Страница 19 из 21
Как говорится, пошли по шерсть, а вернулись стриженые. Вот, так-то, господа террористы. Скажите спасибо, что вам дали убраться целехонькими. Пудовую свечку вам надо теперь поставить шефу ниццкой полиции за его неизъяснимую доброту к «белым мстителям за честь Франции».
Первый тур был сыгран неплохо. Приметив на баре Вяземского замок, Кулагин сразу понял, что троица отправилась на «дело». Василий Степанович немедленно поехал на пляж отеля «Меритимэ», где им ещё неделю назад была абонирована отдельная кабина для раздевания и проведения купальных лечебных процедур. Из узкого оконца кабины отлично просматривался вход в отель и площадь перед фасадом, уставленная столиками летнего кафе под цветными тентами.
Администрация отеля тоже получила безымянное предупреждение о возможной акции русских террористов, которая, безусловно, подорвет репутацию и бизнес солидного и почтенного учреждения. Вряд ли уважаемые клиенты, прибывшие для отдыха на берег Лазурного моря, пожелают останавливаться там, где посреди бела дня сумасшедшие русские могут открыть стрельбу и от их пуль пострадают совершенно неповинные люди…
Теперь Кулагин мог спокойно уложить в изящный саквояжик купальные принадлежности, прикрыв ими тяжелый дальнобойный маузер с запасной обоймой, дать на чай чернявому служителю пляжа и отправиться по своим делам.
Когда черный «рошэ» выскочил наконец из тесного коридора заборов и стен, сложенных из массивного известняка, в машине обрели возможность говорить.
— Хороши же ваши знакомые в тайной полиции, князь! Сначала сунули дутый адрес, а потом вообще чуть не сцапали и не отправили в каталажку… Рыцарь-мститель! Вам больше подходит стоять в баре… За стойкой, в фартуке, ваша светлость…
— Не забывайтесь, штаб-ротмистр, — зло огрызнулся Вяземский. — Неизвестно, где вам самому завтра стоять…
— И что на себя напяливать, — поддержал генерал, тоже оскорбленный запальчивыми словами беглого офицерика из захудалых остзейских баронов. В иные времена Вяземский и Волошин таких вот штаб-ротмистров не пускали на порог собственного дома.
— Во всяком случае, ни вы, ни ваш самозваный император больше меня не увидите. Я не такой идиот, чтобы мозолить в Ницце глаза полиции. У генерала Кутепова найдется работа для меня. Остановите машину!
Эльвенгрен вылез из автомобиля и с такой силой хлопнул дверцей, что неповинный «рошэ» покачнулся, жалобно скрипнув рессорами.
Штаб-ротмистр ушел, не оглянувшись на коллег и унося с собой три тысячи франков задатка, который был им позавчера истребован у генерала под угрозой отказаться от участия в операции.
Задаток у Эльвенгрена полагалось взять назад, но Волошин покосился на карман штаб-ротмистра, оттянутый тяжелым пистолетом, и не решился предъявить подобное требование. Хотя и понимал, что ему предстоит трудное объяснение с Викторией Федоровной по поводу истраченных впустую франков.
— Вот так, князь, — со вздохом сказал Волошин. — Штаб-ротмистр укатит сегодня, в Париж, а нам ехать некуда. Будем надеяться, что у здешней полиции и без нас хватает забот… В конце концов, у неё же нет ни единой улики…
— Конечно, нет. Просто мы заехали в отель, генерал. Выпили по рюмке вермута. За это, слава богу, не сажают в каталажку.
В портовом переулке, неподалеку от собственного заведения, Вяземский тоже вышел из автомобиля. Князь был обескуражен неудачей, хотя в глубине души понимал, что она помогла ему выпутаться из опасной затеи, в которую он попал, утратив собственный здравый смысл.
Последние годы жизни выучили светлейшего князя Вяземского не обжигаться на молоке. В гражданскую он три года кланялся пулям, мёрз в окопах, кормил вшей, валялся раненым по грязным санитарным теплушкам. Бог весть как выжил в кровавой заварухе, как сумел сохранить те крохи, которые позволили в Ницце иметь крышу над головой, приобрести портовый бар, получить, в отличие от многих тысяч эмигрантов, верный кусок хлеба.
