Путь уцелевшего (ЛП)

– Добрый день. – Джинзлер слегка поклонился, пытаясь припомнить манеру речи дипломатов в голодрамах, которые он смотрел в те дни, когда такие развлечения еще интересовали его. – Я имею честь приветствовать Защитника Прессора?

– Да, – подтвердил Прессор. Его взгляд скользнул по Фисе и джерунам, задержавшись на секунду на волкилах, после чего снова обратился к Джинзлеру. – Присаживайтесь.

– Благодарю вас. – Джинзлер примостился на стуле в середине стола. Фиса присела рядом. Берш и второй джерун, вероятно, чувствуя, что им здесь не рады, заняли места в дальнем конце, как можно дальше от Прессора.

– Буду с вами откровенен, господин посол, – заявил Прессор. – Прежде всего, я вам не верю. Никому из вас. Вы явились неожиданно и без предупреждения, вторглись на мой корабль, даже не попытавшись выйти с нами на связь.

– Я понимаю вашу обеспокоенность, – сказал Джинзлер, – но суть в том, что мы даже не подозревали, что на борту кто-то есть. И, если бы не джедаи, мы так и не узнали бы этого, пока не встретились с Эвлин.

– Верно, – прошептал Прессор. – Ладно, пока оставим это. Сейчас хотелось бы услышать, почему я должен допустить вас в наш мир?

Джинзлер едва заметно улыбнулся. Это звучало почти знакомо. Возможно, Прессор заимствовал свою "дипломатическую манеру" из тех же голодрам.

– Хотите сказать, почему вы должны оставить нас в живых? – уточнил он. – Именно это означает ваш вопрос?

По крайней мере, Прессору хватило совести покраснеть.

– Да, именно это я и имел в виду, – неохотно признался он. – Можете ли вы предложить что-нибудь такое, ради чего я пошел бы на риск поставить под удар свой народ?

На дальнем конце стола Берш пошевелился. Джинзлер бросил на него предупреждающий взгляд, и джерун промолчал.

– Я не знаю точно, что с вами произошло, – сказал Джинзлер, снова повернувшись к Прессору, – но, несомненно, вы долгие годы терпели тяжкие лишения. Я – все мы – явились сюда в надежде положить конец этим лишениям.

– И что потом? – спросил Прессор. – Торжественное возвращение в Республику? Большинство из нас вызвались добровольцами в эту экспедицию только ради того, чтобы сбежать из государства, в которое вы предлагаете нам вернуться.

– Сейчас это уже не та Республика, которую вы покинули, – сказал Джинзлер. – Наше государство – Новая Республика.

– И что, у вас больше нет раздоров между политическими фракциями? – спросил Прессор. – Больше нет бюрократии? Ваши правители мудры, великодушны и справедливы?

Джинзлер ответил не сразу. Да и что он мог ответить?

– Конечно, у нас все еще есть бюрократия, – осторожно сказал он. – Без нее невозможно управлять государством. Есть и раздоры между фракциями. Но нам уже пришлось испытать на себе другой вариант: власть единой, монолитной Империи. И большинство предпочло демократическую альтернативу.

– Империя? – нахмурившись, спросил Прессор. – Когда это было?

– Необратимый процесс шел уже тогда, когда "Сверхдальний перелет" покидал пространство Республики, – сказал Джинзлер, размышляя о том, сколько еще ему предстоит рассказать. Его целью было убедить Прессора, что Новая Республика даст надежду его людям, а не читать лекцию об одной из самых грандиозных политических ошибок в истории галактики. – Сначала казалось, что Палпатин хочет только мира…

– Палпатин? – прервал его Прессор. – Верховный канцлер Палпатин?

– Да, он самый, – подтвердил Джинзлер. – Как я сказал, сначала всем казалось, что он хочет только укрепить единство Республики. И только потом мы все увидели, что он забирает себе все больше и больше власти…

– Интересно, – сказал Прессор. – Но это прошлое. Пока поговорим о настоящем. И я все еще хочу услышать объяснение, почему мы должны вам верить.

Джинзлер глубоко вздохнул.

– Потому что вы здесь одни, – сказал он. – Вы находитесь в чужом пространстве, окруженные множеством опасностей и смертельной радиацией плотного звездного скопления, на разбитом и ни на что не годном корабле.

