Дар Менестреля

Когда Дастин с Тичем вернулись уже без движимого имущества, зато с приличной суммой денег, Ильмер уже сидел рядом с волшебником и помогал ему оправиться после перенесенной схватки. Онтеро грустно улыбнулся друзьям и начал:

— Герцог…

— Ильмер, — перебил его тот, — Сейчас нам не до титулов. И если придется туго, я не хочу соображать, ко мне вы обращаетесь или нет. Сейчас надо верить друг другу и иметь короткие имена под рукой… В схватке можете обращаться ко мне просто Иль.

— Ильмер, — улыбнулся снова Онтеро, и продолжил, — нашел корабль отплывающий через полтора часа. Нужно торопиться в порт, мы отплываем.

— Зачем же такая спешка? — поинтересовался Дастин, — Разве мы не хотели чуть отдохнуть в безопасности?

— Безопасности! — Еще грустнее усмехнулся толстяк, но теперь в его голосе было больше жизни и прежней бодрости, — Да, мы выбрали самое гиблое место, которое могли найти во всем Вильдаре! Слыхал о том, кто разрушил древний Глант? И волшебник внимательно посмотрел на менестреля, а когда тот кивнул, резким выдохом закончил:

— Так вот, он — здесь.

Из порта Ирнара выходил корабль. Эта было небольшое однопалубное судно с косым парусом на невысокой мачте. Возле нее стояло четыре человека и напряженно вглядывались в удаляющиеся постройки порта. А в тени старой башни у самых причалов стоял человек в черном плаще с капюшоном и свежим ожогом поперек лица. Он провожал взглядом это судно, и если бы ненависть могла бы хоть что-то согреть, то вода вокруг корабля должна была бы кипеть…

Часть II. Острова

Глава 1

Море. Бескрайняя равнина, покрытая густыми сине-зелеными волнами, всегда приводила в восторг одних и пугала других. И не без оснований. Море обладает таинственной красотой, бередящей душу человека и заставляющей ее испытывать наслаждение, сравнимое с немногим. Только на две вещи в мире любит человек смотреть не переставая часами и находить в этом занятии удовольствие и отдых. Эти две вещи — вода и огонь. С разными количествами, впрочем. Огонь манит, когда его немного. Когда это — костер, защищающий тебя от холода или освещающий, кажущийся таким надежным и безопасным пятачок света во тьме ночи, или огонь в печи, дарующий дому тепло, уют и мягкий живой свет в уголке, зажатом между стеной и печью. Лесным пожаром не полюбуешься… Вода же — дело другое. Никто не пялится тупо в ведро воды или в чашку с кипятком. Воды чем больше — тем лучше. Ручей с родником красивы, речка, текущая мимо тебя, дарит спокойствие и тишину, но ничто не может сравниться с морем. Особенно, когда смотришь на него с берега и оно не кидает корабль, на котором находишься ты сам, из стороны в сторону, заставляя выворачиваться внутренности наизнанку…

Дастин с позеленевшим лицом вновь бросился к борту корабля. Жуткие звуки, которые издавал менестрель в связи с протестом его внутренних органов против немыслимой качки утлого суденышка на волнах залива, вызывали приступы бурного хохота у Тича, который устроился на носу корабля.

Судно носило имя «Бравый Реут», хотя вид его отнюдь не соответствовал названию. Корабль имел совершенно неизвестную конструкцию, а вернее, просто жуткую помесь различных конструкторских новаций мореходов всех времен и народов. Если фок-мачта была позаимствована с гирлинских нерулантов, то капитанский мостик смахивал на мостик кану-арвианского галеона. И тем не менее, при всем том, что эта посудина теоретически должна была бы потонуть сразу после выхода с лесов, она не только не тонула, а к тому же резво летела с попутным ветерком, и казалось даже, что быстрее «Бравого Реута» может быть лишь только ветер.

