Страница 25 из 54
— Может быть, плата, которую требует от человека бог, и высока, зато он никогда не обманывает, — сказал мормон.
Глава восемнадцатая. Гость в доме епископа
Уже было рассказано о том, как Стейнар из Лида в Стейнлиде уехал из Исландии, чтобы повидать свою лошадь, живущую при датском королевском дворце, как он преподнес подарок, получив за это ничтожнейшую благодарность и никаких графских титулов, как потом он отправился к источнику пить воду. Вы помните, что здесь он встретил человека, существенно изменившего его судьбу; этот человек однажды был привязан к камню у церковных дверей на берегу залива Фахсафлоуи.
Проговорив некоторое время с епископом, Стейнар вдруг заявил, что его разбирает любопытство посмотреть на ту страну, в которой небесный правитель указал людям истинную веру. Если в той стране удовлетворены все запросы души и тела, заявил крестьянин, то ясно как божий день, что учение Джозефа Смита правильнее учения датских королей, и он хотел бы, чтобы его дети постигли это учение. Отсюда следует, что он, Стейнар, простой крестьянин из Лида, ради себя самого и своих близких решил примкнуть к новой вере, хотя для этого, сказал он, требуется многое, — например, нужны деньги, чтобы перебраться на другой конец земного шара по суше и по морю. Труднее всего ему будет объяснить своему семейству, почему он отправляется в эту поездку.
— Внушенное богом не нуждается ни в объяснении, ни в извинении перед людьми, — заявил епископ Тьоудрекур. — Нигде не сказано, что Спаситель, уходя из дому искупать грехи мира, объяснялся с матерью по этому поводу. Не делал этого и пророк Джозеф Смит, когда отправлялся возрождать христианство. Я перед тобой в большом долгу, дружище, и многим тебе обязан. Посмотрю, что я смогу для тебя сделать.
Потрясенный известием о том, что Сион существует на земле и врата его открыты для всех, крестьянин из Лида пропустил последний пароход, отправлявшийся в Исландию. Оказалось, что и карманные его деньги иссякли. Стейнар в тот же день пошел в город и обратился к мяснику, булочнику и канатчику с предложением купить фотографии, подаренные ему королем. Его изрядно обругали, послали ко всем чертям и заявили, что такие фотографии — небольшое украшение для жилища, к тому же их печатают ежедневно в газетах. А мясник сказал, что простой народ Дании уже тошнит от фотографий этих королей и королев. Канатчик же добавил, что королевские картинки не стоят даже веревки, необходимой человеку, чтобы повеситься. Булочник же прибавил, что готов дать ему даром по сдобной булке за каждого короля. Тогда Стейнар направил свои стопы в лавчонку, где девушка торговала швейными принадлежностями. Здесь он как-то покупал пуговицу для пиджака. Стейнар подарил девушке медаль, подаренную ему великой княгиней Ольгой Константиновной, и рассказал, что она за женщина, ну впрямь — образец красоты и благородства. Продавщица любезно поблагодарила исландца и дала ему взамен пачку иголок.
Вскоре после отбытия исландского парохода епископ Тьоудрекур пришел навестить крестьянина в Морской гостинице. Стейнар сидел в своей комнатушке и, погруженный в глубокое раздумье, ел булку. Не пускаясь в дальние разговоры, епископ вытащил из кармана кошелек, завернутый в носовой платок и заколотый тремя английскими булавками. Из кошелька он извлек американские доллары и дал Стейнару на поездку в божий град Сион. Епископ просил его присоединиться к группе скандинавских мормонов, которые в скором времени должны отправиться в путь. Перед этим их окунули в чистую воду, чтобы они обрели душевное спокойствие. К ним наверняка примкнут и другие, пожелавшие принять новую веру. Епископ Тьоудрекур спросил Стейнара, не собирается ли он принять евангелие, что на языке мормонов означает — не готов ли он уверовать в единственно верную божественную Золотую скрижаль, найденную Джозефом Смитом на горе Кумора. Стейнар ответил, что он бедный, маленький человек, и единственное, чем он может гордиться, — это небольшой толикой ума, которой он ни за что на свете не намерен поступиться, хоть ум этот не так уж и велик; какая польза от того, что дашь уговорить себя вопреки своему же здравому смыслу, в особенности в таком важном деле. Страну, которую открыли пророк, апостолы и патриархи согласно Золотой скрижали, никто не может оценить по справедливости, не побывав там, поскольку человеческое сердце нельзя считать мудрым, хотя у некоторых оно и доброе, и нет конца глупостям, в которых может убедить тебя твой мозг; вот только рот и желудок, осмелюсь заявить, самые надежные органы — лучшие советчики, хоть, может, это и звучит смешно.
Епископ Тьоудрекур холодно ответил, что он никому не собирается навязывать учение, провозглашенное Джозефом и Брайямом; каждый на своей собственной шкуре волен убедиться в правде, особенно тот, кто не признает душу, считая ее лишенной разума. Если Стейнар после своей поездки в Юту найдет, что бог обманул мормонов, то что ж, пожалуйста, он может вернуться к себе домой. Итак, порешили, что Стейнар поедет в Америку некрещеным.
