Страница 85 из 103
— Сдадите карточку вот сюда. — Офицер показал на чиновника, сидевшего за высокой стойкой.- Тут же вы получите необходимые документы.Прошу извинить, у меня тоже дела.-Острая физиономия офицера чуть смягчилась вежливой улыбкой: — Желаю успеха.
Офицер снова поднялся на четвертый этаж, где в одной из комнат его нетерпеливо ожидал Хауссон:
— Ну, что она?
— Заполняет регистрационную карточку.Извините меня,что я побеспокоил вас, но мне показалось, что она представляет некоторый интерес. Я подумал…
— Не некоторый, а значительный,- прервал офицера Хауссон.
— Но вы же…
— Так надо. За ней нужно дня три наблюдать. На случай провокации. Дайте ей немного денег,поселите в отеле,где легче вести за ней наблюдение, предложите ей какую-нибудь работу.Все это делайте так,чтобы у нее и мысли не возникло, что ей делают какое-то исключение. Просто такой у нас порядок — и все. А главное — наблюдение. Мы должны знать каждый шаг этой девицы… Сегодня у нас среда? В субботу утром привезете ее ко мне на улицу Хенель.
— Все будет сделано, майор.
Наташе Посельской любезно посоветовали снять номер в отеле «Дрезден». Чиновник комендатуры был настолько заботлив, что сам позвонил в отель и договорился о номере, а затем и отвез ее туда.
29
Это была старая третьеразрядная гостиница. Посельская получила маленькую узкую комнату с единственным окном, выходившим в тесный, захламленный двор. Прежде всего она самым тщательным образом исследовала комнату, но ничего подозрительного не нашла. Наташа опустилась в кресло и задумалась…
Неужели вся так тщательно продуманная операция летит прахом? Примириться с этим было невозможно. Но тут Наташа вспомнила совет полковника Семина — не торопиться. Хорошо, не будем торопиться. Не будем. И все же попробуем сделать первую проверку.
Посельская положила чемодан в шкаф, оделась и вышла из отеля, предупредив портье, что вернется не раньше чем через час. Она шла по оживленной торговой улице, подолгу останавливаясь у витрин и рекламных щитов. Это позволило ей безошибочно установить, что за ней идет наблюдатель. Сперва он шел шагах в пятнадцати позади; когда она останавливалась, останавливался и он. Потом он решил изменить тактику. Он обогнал Посельскую и теперь шел впереди нее, иногда останавливался у той же витрины, что и она. Посельская прекрасно изучила его лицо и была обеспокоена только одним: не дать ему понять, что она заметила наблюдение.На душе у нее просветлело. Раз за ней пущен шпик, значит,она им не так уж безразлична, как это пытался изобразить майор Хауссон.
В отеле Посельскую ожидала новая радость. Она без особого труда установила, что,пока она гуляла, ее чемодан был открыт и просмотрен. Очень хорошо. Теперь Наташа была почти уверена, что Хауссон искусно разыграл равнодушие и сделал это потому, что хочет предварительно провести проверку. Ну что ж, проверяйте, майор!
Вечером Наташа Посельская спустилась в ресторан отеля. Тесный, с низким потолком, он был набит людьми. В зале плавал табачный дым, визжала музыка. Ни одного свободного столика не было. Наташа встала в дверях, выглядывая свободное местечко за чьим-нибудь столом. Откуда-то из дыма перед ней возник лощеный молодой человек с желтым лицом.В этом третьесортном ресторане нелепо выглядел его смокинг с цветком на лацкане.
— Вам нужно место под ночным солнцем?-спросил он на хорошем русском языке.
Посельская уставилась на него с недоумением.
— Я не понимаю, что вы говорите? — произнесла она по-немецки.
— Ах, вы немка?- удивился щеголь,переходя на довольно скверный немецкий язык.- А нашей компании почему-то показалось,что вы русская.Но это не имеет никакого значения. Если вам нужно место, идемте. — Он бесцеремонно взял Посельскую под руку и повел к столику в темном углу за оркестровой эстрадой.
В компании щеголя оказались две девушки и парень. Все они говорили по-немецки не чисто.Щеголь,знакомя с ними Наташу, сказал, что все они русские и работают в Западном Берлине.
