Страница 23 из 35
До Мохаве осталось совсем немного, когда самолет попал в яростный атмосферный фронт, проходивший над Латинской Америкой. Сколько раз уже вступал «Вояджер» в борьбу с ветрами, которые, как позже скажет Дик, «могли оторвать крылья даже самому мощному «боингу», и пилоты всегда выходили победителями. Но теперь у врачей стало вызывать серьезное беспокойство состояние здоровья членов экипажа.
Постоянное изменение погодных условий, резкие перепады температуры и необходимость часто менять высоту полета не могли не оказать определенного воздействия на психическое состояние людей. «Бывали минуты, когда они переставали передавать информацию на землю или сообщали сбивчивые и не представляющие интереса факты»,— признавался потом Берт Рутан, который за время полета почти не покидал диспетчерскую службу, стараясь всеми силами помочь экипажу.
«Вояджер», преодолевая силу встречного ветра, летел вдоль Тихоокеанского побережья Северной Америки. Вечером 22 декабря он находился в нескольких сотнях километров от Мохаве...
На аэродроме уже готовились к встрече экипажа. Вдоль полосы собралась многотысячная толпа, сотни журналистов готовили фотоаппараты и магнитофоны. В небо поднялись десятки авиаторов-любителей, желавших приветствовать героев в воздухе. Это могло создать серьезную опасность случайного столкновения. Поэтому, рискуя потерять связь с «Вояджером», диспетчерская служба была вынуждена время от времени прекращать переговоры с Диком и Джиной, чтобы их не смогли запеленговать. Но больше всего тревожило другое. «Вояджер» не был оборудован устройством для посадки в ночное время. И если он прилетит в позднее время суток, то ему предстоит кружить над аэродромом до рассвета. Но как раз это он сделать был не в состоянии — горючее могло кончиться в любой момент.
Тем не менее волнения оказались напрасными. Ранним утром 23 декабря, описав круг над взлетно-посадочной полосой, «Вояджер» благополучно совершил посадку. Открылась кабина самолета, в которой пилоты находились в течение почти десяти суток. Обессиленные многодневной болтанкой в воздухе, летчики не могли выбраться из кабины без посторонней помощи. Дик Рутан, приветствуя собравшихся, лишь выбросил шляпу. Карета «Скорой помощи» отвезла пилотов в госпиталь. Самолет, преодолевший расстояние почти в 42 000 километров, отбуксировали в ангар, где и выяснилось, что горючего в его баках осталось, что называется, на донышке.
Итак, первый кругосветный полет самолета без посадки и дозаправки был завершен. Но тут вокруг участников полета начала свою одиссею американская реклама. Незамедлительно со всех сторон стали поступать предложения о книгах, кино- и телефильмах. Компания «Мобил ойл корпорейшн», поставившая для двигателей «Вояджера» новое синтетическое масло, присвоила право использовать изображение самолета на рекламе своей продукции. Дик и Джина летели в своем самолете в специально сшитой для них форме, на которой были фирменные знаки автомобиля марки «Ауди», корпорации «Мобил ойл», «Кинг» и других. Время они сверяли по часам марки «Ролекс». Вовсю идет сейчас распродажа различных сувениров, значков, открыток и футболок с изображением «Вояджера» и его пилотов. Приобрела громкую известность и сама семейная фирма Рутанов — «Вояджер эйркрафт инкорпорейтед», родившаяся пять лет назад одновременно с мечтой о кругосветном перелете.
Но если отбросить элемент сенсационности, без которой немыслимо что-либо значимое в Соединенных Штатах, то, по единодушному мнению специалистов, наибольший интерес представляет сама конструкция «Вояджера», которую, очевидно, можно использовать в качестве превосходного летающего средства для тушения лесных пожаров, надо только залить в большинство баков специальный раствор.
Однако конструкцией «Вояджера» заинтересовался и... Пентагон. Казалось бы, какая связь между самодельным, экспериментальным, хрупким и ненадежным на вид самолетом и военным ведомством Соединенных Штатов? Оказывается, по мнению Пентагона, самолет типа «Вояджер» может быть неуловимым для радаров противника: отключив на время полета двигатели, он превращается в планер, который на низкой высоте практически неуязвим. Как говорится, кому что...
