороны, наверное, это выглядело комично — Клавка прикрыла рот ладошкой и предательски захихикала. Улыбался и Сашка.
— Эх, Афоня, — сказал он, — твою бы энергию да в мирных целях... Ты погоди крыльями-то трещать, не ко времени это пока. Говорю же, только сегодня встречаюсь с ребятами. У-у! — протянул Сашка, глянув на часы. — Мне уже пора, не люблю опаздывать. Клавдия, ты на всякий случай придержи сестренку — мало ли что...
Только после Сашкиного ухода я успокоилась. Этому поспособствовала и чашечка кофе, заботливо приготовленная Клавдией.
— Ну, что делать? — задала Клавка любимый вопрос русской интеллигенции.
Прямой вопрос требовал прямого ответа. Я вздохнула и пожала плечами.
— А я знаю, — неожиданно заявила Клюквина после недолгого молчания. — Завтра ты пойдешь на тренировку и поговоришь с Геной.
— А ты? — ревниво поинтересовалась я у сестры.
— Я пойду к Ефиму. Попробую осмотреть комнату Николая, а заодно и адрес дачи выясню.
— Так, может, мы сейчас к Ефиму сходим? — мне ужасно не хотелось идти завтра одной в «Импульс». Клавка — какая-никакая, а все-таки моральная поддержка.
— Не-е, сейчас уже поздно. Наш гений в невменяемом состоянии. Думаю, количество выпитого не позволит ему даже промычать членораздельно.
Я вынуждена была согласиться. Ефим, нежно относившийся к спиртному, в данный момент, скорее всего, спал крепким алкогольным сном. Впрочем, был и положительный момент: стало ясно, что на дачу мы все-таки поедем вопреки Сашкиному запрету.
Остаток вечера прошел совершенно бестолково. Клавка уселась за компьютер и полностью погрузилась в виртуальный мир. Я включила телевизор, но там демонстрировали либо боевики, либо сопливо-сахарные мелодрамы, либо сводки происшествий. Потом мне пришла в голову мысль написать несколько конспектов уроков. Я уселась за стол, обложилась книгами и пособиями, но больше двух предложений ни прочитать, ни написать не смогла. В конце концов пришлось бросить это занятие и, приняв душ, отправиться спать.