Страница 10 из 10
Это тяжелая, рутинная, долгая работа. Это не два часа в пикете простоять. Но при условии ее качественного исполнения, она оказывается гораздо более эффективной, чем все остальные формы деятельности. Я помню лишь один случай самоорганизации русских на Украине, в масштабах всей страны. Когда в начале 2010 года «свидомые» попытались устроить кампанию против Табачника, народ прореагировал самостоятельно и мгновенно. Никто ничего не организовывал, но были и пикеты, и сборы подписей, и обращения к руководителям страны. Так это до сих пор помнят.
Сделать то же самое в поддержку русского языка — на порядок труднее. Там, все же реагировали на действия оппонентов. Здесь надо выступать с инициативой самим. Но зато нас никто и не гонит в шею. На сайте «Альтернативы» заявили об организации около восьми региональных групп. Не менее двадцати человек активно дискутирует в комментариях и на форуме (считайте — еще одна группа, виртуальная). Все адреса электронной почты, предназначенные для связи, опубликованы.
Осталось только списаться друг с другом, согласовать тему выступления, предложить текст (по форме, думаю, лучше всего открытое письмо). Вначале обсудить текст в рамках групп, согласовать друг с другом (группа с группой) правки. Затем, для окончательной шлифовки, вынести его на форум.
Все это займет от двух до четырех недель. За это время, а в реальности, с учетом новогодних праздников, можно считать до 20 января — 1 февраля, надо параллельно искать людей, готовых это письмо подписать. Если восемь-девять групп соберут 500-1000 подписей, можно посылать письмо адресату, параллельно вывешивая его для дальнейшего подписания на одном-двух сайтах.
Если в течение месяца, со дня отправки письма, не будет дан ответ, или ответ нас не удовлетворит, можно передать письмо еще раз (с новыми дополнительными подписями). В поддержку русского, как второго государственного за месяц можно и десять и сто тысяч подписей собрать в Интернете. Эту новую передачу можно уже устроить в виде пикета на Банковой или Грушевского.
Может быть, мы и не получим непосредственный эффект от обращения к властям. Обращения были раньше, будут и позже. Не захотят — не среагируют. Но, долговременная работа разных групп над текстом, позволит людям, разбросанным по разным городам, не только познакомиться, но и получить опыт конкретной совместной практической работы. Очевидно, что дальше могут возникать новые самостоятельные инициативы, организуемые по тому же принципу: предложили-списались-согласовали-оформили-выступили.
Мне представляется крайне важным, если хотите, самым важным, чтобы люди, желающие что-то изменить в политике, прекратили очаровываться и разочаровываться в своих поводырях, прекратили ждать указаний, а начали действовать сами, постепенно, с нашей поддержкой, обучаясь проявлять и реализовывать свою инициативу, общаясь на горизонтальном уровне, без посредничества какой бы то ни было иерархии.
Следующим важным шагом, который можно будет предпринять после первого опыта совместной эпистолярной деятельности, мне представляется работа с молодежью. Написание и обсуждение текста поможет нам выделить публицистов и ораторов, умеющих внятно изложить адекватные мысли, после чего можно будет обдумать кто, где, когда и как сможет начать общение и агитацию среди молодежи. Для кого-то это может быть постоянное общение с небольшой группой, для кого-то периодические лекции в школах или в ВУЗах, для кого-то просто знакомство молодых с печатной продукцией.
Думаю, что на этой основе мы сможем привлечь к сотрудничеству и отдельных лиц и действующие организации, и работы здесь достаточно на ближайшие полгода. А дальше посмотрим, время покажет, на чем еще будет надо сосредоточиться.