У Деникина, у Врангеля были сотни тысяч солдат, опытные офицеры, бронепоезда, пушки, самолеты. Даже танки добрые дяди подкидывали святому белому воинству. Тогда не могли одолеть большевиков, а тут втроём кинулись Россию завоевывать.
Нет, больше Вяземский на такую наживку не клюнет. Недоставало ещё, убравшись целым и невредимым от большевиков, подставлять голову ради самозваного императора.
Сейчас успеха добиваются деловые люди. Нужны не сомнительные авантюры Волошина, а порядочная коммерция, солидное дело. Экспортно-импортная фирма с оптовыми торговыми операциями. Уважаемое представительство фирмы в городе Ницце.
В нынешней ситуации нужнее инженер Арбенов.
Из этого Вяземский теперь и будет исходить в дальнейших своих планах.
Встреча с инженером состоялась на следующий день. Похоже, что дела у Арбенова складывались удачнее, чем у князя. К кафе он снова подъехал на таксомоторе и щедро одарил водителя чаевыми.
— Да, князь, — охотно подтвердил инженер догадку Вяземского. — Вчера я имел беседу в адвокатской конторе Марселя. Там берутся выполнить все юридические формальности, необходимые для получения груза.
— И много времени займут формальности?
— Уверяют, что две-три недели… Ещё рюмку перно. За наши успехи, князь. Кроме адвокатской конторы я побывал в марсельском отделении банка «Лионский кредит». Как только формально будут подтверждены мои права на груз, банк найдет возможность предоставить под залог крупную ссуду. Коносаменты я уже извлек из сейфа и передал адвокатской конторе. Всё складывается удачно, господин Вяземский. Ваши друзья, надеюсь, освободились от чрезвычайных и неотложных дел?
— Вполне, — буркнул Вяземский, ощущая на себе насмешливый взгляд инженера Арбенова. Наверняка инженер вчера схватил охапку вечерних газет в надежде увидеть там сенсационную заметку. Однако её не оказалось, и теперь он мог задавать ехидные вопросы.
Вяземский не собирался посвящать Арбенова во все злоключения вчерашнего дня, но новая бутылка, которую инженер предложил распить за успехи будущей экспортно-импортной фирмы, развязала язык. Через час инженер Арбенов знал все подробности поездки на черном «рошэ». В порыве откровенности Вяземский поведал даже о ссоре со штаб-ротмистром, который заявил, что уезжает в Париж к Кутепову.
«Боевик решил искать нового хозяина, — подумал чекист Кулагин. — В кутеповском РОВСе Эльвенгрен будет много опаснее…»
Приманка в виде будущей экспортно-импортной фирмы не сработала для штаб-ротмистра. Может быть, сказались особенности характера Эльвенгрена, его повышенная настороженность, стремление избегать контактов с малознакомыми людьми? А может быть, все обстояло проще — боевику оказалось важнее присвоить три тысячи франков и убраться к Кутепову. Если это верно, значит, в финансовом отношении Эльвенгрен сидит на мели. Обо всём этом нужно немедленно сообщить Крауминю. Штаб-ротмистра нельзя упускать из виду. Это опасный и решительный враг.
Эльвенгрен уходил, ещё не зная, что торопится к собственному концу. Встретив штаб-ротмистра с распростертыми объятиями, Кутепов тут же перепродаст боевика представителю одной из разведок полковнику Франку, готовящему крупную диверсию на советской земле. Эльвенгрен уедет в Эстонию, где известный диверсант Падерна налаживал переброску через границу материалов для взрыва водопроводной станции в Ленинграде.
Чекисты внимательно следили за действиями диверсантов и держали под контролем их «окна» на границе. Когда взрывчатка была переброшена, все двадцать участников группы Падерны были схвачены с поличным.
Подлинный характер штаб-ротмистра оказался на поверку не таким уж боевым. Попав под арест, он начал лихорадочно спасать жизнь трусливыми признаниями и фальшивой искренностью. Выдавал всех, кого, только мог, рассказывал о связях, об организации диверсионной работы эмигрантских групп, называл фамилии, адреса, систему явок. Слезливо каялся в собственных «прегрешениях». Знал Эльвенгрен много и рассказывал не утаивая, но «прегрешения» его были такими, что и самое искреннее раскаяние не могло освободить боевика от заслуженного наказания.