– Едва ли этот корабль можно назвать ни на что не годным, – сурово возразил Прессор. – Мой отец и дроиды проделали здесь такую работу, что этот дредноут вполне готов к полету.

– Тогда почему вы не заберете всех поселенцев и не улетите? – парировал Джинзлер. – А я вам скажу, почему. Вы не улетаете потому, что не знаете, как отсюда выбраться. – Он пристально посмотрел на собеседника. – Если вы не поверите нам – если убьете нас или даже просто отошлете назад – то вы и те, кого вы защищаете, останетесь здесь навсегда.

Прессор сжал губы.

– Бывает и худшая участь.

– И если бы речь шла только о вас, это не составило бы проблемы. – Джинзлер покосился на Эвлин, молча стоявшую у двери. – Но речь не только о вас, не так ли?

Прессор процедил что-то сквозь зубы.

– Да уж, по крайней мере, со времен той Республики кое-что осталось неизменным: политики и дипломаты продолжают использовать грязные приемы. – Он махнул рукой, когда Джинзлер попытался открыть рот. – Не обращайте внимания. Думаю, в этих делах так было всегда.

– Я не пытаюсь принудить вас к чему-либо, – спокойно сказал Джинзлер. – Мы никуда не спешим, и не нужно принимать решение прямо сейчас. Но, в конечном итоге, вы должны понимать, что от него будет зависеть не только ваша судьба.

Прессор не ответил. Джинзлер прислушивался к тишине и думал, что еще добавить.

– Пока вы раздумываете над этим, – наконец, сказал он, – нам хотелось бы встретиться с вашими людьми и осмотреть корабль. То, что вы смогли выжить здесь в течение такого срока и в таких условиях, свидетельствует о вашей изобретательности и настойчивости.

Прессор, казалось, целую минуту пристально изучал его, словно силясь понять, искренна ли его просьба или это просто очередная дипломатическая игра словами. Потом он неожиданно кивнул.

– Хорошо, – сказал он, отодвинув стул и поднявшись. – Вы хотите увидеть наш дом? Что ж, пойдемте поглядим.

– А остальные? – спросил Джинзлер, тоже поднимаясь со стула. – Скайуокеры, аристократ Формби и прочие?

– А они подождут, – сказал Прессор, направляясь к двери. – Если мы решим, что с вами можно иметь дело, я их отпущу.

– Было бы весьма любезно с вашей стороны отпустить хотя бы аристократа Формби, – осторожно, но твердо произнес Джинзлер. – Вы находитесь в пространстве чиссов, а он – высокопоставленный представитель правительства. Вам определенно понадобится его помощь, чтобы все закончилось благополучно.

– Думаю, да… – неохотно согласился Прессор. – Хорошо. Аристократ и его сопровождающие могут присоединиться к нам. Но джедаи останутся там, где находятся сейчас. И солдаты в броне тоже. Мне не нравится, как они выглядят.

Джинзлер поклонился.

– Благодарю вас, Защитник, – сказал он.

Честно говоря, ему и самому не нравились штурмовики. Фел мог говорить что угодно об этой своей Империи Руки и о том, что в ней нет тирании, присущей правлению Палпатина. Возможно даже, он говорил правду. Но Джинзлеру уже приходилось жить под властью Империи, и он хорошо знал, что одни лишь слова недорого стоят.

Прессор подошел к двери. Потом вдруг обернулся.

– Еще одно, – сказал он каким-то уж слишком небрежным тоном. – Ваша фамилия Джинзлер. Вы имеете какое-то отношение к джедаю Лоране Джинзлер?

Джинзлер почувствовал, что его сердце замирает.

– Да, – сказал он, стараясь говорить столь же небрежно. – Это моя сестра.

Прессор кивнул.

– Вот как…

Он снова повернулся к двери:

– Сюда.

ГЛАВА 13

– Что это было? – вдруг спросил Драск. – Вы слышали?

Мара выключила меч. Люк прислушался, обратившись к Силе. Донесся звук закрывающейся двери…. шум одного из репульсорных генераторов, казалось, слегка изменился…

– Один из турболифтов тронулся с места, – сказала Мара, подняв голову и вслушиваясь. – Думаю, вниз.