Страница 78 из 175
204. УМЕРШАЯ КРАСАВИЦА
Я был свидетелем печального обряда: Я видел красоту, увядшую в весне; Подруги томные, предавшись в тишине Заботе горестной последнего наряда, Ей приготовили румяные цветы И возложили их трепещущей рукою На тихое чело отцветшей красоты, И облекли ее лилейной пеленою. И в очередь свою, с унынием очей, Подруга каждая приближилася к ней: Последний знак любви, последнее лобзанье Ей отдали они при воплях и рыданье. Но я смотрел на гроб без жалости и слез; Я тайно чувствовал безвестную отраду; О дева прелести, ты лучшую награду За жизнь минутную прияла от небес! Почия тихим сном без ропота и муки, Еще не преступив предела лучших дней, Не испытала ты болезненной разлуки С неверною красой и радостью своей,— И, неизменная в живом воспоминанье, Ты будешь для души как сладкое мечтанье. <1823>205. РОДИНА
Есть любимый сердца край; Память с ним не разлучится: Бездны моря преплывай — Он везде невольно снится. Помнишь хижин скромных ряд, С холма к берегу идущий, Где стоит знакомый сад И журчит ручей бегущий. Видишь: гнется до зыбей Распустившаяся ива И цветет среди полей Зеленеющая нива. На лугах, в тени кустов, Стадо вольное играет; Мнится, ветер с тех лугов Запах милый навевает. Лиц приветливых черты, Слуху сладостные речи Узнаешь в забвеньи ты Без привета и без встречи. Возвращаешь давних дней Неоплаканную радость, И опять объемлешь с ней Обольстительницу-младость. Долго ль мне в мечте одной Зреть тебя, страна родная, И бесплодной жить тоской, К небу руки простирая? Хоть бы раз глаза возвесть Дал мне рок на кров домашний И с родными рядом сесть За некупленные брашны! <1823>206. ПОСЛАНИЕ К Ж<УКОВСКОМУ>
Внушитель помыслов прекрасных и высоких, О ты, чей дивный дар пленяет ум и вкус, Наперсник сча́стливый не баснословных муз, Но истины святой и тайн ее глубоких! К тебе я наконец в сомненьи прихожу. Давно я с грустию на жребий наш гляжу,— Но сил недостает решительным ответом Всю правду высказать перед неправым светом. В младенческие дни, когда ни взор, ни слух За тесный наш предел с заботой не стремятся, Когда нам резвые забавы только снятся И пламени страстей не знает кроткий дух, Зачем уроками возвышенных деяний С душой роднить толпу чарующих мечтаний? Смотри на юношу, как жадно ловит он Движенье, взгляд иль звук, где чувство промелькнуло! Счастливец молодой, он видит милый сон: Еще его надежд ничто не обмануло. Душа напоена и тем, что свято есть, Что за предел земной все мысли увлекает, И тем, что изрекла в законах вечных честь, И тем, что нежный вкус, что строгий ум питает; Свобода, слава, долг на поприще зовут; И выбран жизни путь: пришла пора желаний; Там дружба и любовь в объятия нас ждут С богатством пылких чувств, сих милых нам стяжаний. Мечты прелестные, чистейший огнь души, Не исходите вы из стен, где освящали Утехи кроткие и кроткие печали! Останьтеся навек в неведомой тиши! На жизненном пиру, в веселых сонмах света, Не ждите вы себе ни места, ни привета! Бездушные рабы смешных уму забав Не знают нужды в вас: они свой сан презрели И, посмеянием всё лучшее поправ, Идут своим путем без мыслей и без цели. Какое чувство там удастся разделить, Где встретится с тобой иль шут, или невежда, Где жребий твой решит поклон или одежда И где позволено лишь глупость говорить? Отрадно ли душе, желаньем увлеченной Возвышенной любви и милых сердцу уз, Любовию сгорать к красавице надменной, Для коей твой наряд есть разум твой и вкус? Я с горем оценил сей пышный цвет природы, Сих похитительниц веселья, сна, свободы, Их сладость голоса, искусство ног и рук; Наружностью одной глаза они пленяют: Так вазы чистые пред зеркалом сияют,— Но загляни, что в них: огарок иль паук. Один несчастный был: он, гладом изнуренный, В ужасной нищете добыча мрачных дум, Не призренный никем и дружбою забвенный, Судьбы не победил и свой утратил ум. Но в памяти его осталося желанье От глада лютого себя предохранять: Он камни счел за хлеб и стал их сберегать; И с благодарностью он брал их в подаянье, Когда без умысла игривою толпой С сим даром вкруг него детей сбирался рой. И что же наконец? Он, бременем томимый, Упал, и подавлен был ношею любимой. Вот страшный жребий наш! Ослеплены мечтой, Мы с наслаждением спешим в свой век младой Обогатить себя высоким и прекрасным; Но может быть, как он, с сокровищем опасным, Погибель только мы найдем в пути своем И преждевременно для счастья с ним умрем: Оно к земным бедам свои беды прибавит, Рассудок омрачит и сердце в нас раздавит. <1824>