Около часа за столом шел ничего не значащий разговор. Щеголь помогал Посельской заказать ужин. Никто у нее ничего не спрашивал. Потом девушки и парень, сославшись на то, что они живут очень далеко, ушли. А еще через несколько минут Посельская уже была убеждена, что щеголь- агент майора Хауссона. Однако действовал он весьма грубо. Как видно, ему было поручено выяснить,не знает ли перебежчица русский язык. Разговаривая, он то и дело вставлял русские слова,а то и целые фразы. Словно забывшись, он вдруг задавал по-русски вопрос и, смотря в глаза Посельской, ждал ответа. А не дождавшись, хлопал себя по лбу:
— Черт возьми, все забываю, что вы не знаете русский язык!
Эта игра для Наташи была не такой уж легкой: опасно было переиграть. Ей приходилось напряженно следить за каждой фразой собеседника.Если вставленное русское слово не делало фразу непонятной, она на такую фразу реагировала. Но если вставленное слово несло в себе главный смысл фразы, она недоуменно поднимала брови:
— Как вы сказали? Я не поняла.
Некоторые русские слова она «понимала»- это соответствовало одному из обстоятельств версии ее бегства на Запад: там, на Востоке, ее близким другом был русский… Посельская поужинала и ушла к себе в номер. Щеголь проводил ее до лестницы.
— Очень рад был с вами познакомиться, — сказал он, прощаясь. — Спасибо за приятную беседу. Между прочим, я живу напротив отеля и ужинаю здесь каждый вечер.
На другой день Посельская, как советовали ей в комендатуре, сходила в бюро найма рабочей силы и встала там на учет. Регистратор записал ее адрес и сказал:
— Работу вы получите довольно скоро. Во всяком случае, в течение недели.
Вечером третьего дня, когда Наташа уже собиралась ложиться спать, в номер без стука вошел офицер, с которым она имела дело в комендатуре.
— Оденьтесь,пожалуйста,- не здороваясь, сказал он. — Нужно поехать в одно место. С вами хотят поговорить.
Офицер сам вел машину и всю дорогу молчал.Ехали очень быстро, и проследить путь Посельской не удалось. На несколько секунд машина остановилась, чуть не упершись фарами в глухие высокие ворота, которые тут же распахнулись. Затем несколько сот метров ехали каким-то узким туннелем и наконец остановились перед скупо освещенным подъездом в глубине двора. Посельская вспомнила описанный Рычаговым дом Хауссона на улице Хенель. Судя по всему, ее привезли именно сюда…
Теперь майор был изысканно вежлив и внимателен. Он усадил Посельскую в кресло, предложил кофе, сигареты. Заметив ее удивление, он рассмеялся:
— Прошу прощенья, госпожа Лорх, но так было нужно. Согласитесь, что сразу в таких делах верить на слово непростительно. Как минимум мы должны были убедиться, что Анна Лорх — это действительно Анна Лорх. А теперь мы можем разговаривать откровенно. У меня к вам несколько вопросов: кого из группы букиниста вы хорошо знали?
— Зигмунда Лисовского, Альму Гуц, Арнольда Шокмана.
— Простите,но Арнольд Шокман как будто не арестован?
— Во всяком случае, в течение двух дней после провала группы букиниста он был еще на свободе.
— Вы не допускаете… — Хауссон замялся, — не допускаете, что предательство было с его стороны?
Посельская задумалась.
— Не думаю, не думаю. Он, на мой взгляд, наименее серьезный человек в группе.
Хауссон закурил, подумал и быстро спросил:
— Вы работали с Лисовским?
— Дело в том, что работы еще не было. Лисовский интересовался моим отцом. А я, по правде сказать, не была особенно уверена в отце. Когда я поняла, чего хочет Лисовский, я с отцом поговорила. Он согласился встретиться с Зигмундом. Эта встреча состоялась за несколько дней до провала группы.
— Как вы узнали о провале?
— Мне сказал Арнольд Шокман.
— Как он сам отнесся к провалу?
— Очень напуган. А когда был арестован мой отец, он потребовал, чтобы я немедленно уходила на Запад.
— Извините за нескромность, но, видимо, у вас с Шокманом были какие-то отношения…