Свитки из пепла

Ненуся, родуночная моя! Может, я не должен был тебе писать этого, но поверь, я не могу не поделиться с тобой. Четвертый день, как не ем, спать не могу. Я даже смеяться перестал. Я серьезно заболел. Как жаль, что я не обладаю даром слова и не владею пером. А то бы я все то, что видел, описал бы в печать, чтобы все читали, чтобы все знали, что такое немец, ибо до сих пор мы еще, оказывается, понастоящему не изучили этих двуногих зверей. Теперь я только убедился, как бледно описывают в печати наши репортеры все ужасы и кошмары, чинимые немецкими зверями. Ведь если описать простыми словами то, что я видел, так люди бы, читая, рыдали»24.

Обратите внимание на то, что узники лагеря смерти и их освободители пользуются еще немецкими топонимами (Аушвиц, Биркенау), а советский комендант – уже польскими! Отныне на польские – Освенцим и Бжезинка – предстояло переучиваться всем!

28 января Гришаев докладывал Яшечкину, что в Освенциме и его филиалах осталась несколько тысяч узников изо всех стран Европы: «Все крайне истощены, плачут, благодарят Красную Армию. Люди – многих национальностей, но евреев не встречал. Узники говорят, что все они были уничтожены <…> Картина страшная по своей трагичности»25.

С каждым днем тон донесений становился тверже.

На следующий день, 29 января: «Специальной комиссией установлены ужасные злодеяния немецких извергов в лагере Освенцим, которые превосходят все известные нам зверства. По показаниям освобожденных, за 4,5 года уничтожено до 4,5 миллионов человек. Бывали дни, когда уничтожалось по 25–30 тысяч человек, в первую очередь евреи из всех стран Европы. Перед приходом Красной Армии примерно 8 тысяч заключенных вывезено в Германию. Печи немцы взорвали, пепел развеяли по полям, ямы с сожженными трупами заровняли»26.

А донесение от 30 января имело даже подзаголовок «Об освенцимском концлагере»:

«В радиусе 20–30 километров на территории Домбровского угольного района имеется 18 филиалов концлагеря. Каждый – до 10 квадратных километров. В лагере – до 80 бараков. Барак – на 200–300 узников. Главное назначение лагерей – массовое истребление людей, в первую очередь евреев, свозимых со всей Европы. Узники – даровая рабочая сила на шахтах и заводах синтетического горючего. За 4,5 года в этих лагерях уничтожено 4,5 миллионов человек. Бывали дни, когда прибывало 8–10 эшелонов с заключенными. 5–10 % здоровых, годных для тяжелых работ, оставляли, остальных – уничтожали. 4 крематория имели по 10 камер для удушения людей газом и до 30 печей для сжигания трупов. Каждая камера вмещала до 600 человек. Крематории не справлялись с сжиганием трупов, и часть их сжигали в ямах 40х40 метров, обливая горючим.

Одновременно в лагере было 25–30 тысяч человек. Режим быстро приводил к истощению, обрекая узников на смерть. Работали по 12 и более часов. Избиения, пытки, издевательства, расстрел на каждом шагу. В лагере Освенцим освобождено 2 тысячи узников, в Бжезинке 2,5 тысячи, в других по 500–800 человек. Евреи уничтожены полностью. 40 % так истощены, что не могут двигаться. Их совсем не кормили уже несколько дней»27.

Точные детали здесь перемешались с неточными, но представление о том, чем являлись Аушвиц-Освенцим и БиркенауБжезинка на самом деле и какую «роль» во всем этом играли евреи, на уровне политотдела армии и даже фронта было совершенно реалистичным: «Главное назначение лагерей – массовое истребление людей, в первую очередь евреев, свозимых со всей Европы… Евреи уничтожены полностью».

Напомним еще раз выводы Ф. Пипера: около 90 % главных изделий этого конвейера смерти – человеческих трупов и пепла – пришлось на евреев: в абсолютном измерении, по оценкам серьезных ученых, это составляет 900–960 тысяч жертв из общего числа в 1,0–1,1 миллиона28.

