Страница 12 из 56
Имя «Доктор Модер» стало своеобразным профессиональным именем, которое передавалось от одного врача стаи к другому. Подозреваю, что все «Модеры» получили докторскую степень где-нибудь на Филиппинах. Тот доктор Модер, что работала до меня, выступала свидетелем на процессе о регулярной массовой фальсификации лекарственных рецептов в Майами. Когда через десять лет страсти по этому делу немного поутихли, она решила двинуться дальше, покинув убежище, которое ей предоставила стая.
Рэд Берн утверждала, что у меня хватит сил уехать в далекий холодный край, такой чуждый, неизвестный и изолированный. Она связалась со мной как раз перед тем, как я решила продолжить свою трансфедеральную одиссею, и потребовала взять себя в руки и прекратить распускать нюни. Ред Берн верила в мизерикордию – удар милосердия. Она поведала мне свою историю. Хотя у нее и муж был не таким придурком, и брак не таким кошмарным, как у меня, она до сих пор сожалеет, что у нее не хватило смелости выйти из него на собственных условиях. И теперь ей кажется, что, помогая другим, заставляя их принять правильное решение, она исправляет прошлые ошибки и просчеты. Милая и смешная, она терпеть не могла глупости и утверждала, что бежать куда глаза глядят – это всего лишь полумера, которая не решит мою проблему. Чтобы чувствовать себя в безопасности, не достаточно просто сбежать.
Хотя именно Рэд Берн прислала мне е-майл с предупреждением, что наш план оказался небезупречным, и что, возможно, бывший супруг напал на мой след. Она сообщила, мол, самое время задействовать план Б с аварийной эвакуацией, который мы обговаривали заранее, прежде чем я прибыла в Долину. А Рэд Берн пока подготовит для меня новое убежище и документы.
Я тут же подхватилась и уехала, куда глаза глядят, подальше от Гранди, на грузовике, который принадлежал общине. Позже я оставила его на попечение местного адвоката Нейта Гогена, которому доверяла, чтобы тот вернул машину Мэгги. Я умудрилась сунуть ему двадцатку за труды и на бензин, что автоматически делало меня его клиентом – теперь он обязан был блюсти профессиональную тайну и не имел права рассказывать Мэгги подробности. До Дирли меня подбросила Эви, которая каждую неделю ездила туда за продуктами. Я наплела ей историю про то, что мне нужно забрать рецепты, и сбежала из аптеки через заднюю дверь. Затем добралась до ближайшего салона, торгующего подержанными машинами, и за семьсот баксов приобрела мой несчастный почивший «пинто». Конечно, знай я, что покупаю просто безбожно дорогущую зажигалку, то лучше бы немного добавила и взяла «камри».
На «пинто» я добралась до Маккласки – боюсь, дальше бы машинка просто не уехала – и устроилась на работу к Эмерсону, дожидаясь, пока Рэд Берн достанет мне новые документы.
Вздрогнув, я плотнее закуталась в воротник куртки.
Хотя сейчас самое начало осени, но не успеешь оглянуться, а уже морозная зима со снежными заносами на дорогах и студеными вьюгами лижет пятки. В Долине и окрестностях Гранди после первых холодов закатывали грандиозную вечеринку в преддверии долгой темной зимы, которая означала длительную изоляцию и расставание на несколько месяцев.
Сейчас это означало, что в моем распоряжении осталось всего несколько драгоценных недель, чтобы добраться до Анкориджа, а затем тащиться через весь штат туда, где для меня найдется место. К своему отчаянию, я оказывалась все ближе к Долине и продолжала продвигаться на восток, после того, как согласно плану экстренной эвакуации вновь пустилась в бега. Но я ехала в Анкоридж, потому что именно там у меня был контрольный пункт.
Как же я буду скучать! По моему уютному домику на краю Долины, по радости от первого снега и нетерпению, с которым ждешь весенней капели. По топорному и грубоватому юмору обитателей стаи. По тому волшебству, когда у тебя на глазах эти создания перекидываются: то бегут на двух ногах, то на четырех лапах.
«Прекрати! – одернула я себя, мысленно хлопнув свернутой газетой себе по носу. – Никаких воспоминаний»! Я в любом случае покинула бы Долину. Не только для того, чтобы избежать насилия – оно никогда не кончится, пока не окончится наш брак с Гленном, – но и чтобы защитить стаю от его вторжения.