Глава 7. Ищущий обрящет
В шестом веке нашей эры император Юстиниан I почти восстановил Римскую империю в ее исторических границах, утвердив власть Константинополя, помимо восточных провинций, также в Италии, Африке и значительной части Испании. Юстиниан обладал явно недостаточными средствами, а международная обстановка была крайне неблагоприятна для империи. Это, кстати, подтверждается тем, что сразу после Юстиниана империя стала быстро скукоживаться. Тем не менее проект реставрации Римской империи был почти реализован, власть Константинополя в Африке и Испании держалась до самого арабского завоевания (в восьмом веке), то есть почти два столетия, а в отдельных областях Южной и Центральной Италии и вовсе восемь веков.
Можно с уверенностью сказать, что проект Юстиниана был реализуем (хоть и с большим напряжением сил). На пути его окончательного успеха стало то же, что обусловило его первоначальное победное шествие — особенности характера императора.
Впрочем, здесь не место и не время разбираться в хитросплетениях имперской политики шестого века и в том, как подозрительность и недоверчивость Юстиниана поставили крест на проекте, вдохновленном и почти реализованном благодаря его же воле, энергии и одержимости. Вернемся в настоящее время.
Я с большим удовольствием читал долгую и «плодотворную» дискуссию, первоначально развернувшуюся вокруг пользы или вреда «малороссийскости» Андрея Ваджры и уведшую спорящих в разбор теорий возникновения украинского народа и перспектив славянского единства.
Коллеги продемонстировали наличие у каждого из них полного джентльменского набора хорошего полемиста. Умелая работа с фактами, незаметные подтасовки, тонкая ирония, дозированная грубость, демонстративная убежденность в своей миссии (донести до несведущих единственно правильную теорию), — все шло в ход, чтобы продвинуть именно свою версию прошлого. И зачем?
Если бы Юстиниан потратил годы и силы, до хрипоты споря с Велизарием и Нарсесом об особенностях стратегии Цезаря под Алезией или Октавиана при Акциуме, он бы не только не завоевал бы Африку, Италию и треть Испании, но утратил бы в пользу персов все или большую часть восточных провинций.
Мы живем сегодня и сегодня создаем свое будущее. Не только от нас, но от нас в первую очередь зависит, кем будут наши дети и внуки, в том числе, и к какой нации, какому народу будут они себя причислять, на каком языке говорить, в каком государстве жить. Нас объединяет нежелание жить в расово правильном государстве Украина. Подчеркну — не желание жить в каком-то другом, а нежелание жить именно в этом. Также нас объединяет русскость, независимо от того, определяем мы эту русскость непосредственно, через малороссийство либо через славянство.
Мы русские, независимо от того, что кто-то из нас (я, в частности) предпочел бы восстановить империю «от Варшавы до Японии и от Белого моря до Черного», а кто-то хочет жить в русском государстве Украина (некоторые даже в русско-украинском). Русские даже те из нас, кто пытается назваться советским украинцем или вообще славянином. Не сербы же они, не болгары и уж точно не украинцы — спросите у Тягныбока. Они русские уже хотя бы потому, что это типично русская черта — рефлексировать по любому поводу и, вместо того, чтобы уверенно строить свое будущее, пытаться переформатировать прошлое.
Можно подумать, если случится чудо и все примут концепцию триединого русского народа, состоящего из разных национальностей, и даже согласятся с термином, обозначающим одну из этих национальностей-народностей (малороссы, русины, украинцы), галицкие сепаратисты осознают свои заблуждения, покаются, снесут памятники Бандере, Шухевичу и эсэсовцам «Галичины», посыплют голову пеплом, коллективно выйдут из фашистских партий и, засучив рукава, займутся реставрацией государственного единства в имперских границах. Да им, хоть славяне, хоть якуты — все враги, даже украинцы, если они не «свидомые».
Дискуссии о том, как правильно называть живущих на Украине русских — напрасная трата времени и сил. Поморы называются поморами лет пятьсот и сепаратизмом не страдают, а на Украине сепаратизм и предательство процветали даже тогда, когда местные вожди и вождишки именовали себя «руськими» и клялись в верности православному царю. Предавали всех, а с особым упоением — друг друга.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.