Освенцим и Бжезинка – евреев не стало еще раз

От Яшечкина из Политуправления 1-го Украинского фронта сообщения об Освенциме ушли еще выше – в ГлавПУРККА, а оттуда – еще выше, в ЦК ВКП(б): 9 февраля 1945 года заместитель начальника Главного политического управления РККА Шикин доложил в ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александрову содержание донесений начальника Политуправления 1-го Украинского фронта генералмайора Яшечкина об освобождении Освенцима и, по-видимому, приложил копии некоторых из процитированных выше документов.

Это письмо отделяет от последнего из донесений Гришаева всего 10 дней, но по мере подъема по этой вертикали представление об Освенциме за одну декаду трансформировалось до неузнаваемости. Процитируем ту часть письма, которая касается Освенцима целиком:

«ЦК ВКП (б)

Тов. АЛЕКСАНДРОВУ Г.Ф.

Начальник Политуправления 1-го Украинского фронта генерал-майор тов. Яшечкин донес ГлавПУРККА следующее:

I. Немецкий концентрационный лагерь в Освенциме состоял из 22 филиалов, размещавшихся вокруг города. В лагере имелось до 80 бараков, в каждом из них содержалось 300–400 человек. Главное назначение лагеря – массовое истребление людей, свозимых со всех оккупированных немцами стран Европы.

Француз офицер армии де Голля, находящийся и сейчас в Освенциме, капитан Леко Морис, бывший заключенный, имевший лагерный порядковый номер 185 930, заявил: «Я видел своим глазами прибывающие в лагерь транспорты с людьми. Царивший в лагере внешний порядок и музыка вначале обманывали людей. Однако сильный трупный запах и быстрая молчаливая сортировка прибывавшим внушали тревогу. Обреченные на казнь уже больше не видели друг друга. Я никогда не забуду эти страшные дни в моей жизни».

Хирург Штейнберг, француз, который провел в Освенцимском лагере три года, сказал: «Лагерь в Освенциме страшнее лагеря в Майданеке, он раньше отстроен и дольше существо вал. В нем впервые немцы применили новые средства уничтожения людей».

Адам Курилович, бывший председатель профсоюза железнодорожников Польши, находившийся в лагере с 26 июня 1941 года, лично знавший многих заключенных, рассказал: «С первых же дней я понял, что лагерь создан для истребления людей. Орудия истребления были тогда самые примитивные. Конвоиры, сопровождавшие нас на работу во время рытья земли, ударяли заключенного лопатой по голове, человек падал. Немец поворачивал его, ставил лопату на горло и нажимал на нее ногой. Ослабевших людей сталкивали в канавы, где они гибли.

15 сентября 1941 г. для испытания только что построенной газовой камеры загнали в нее 80 русских и 600 поляков. Все они были умерщвлены в течение трех дней. Мы выносили и взры вали их трупы, так как кремационных печей в то время не было. Заключенных расстреливали ежедневно. Лагерный палач немец Лалич хвастался, что он расстреливал за день 280–300 чело век».

Венгерский ученый профессор Мансфельд, заключенный в лагерь за участие в международном физиологическом конгрессе в Москве и спасенный нашими войсками, заявил: «С начала 1942 года немцы стали практиковать впрыскивание раствора карболо вой кислоты в вены, затем в аорты и наконец в сердце. Чело века с завязанными глазами усаживали в кресло и вонзали шприц между ребер в сердце. Смерть наступала мгновенно. Однажды таким способом сразу было убито 140 подростков-поля ков. Палачи исследовали на заключенных различные способы умерщвления. На моих глазах одному больному впрыскивали в ногу керосин, а потом отрезали куски тела для исследования изменений, происходящих в тканях. На заключенных применялись также различные способы стерилизации людей».

Умерщвление людей при помощи газовых камер было признано немцами самым рентабельным. В 1942 г. в лагере № 2 Бжезилька29 были пущены 4 газовых камеры и 8 крематориев, по пятнадцати печей. К началу 1943 г. подвели железнодорожную ветку, по которой ежедневно подавались эшелоны смертников. Истребление людей проводилось круглосуточно. 3 тысячи штатных палачей работали под звуки оркестра, заглушавшие предсмертные вопли жертв. Всего сожжено в печах, на кострах, замучено и расстреляно более 4 миллионов человек.