Капитан «Реута», низкорослый крепыш по прозвищу Мясник Вуди, вышел на палубу, щуря свои маленькие глазки и прикрывая их мозолистой ладонью. Грязная, огрубевшая от морской соли роба и обветренное лицо говорили о том, что этот морской волк побывал во многих передрягах, равно как и то, что его память хранит сотни захватывающих историй для рассказов в портовых тавернах, иногда правдивых, но зачастую все же далеких от истины. Глядя на Вуди, на его неторопливые движения и равнодушное лицо, можно было подумать, что он весьма медлительный и молчаливый. Однако, стоило кому-то из матросов сделать что-то не так, как капитан тут же оказывался возле незадачливого моряка, с необычайной скоростью и силой отпуская тому тумаки и подзатыльники, и при этом обильно осыпая виновника самыми невероятными оборотами морского ругательного диалекта. Нет, Вуди определенно был настоящим морским волком, и он явно не страшился неприятностей: капитан всей душой любил море и свой корабль, как настоящий мореход презирая «сухопутных крыс».

— Не нравится мне эта затея, колдун, — мрачно сказал герцог Ильмер, пристроившийся на кольцах свернутого толстенного каната. — Зачем нам нужно плыть на Эст-Арви? Ведь ты же сам говорил, что тебя там не очень-то любят. Или ты надеешься, что этот Аргунор… Аргилар…

— Аргвинар, — устало проговорил Онтеро, устремив взгляд куда-то вдаль, где ветер играл вечно танцующими волнами.

— …Аргвинар тебе поможет? А может статься так, что твой друг просто сдаст нам островным колдунам или того хуже — властям Островов, а там уж будь здоров — нас в кандалах отвезут в Леогонию, и когда прибудем, даже я тебе не помогу.

Онтеро неожиданно обернулся, в его глазах горели гнев и удивление.

— И это мне говорит герцог, дворянин, бесстрашный воин? Ильмер, ты только взгляни, во что ты превратился! Где же твоя честь, где твоя отвага? Или теперь ты уже смирился с тем, что все кончено с твоим герцогством, кончено со всем, что ты имел прежде…

— Колдун, — тихо процедил сквозь зубы Ильмер, — Я не знаю на какой помойке тебя воспитывали, но имей в виду, что дворянство и титул это прежде всего ответственность за других людей. И от этой ответствнности дворянин не может отказаться.

— Прости, Ильмер, — отозвался волшебник, — Я не имел в виду тебя задеть. Просто хотел подбодрить.

— Ничего, Онтеро, ничего, просто будь аккуратнее, когда говоришь. Менее высокородные дворяне уже снесли бы тебе башку за подобные замечания…, - герцог отвернулся в сторону моря и задумался, взгляд его затуманился, а через минуту молчания он с тоской в голосе пробормотал, — Ах, Мельсана, что же происходит? Клянусь морскими демонами, которые раскачивают эту поганую посудину…

— О! Я смотрю, наши пассажиры уже переняли кое-какие словечки из арсенала нашего дядюшки Вуди, — послышался над ухом Ильмера высокий насмешливый голос, не лишенный, однако, некоторой приятности. — Вот уж действительно говорят про Мясника: «Поведешься с Вуди, значит скоро и с дьяволом морским эль пить будешь».

Герцог обернулся и застыл в удивлении. ад ним возвышалась громада крепкой девицы, плечи которой были ничуть не уже ильмеровых, а бугристые мускулы играли на загорелых руках, словно это и не женщина вовсе была, а какой-нибудь победитель гладиаторских боев. Голова ее была покрыта завязанным сзади цветастым платком, арбузные груди огромными волнами вздымались под выцветшей майкой, заправленной в широкие парусиновые штаны. За кожаный пояс была заткнута сверкающая на солнце сабля с резной деревянной рукоятью. «Да уж, с такой бабой не будь дураком» — промелькнула мысль у Ильмера, и герцог мрачно усмехнулся, за что получил злой взгляд зеленых глаз обладательницы острой сабли и широких штанов.

— Чего ухмыляешься, парень? Никогда не видел морячки, а? Клянусь подводными дворцами царя океанов, ты вообще не встречал никогда ТАКОЙ женщины, — гнев сменился радостью, казалось, будто настроение девицы может меняться с непостижимой скоростью в зависимости от того, о чем на данный момент она думает. — А ты вот, вроде, симпатяга, не то, что этот лысый толстяк, — при этих словах Онтеро, жующий крошки сухарей, чуть было не поперхнулся. — Если что, парень, заходи ко мне в кубрик, повеселимся, хо-хо! Меня зовут Гильва, — с этими словами девица заговорщицки мигнула и поспешила к корме, где, прищурившись, стоял Вуди, облокотившийся на борт судна и покуривающий свою закопченную трубку.