Тьоудрекур сказал, что сначала вся компания поедет в Англию и там дождется парохода, отправляющегося в канун рождества в Америку. Он предупредил, что в Англии их ничего хорошего не ждет. Его слова подтвердились. Как только они приехали туда, им, как скотине, проданной на убой, навесили на шею номерки и продержали взаперти три недели в бараке для эмигрантов, лишенном каких бы то ни было удобств. Единственное, что они получали, — это похлебку и черствый хлеб. Но когда они приедут в Дом для мормонов в Нью-Йорке, говорил епископ, никто уже не будет жевать водоросли и пить воду — каждый получит бифштекс, молоко и целую гору овощей. Кашей там не будут кормить вовсе. И действительно, так оно потом и оказалось. Многим вообще не хотелось покидать то место.
Затем вас посадят в поезд, говорил епископ, он повезет вас через цветущие края, потом через пустыни. В его время там не было дорог и им приходилось пробиваться через каменистую пустыню пешком. Теперь на пути нет никаких препятствий, продолжал епископ Тьоудрекур, разве только иногда стадо бизонов пересечет полотно железной дороги и застопорит движение. В пустыне есть кустарник, именуемый местными жителями «сейчвуд». Он совсем не требует воды и ядовит. Иногда из его зарослей выскакивают краснокожие; своей ловкостью и повадками они напоминают старинных героев исландских саг; стреляют из лука с меткостью Гуннара с Конца Склона, без промаха убивают человека наповал; нередко пассажирам приходится сходить с поезда и сражаться с ними.
Стейнар сказал:
— Меньше всего я ожидал, покидая Исландию, что мне придется драться с Гуннаром с Конца Склона.
— Когда доберешься до долины Соленого озера, — объяснял епископ, — то прежде всего спроси дорогу на Испанскую Вилку. Скажи, что ты из Исландии, — увидишь, как тебя радушно встретят. Попроси направить тебя к почтовому дилижансу — он ходит до города Прово. Оттуда ты пойдешь пешком. Иди себе по дороге, куда она тебя поведет. Слева от себя ты увидишь самую высокую гору, которую когда-либо приходилось видеть исландцу. Называется она скалой Тимпаногос в честь индейской богини. Ущелья там в десять раз глубже, чем ущелье Альманангьяу в Тингведлире. Там в лесу исландцы могут спокойно пасти своих овец, не страдая от дождя и ветра и потому не нуждаясь в водке. На самом верху этой огромной горы, почти в два раза большей, чем Эрайвайокюдль, растет чудесное, с виду неприметное дерево — называется оно дрожащей осиной. На склонах этой горы пасутся две отары моих овец. Но это между прочим. До какого места мы дошли? Да, главное, держись дороги, не сбейся с пути, любезный друг. Когда гора Тимпаногос окажется позади, ты увидишь другую гору — она как бы вырезана из сложенного вдвое листа бумаги. Это Сьерра Бенида, Благословенная Гора, — оттуда солнце восходит над Испанской Вилкой, отчего она кажется золотистой. Как-то одна старуха забралась туда с ведром и лопатой в надежде накопать золота и серебра… Ты иди прямо по дороге, начнутся дома — не обращай на них внимания, пока не подойдешь к дому, стоящему на перекрестке. Это епископский дом, дом номер двести четырнадцать. Под забором растет сухой кустарник, он тянется до самой веранды. Я хочу, чтобы пустыня всюду была со мной, всюду, и в пустыне я хочу умереть. Веранда окружает весь дом. Ты увидишь входную дверь, а по обе стороны от нее — два окна. Дом выстроен наполовину из кирпича, который я сам изготовил, а наполовину из бревен. Крыша поддерживается колоннами. Наверху балкон с резным навесом. Тут находили ночлег немало добрых людей. В Юте считается полезным спать на воздухе, не среди зимы, конечно, которая кончается в феврале; там нет этих бесконечных зимних месяцев, как в Исландии, когда народ голодает и скотина мрет от недостатка пищи. Пожалуйста, не вздумай стучаться в дверь — у нас это не заведено. Тебя встретят три мои сестры — все мормоны сестры и братья — и дети моей средней сестры. Передавать от меня ничего не надо, скажи, что я ничего им не шлю, а сам приеду через три года. Я тут у короля и пишу книгу для исландцев. У них в хозяйстве есть все — свиньи, пятнадцать овец, овощей вдоволь, и пастор Руноульвур в сюртуке произносит проповеди среди домашних овец. Мы зовем его Роунки. Скажи, что ты будешь спать на скамейке, на балконе, а если захочешь чем-нибудь заняться, обращайся к старшей — она в очках. Неподалеку, наискосок от дома — мастерская, где я делаю кирпичи; скажи старухе, что я разрешил тебе ходить туда, и, если захочешь, можешь вместо меня их делать. Потребуй, чтобы она достала тебе глины, а солому надо просить у Роунки. Передай второй сестре, чтобы следила за детьми получше — я сейчас лишен такой возможности. Что поделаешь, я не могу не тревожиться за детей. Скажи ей, что истина должна быть на первом месте. Женскому роду надо с этим смириться. Передай Марии, что если когда-нибудь всевышний посылал святого на землю, так эта святая — она. Запомни: если будешь креститься, не забудь окунуться во имя своих умерших родственников — не захочешь же ты оставлять их в преисподней. Кирпичами распоряжайся по своему усмотрению: можешь продавать или просто раздавать, как сочтешь нужным. Должен сказать, что лично я больше раздавал, чем продавал. Кирпич — хороший подарок, а это уже больше того, что можно сказать о драгоценных камнях; к тому же христианский подарок.