По материалам иностранной печати Максим Кузнецов
Николай Балаев. Солнечные птицы
Окончание. Начало в № 4.
Я бросил взгляд вверх по течению, откуда приплыли рыбы. Там явственно горели два красных огня. Глаза. Кто-то наблюдает за нами.
— Смотри, какие огнята! — прошептал сын.
Огоньки мерцали, и цвет их менялся: на раскаленную угольную красноту секундами наплывала изумрудная зелень. Видно, зверь вертел головой, рассматривая нас под разными углами.
Мы медленно двинулись вперед, стараясь не хрустеть галькой. Огоньки подпустили нас метров на шесть, вокруг них уже стало угадываться темное тело. Еще два-три шага... Но огоньки мгновенными росчерками метнулись в сторону и погасли. Однако чуть позже вспыхнули снова, только дальше.
Мы пошли. И опять, когда до огней оставалось рукой подать, они чиркнули в сторону, и сразу раздался негромкий всплеск. Через минуту мы стояли на берегу широкой ямы. Колыхалась черная с прозеленью вода, к истоку ручья медленно проплыла вереница воздушных пузырьков. Дальше ледяная крыша опускалась вниз и лежала на воде.
— Унырну-уло-о,— разочарованно протянул сын.
— Длинный такой зверек,— сказала жена.— Как горностай, только темный и раза в два больше.
— Такое прыгучее! — восхитился сын.— Вжжи-ик — и нету.
— Все. Пошли назад.
— Жалко, никого не поймали,— сказал сын уже под дырой.— Совсем никакого везения.
— И не надо ловить,— сказала жена.— А то и смотреть будет некого, и кончатся для детей приключения. Вот мы видели кречета...
— Зимнего,— добавил сын.
— Да, Зимнего Кречета... Теперь видели очень интересного зверя... Какого?
— Водяного Красноглазика.
— Вот. Темный, в два раза больше горностая, ловко бегает по суше и прекрасно ныряет. Что за зверь?
— Норка или выдра,— сказал я.— Но выдра гораздо крупнее, а норка подходит. Ее давно выпустили в колымских местах. И на Анадыре. Тут совсем рядом начинаются несколько северных притоков Анадыря... Ну, вылезаем... Надо прикрыть дыру: не залезет никто, а главное — тепло не будет уходить. А лед провалился, потому что торчит тут куполом. Это самая высокая точка, на которой стояла вода осенью. Крепкий лед не успел образоваться. Видите, отсюда во все стороны утолщается. Мороз работал, вода постепенно опадала. Правильно Инайме предупреждал не ходить по льду. Полынью в тумане всегда заметишь, а такие купола над пустотами — трудно. Если идешь один и провалишься, жди беды: почти два метра, камни внизу, а где и яма с водой попадет...
Мы нарезали прутьев, прикрыли отверстие и заложили плитками снега. Пусть изумрудные подледные чертоги спокойно хранят свои тайны. Пусть царит там тепло и покой и обитатели его живут-поживают до появления волшебного ключика, отмыкающего такие царства: весеннего, мокрого и горячего солнечного луча.
В воздухе повисло гудение, унылое и далекое, как отзвук долго блуждавшего в горах эха. Только оно не прерывалось, а звучало на одной органной ноте. Потом в уши полезло тонкое прерывистое пиканье. Один раз, второй. На третий я остановился.
— Что? — спросила жена.
— Ничего не слышишь?
— Гудение. Точно где-то по краешку земли самолет летит.
— Это ветер начинается в горах. А больше ничего?
— Н-не-ет.
— Какое-то тиканье... пиканье... Не пойму.
— Наверное, снег под полозьями,— сказал сын.— Мне тоже чудится.
Мы пошли дальше. Я стал слушать поскрипывание снега под полозьями нарт, под ногами и собачьими лапами. Нет, оно не похоже на померещившееся пиканье. Наверное, тишина играет шутки. Бывает, идешь в зимней тундре, а вокруг тебя шелестят человеческие голоса, смех, вскрики...