Если бы Гленн захотел, то смог бы сильно осложнить жизнь стае Мэгги. Например, смог бы заблокировать их счета в муниципальном банке. Или обратиться к властям с просьбой выяснить всю подноготную «доктора Модера» – как один и тот же врач практикует столь длительное время? – и оставить практически всю стаю без медицинской помощи. Или обратить внимание на расхождения в статистике рождений и смертей. Или обратить внимание на ряд таинственных исчезновений и приплести наркодилеров или других нежелательных личностей, которые околачивались поблизости от территории стаи. Или просто растрезвонить по всему миру о тайне существования оборотней. После того, что обитатели Долины Полумесяца сделали для меня, я просто не могла допустить такого поворота событий. Стая жила уже несколько сотен лет, храня свое существование в секрете от людей, и я не могла позволить своему сумасшедшему бывшему разрушить такой хрупкий мир.
Расскажи я Мэгги, что мне пришлось пережить, она наверняка настояла бы, чтобы Гленн узнал, как вервольфы могут надрать задницу, но ни к чему хорошему это не приведет – у альфы и так забот полон рот из-за непростого объединения двух стай и недавней свадьбы. К тому же мне не хотелось, чтобы возникли проблемы при найме нового «доктора Модера», особенно сейчас, когда так много самок из вновь присоединенных стай ждут детенышей. На свете полно других врачей без моих проблем, которые могут занять место «доктора Модер». Собственное исчезновение казалось мне самым простым решением.
Ближе к вечеру Калеб разбудил меня, осторожно толкнув в плечо, и поддерживал, пока я, спотыкаясь, шла в обшарпанный номер мотеля во Флинт Крике. В комнате опять стояла единственная двуспальная кровать, но я никак это не прокомментировала – слишком устала, чтобы спорить с мистером вервольфом, подраненным любителем обнюхивать и покусывать. Калеб стащил с меня обувь и уложил в кроватку как ребенка, объясняя хриплым голосом, мол, ему нужно кое с кем встретиться, чтобы разузнать о Джерри. Я дождалась, когда Калеб выйдет, закрыла за ним дверь на замок, улеглась на скрипучую гостиничную кровать и снова уснула.
А проснулась от привидевшегося кошмара: мой ненаглядный бывший вломился в дверь, я пыталась кричать и молить о помощи, но ничего не получалось – не могла выдавить ни звука, а Гленн тащил меня прочь. Я села, придушенно всхлипнула, стараясь избавиться от воображаемых рук на горле.
Спрыгнула с кровати в темной пустой комнате, выдохнула, проведя рукой по коротким спутанным волосам, затем подошла к двери и проверила замок. Покачала головой – неужели мне придется так вскакивать до конца жизни? Но все же еще раз дважды дернула ручку двери.
Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
Я вернулась в постель и укрылась одеялом до подбородка.
Как я докатилась до такой паранойи – проверять замки на дверях? Когда-то ведь я была довольно симпатичной девушкой, Тиной Кемпбелл-Бишоп. Доктором – драматическая пауза – медицины. У меня было все. Прекрасный муж, прекрасный дом. Многообещающая карьера. А я от всего этого ушла, ну ладно, сбежала. Все, что я считала само собой разумеющимся в детстве и юности – чувство безопасности, отдельная спальня, горячая еда на столе, благожелательные люди, которые заботились обо мне, – все это осталось где-то далеко.
Я стала жестче и злее и уже не смотрела на людей, думая, чем могу им помочь. Я смотрела на них и, даже не дождавшись, пока они представятся, прикидывала в уме, могут ли они мне помочь или доставить неприятности.
Большинство людей не могут определить момент, в который их жизнь начинает катиться ко всем чертям. По-моему, мне повезло – я точно знаю точку отсчета. Так что если бы у меня была машина времени, я бы запрыгнула в тот «делорин», отправилась прямиком в десятое апреля 2004 года, зашла в комнату отдыха в больнице и отвесила себе хорошую оплеуху прежде, чем встретила нового служащего технической поддержки Гленна Бишопа. Но мы казались идеальной парой! Вполне разумное решение тогда, в длительный период воздержания, в цепочке неудачных событий. Мне так хотелось, чтобы обо мне кто-нибудь позаботился, а Гленн был таким спокойным и любезным. Нам нравились одни и те же фильмы, лакомства и – кто бы мог подумать? – музыка. Мы наслаждались ленивыми выходными и поездками на озеро. Гленн гордился моими медицинскими достижениями и той энергией, с которой я отдавалась работе. Я думала, что мне повезло, ведь я так легко наладила личные отношения.