Страница 79 из 97
…Знаменитый своим исключительным хладнокровием граф Остерман-Толстой лично водил солдат в штыковые контратаки на Курганной батарее, пока его, сильно контуженного, не вынесли с поля боя…
…Граф Кутайсов – главная надежда русской артиллерии – погиб во время знаменитой ермоловской пехотной контратаки на батарею Раевского, его тело так и не нашли…
…Генерал-майор Лихачев, защищавший со своей 24-й дивизией Курганную батарею, спокойно ободрял своих пехотинцев, уносимых тучей ядер и гранат на тот свет: «Помните, ребята, деремся за Москву!» Когда неприятель все же ворвался на батарею и переколол, вырубил ее последних защитников, старый воин в отчаянном порыве расстегнул мундир и с обнаженной грудью, но с саблей в руке один – его 24-я дивизия уже полегла на «редуте смерти» – пошел навстречу вражеским штыкам и палашам…
…Сражавшийся против Понятовского у деревни Утицы Н. А. Тучков покинул бой только после раны пулей в грудь, оказавшейся смертельной…
…Его младший брат генерал-майор А. А. Тучков геройски погиб в тот же день на Багратионовых флешах, поднимая солдат в контратаку со знаменем Ревельского пехотного полка в руках…
…Вражеское ядро ударило его в грудь и переломило пополам. Множество ядер и бомб обрушилось именно на то место, где упал пораженный насмерть русский генерал. Они взрыли, вспахали землю и выброшенными на воздух огромными комьями погребли русского героя…
Какой-то старый, весь забрызганный кровью, седоусый солдат, участник суворовских походов и штыковых атак «русского Марса», увидев весь этот ужас, зажмурился… Со слезами на глазах и штыком наперевес, надрывно крича «Урра-а-ааа!», он побежал вперед – мимо того места, где погиб его славный командир. «Урр-а-а-а-а-а!!!» – надсадно вторили ему остальные оставшиеся в живых, окровавленные гренадеры, кинувшиеся в контратаку за стариком-ветераном…
Александру Алексеевичу только-только минуло 34 года. Парадоксально, но почти в это же время вражеская пуля смертельно ранила его старшего брата под Утицким курганом…
Под Бородином погибли и оказались смертельно ранены четыре русских генерала: Багратион (умер от раны 24 сентября), Кутайсов и братья Н. А. и А. А. Тучковы (Николай Алексеевич скончался от пулевого ранения в грудь 11 ноября). Ранения и контузии разной степени тяжести получили 22 генерала: Ф. П. Алексополь, А. Н. Бахметьев 3-й (потерял ногу и был заменен генерал-майором И. С. Гуриэловым), Н. Н. Бахметьев 1-й (получил сильную контузию картечью в щеку и был заменен генерал-майором П. Н. Чоглоковым), И. В. Васильчиков 1-й, Андр. И. Горчаков 2-й, С. В. Дятков, А. П. Ермолов, П. И. Ивелич, П. Г. Лихачев, М. С. Воронцов, П. П. Коновницын, В. Д. Лаптев, Б. В. Голицын, принц Карл Мекленбургский, Н. В. Кретов, Д. П. Неверовский, А. И. Остерман-Толстой, Э. Ф. Сен-При, К. К. Сиверс, И. И. Палицын, И. П. Росси и И. Д. Цыбульский. Итого: 26 генералов! Попал в плен П. Г. Лихачев.
Когда Наполеону на следующий день предоставили списки личного состава среди офицеров Великой армии – так называемую «Библию Наполеона», то, увидев потери, император надолго замолчал и еще долго был мрачен. Он понял, какую цену заплатила его Великая армия за то, что дорога на Москву была открыта. Наполеон лишился убитыми и смертельно раненными 12 генералов: дивизионные – Огюст де Коленкур (погиб, ворвавшись на «батарею Раевского»), Монбрён (начальник 2-го кавкорпуса, ядром в грудь, скончался в 5 вечера того же дня) и Жан-Виктор Тарро (1770–1812) (из VIII вестфальского корпуса Жюно, умер 26 сентября), бригадные – Дама (из VIII вестфальского корпуса Жюно; не путать с генералом Дама – командиром бергской бригады в 26-й пехотной дивизии Дэндельса из IX корпуса Виктора), Компер из III корпуса Нея, барон Марион из III корпуса Нея, барон Плозонн (из IV корпуса Эжена де Богарнэ), барон Юар де Сент-Обен (из IV корпуса Эжена де Богарнэ), Ланабер (гвардейский генерал из корпуса Даву, ранен при втором штурме «батареи Раевского» во главе 17-го линейного полка, умер 16 сентября), фон Лепель (вестфальский генерал-кирасир), Ромёф (начштаба у Даву с 1803 г., ранен утром ядром на флешах и умер 9 сентября под Можайском), фон Бройнинг (вюртембергский генерал из III корпуса Нея). Раненными или контуженными оказались маршал Даву и 38 генералов: дивизионные – Брюйер (из 1-го кавкорпуса Нансути, заменен на Жакино), Груши (или это его сын Альфонс де Груши – адъютант своего отца, раненный картечью в грудь?), Жозеф-Мари Дессэ (1764–1825) (из корпуса Даву; ему раздробило картечью правую руку на флешах), Дефранс (тяжелая кавалерия из 2-го кавкорпуса Монбрёна, сильная контузия при падении с лошади), Жан-Доминик Компан (1769–1845) (из корпуса Даву; ранен в правое плечо на флешах), Лебрен де Ла Уссэ (Лагуссэ) (3-й кавкорпус Груши), маркиз Виктор-Никола Латур-Мобур (1768–1830/51) (командующий 4-м кавкорпусом, получил ранение, но остался в строю), Моран из корпуса Даву (ранен в челюсть в ходе 1-й атаки на «батарею Раевского» и заменен Ланабером), Этьенн-Антуан-Мари-Шампион граф Нансути (1768–1815) (из кавалерийского резерва Мюрата; пистолетной пулей в колено), Рапп (ранен на флешах), Сен-Жермен (несмотря на ранение сменил своего раненого начальника 1-го кавкорпуса Нансути), Сокольницкий, Луи Фриан (1757–1829) (из корпуса Даву, при штурме деревни Семеновской ранен дважды: картечью в грудь и ружейной пулей в правое бедро) и фон Шелер; бригадные – Альмерас (из корпуса Эжена де Богарнэ), Бессьер (брат маршала, из 1-го кавкорпуса Нансути, ранен картечью в левое плечо), Бордессуль (из корпуса Даву, ранен картечью в челюсть), Гийемино (из корпуса Нея), фон Борстель, Брюни из корпуса Нея, Буайе де Ребваль, Бюрт (легкая кавалерия из 2-го кавкорпуса Монбрёна, контузия), Домманже, Дюпплен (из корпуса Даву, ранен не при Бородине, а 5 сентября под Шевардино), Дюфур, Жанглу, Каттанео, Кёно (из 1-го кавкорпуса Нансути, ядром в правое бедро), Красиньский (5-й корпус Понятовского), Легра, Мурье (из корпуса Нея), Руссель д`Юрбаль (из 1-го кавкорпуса Нансути, контузия в ногу), Сюберви (легкая кавалерия из 2-го корпуса Монбрёна, осколками гранаты в правое бедро), Тест (из корпуса Даву; пуля раздробила ему правую руку на флешах; умер 25 января 1813 г. в Торне), фон Тильман (7-я дивизия тяжелой кавалерии Лоржа из 4-го кавкорпуса Латур-Мобура, контузия), Тири (3-й кавкорпус Груши, трижды ранен), Триэр, фон Хаммерштейн (адъютант короля Жерома Бонапарта, остался в строю), Шуар (2-й кавкорпус Монбрёна, дважды ранен), д`Энен (из корпуса Нея, дважды ранен). Итого: 50 генералов! Попал в плен раненый бригадный генерал Шарль-Огюст-Жан-Батист-Луи-Жозеф Боннами де Бельфонтен (1764–1830) (во время первого штурма «батареи Раевского» он получил 20 колото-рубленых ран, оказавшихся не смертельными из-за толстой фуфайки, носимой им под мундиром). Всего Великая армия лишилась в той битве ок. 360 офицеров (корпус Даву – 148, Нея – 80, Богарнэ – 48, Жюно – 15, у Мюрата – подлинная цифра неизвестна).
Всего 76 наполеоновских и русских генералов погибли (16) и были ранены (60) в этой ужасной битве. Таких потерь в генеральском составе Европа не знала уже 100 лет! Недаром Бородинскую битву порой называют «битвой генералов»!
…Между прочим, об исключительной ожесточенности битвы говорит и то, что боеприпасы расходовались в невероятном количестве. В тот день сражающиеся обрушили друг на друга около 90 тысяч (!) раскаленных снарядов, причем 2/3 (!) из них выпустили французы, а патронташи их пехотинцев, которые вступили в бой, имея более чем 100 патронов каждый, были полностью опустошены. Об ожесточении сражения говорит и тот факт, что артиллеристы с обеих сторон потеряли лишь 28 орудий: Наполеон – 13, а Кутузов – 15, 12 из которых были взяты на Курганной высоте! Напомним, что за потерю орудия канониры лишались права на награды…
Некоторые части в армии французского императора оказались почти полностью уничтожены. Еще в ходе битвы Наполеон, объезжая со свитой поле сражения, встретил 60–80 солдат с 4–5-ю офицерами, стоявших перед совсем недавно взятой позицией русских. «Зачем вы здесь? – спросил он. – Присоединяйтесь к вашему полку». – «Он здесь», – мрачно ответил командир этой горстки обожженных и опаленных, истерзанных и окровавленных солдат, не двигаясь. Император, раздражаясь, повторил свое распоряжение. «Он здесь!» – указал офицер рукой на валы и рвы редута, усеянные вповалку лежащими трупами погибших однополчан. Только с третьего «захода», когда в разговор «вклинился» со своими подробными разъяснениями еще один молоденький офицерик – участник недавней резни, до Наполеона, наконец, дошло, что эта горстка и есть все, что осталось от целого полка. Оглядываясь вокруг, Бонапарт задумчиво изрек: «Эти русские… взять их нельзя. Это цитадели, которые надо разрушать пушками!»