Невеста дьявола

– Нет, это невозможно, – сказала она – Я бессильна что-либо сделать, ведь я всего лишь нейрохирург, а не ведьма.

Она отчетливо видела каждый кровеносный сосуд, все вены, артерии и капилляры, словно это был не живой человек, а одна из тех понизанных красными прожилками пластиковых моделей, которыми пользуются на уроках, чтобы наглядно объяснить детям, как происходит циркуляция крови в организме. Ступни человека – тоже чересчур маленькие для его габаритов – слегка подрагивали; он шевелил пальцами, сгибал и разгибал их, как будто хотел таким образом ускорить их рост. Лицо его при этом оставалось совершенно бесстрастным, лишенным всякого выражения. И тем не менее он смотрел прямо на Роуан…

Опять возникло странное ощущение – как будто кто-то дергает, тянет ее за волосы… Роуан вновь попыталась отмахнуться, но на этот раз пальцы ее наткнулись на нечто вполне осязаемое. Что это? Цепочка?

Нет, она не хочет, не должна допустить, чтобы сон прервался… В том, что это сон, сомнений не оставалось, и тем не менее она просто обязана узнать, что произойдет с этим человеком дальше, каким будет исход столь невероятной операции.

– Доктор Мэйфейр, – услышала она голос Лемле, – положите, пожалуйста, скальпель. Он вам больше не понадобится.

– Нет-нет, доктор Мэйфейр… – Это был уже Ларк. – Вы не можете воспользоваться им в данном случае.

Они были правы. То, что ей предстояло, нельзя было совершить с помощью тонкого стального лезвия. Речь шла не о том, чтобы резать и разрушать, а о том, чтобы созидать. Она пристально вглядывалась внутрь разверстой полости, где по-прежнему беззащитно трепетали органы, нежные, как садовые цветы, как тот ирис… Внимательно исследуя каждую клетку, она приступила к подробным объяснениям, стараясь говорить так, чтобы стоявшие рядом молодые доктора поняли все как можно лучше. Точные определения и необходимые термины как-то сами собой приходили ей в голову:

– Как видите, здесь вполне достаточно необходимых клеток – можно утверждать, что они существуют в изобилии. Проблема лишь в том, чтобы снабдить их, так сказать, ДНК более высокого уровня, неким новым, непредвиденным стимулом для формирования органов соответствующего размера…

И – о чудо! – органы внутри тела постепенно достигали нужной величины, и разрез начал сам по себе срастаться. Лежащий на операционном столе человек завертел головой, а глаза его то открывались, то закрывались, совсем как у куклы.

Раздались аплодисменты. Подняв голову и оглядевшись, она с изумлением обнаружила, что находится в Лейдене, в окружении голландцев. Более того, она сама одета точно так же, как и они, а на голове у нее высокая черная шляпа. Боже, да ведь это, несомненно, картина Рембрандта «Урок анатомии доктора Тюлпа»! Так вот почему тело этого человека показалось ей столь совершенным! Но каким образом ей удавалось видеть его насквозь?

– Суть в том, что вы, дитя мое, обладаете великим даром, – раздался совсем рядом голос Лемле. – Вы же ведьма.

– Все правильно. Такова истина, – подтвердил его слова Рембрандт.

Склонив голову чуть набок, он сидел в углу и, несмотря на поредевшие к старости и несколько растрепанные волосы, казался удивительно красивым.

– Тише! Я не хочу, чтобы Петир вас услышал, – сказала она.

– Роуан, сними изумруд, – послышался голос Петира, стоявшего возле дальнего конца стола. – Сними его, Роуан. Посмотри, он же висит у тебя на шее! Сними его!

Изумруд?

Роуан резко открыла глаза. Сон исчез, видение растворилось в воздухе, как будто кто-то разорвал туго натянутую вуаль и та моментально свернулась. Темнота вокруг казалась живой.

Постепенно она стала различать знакомые предметы: столик возле кровати, дверь, ведущую в туалетную комнату… И, конечно, силуэт Майкла – ее возлюбленного Майкла, спящего рядом.

Ей вдруг стало холодно. Почувствовав посторонний предмет, запутавшийся в волосах, она мгновенно догадалась, что это.

– О Господи! – тихо вскрикнула она и прижала пальцы к губам, одновременно другой рукой, словно мерзкое насекомое, срывая с шеи ненавистный предмет.

Роуан села в кровати. При виде лежащего на ладони камня, похожего на сгусток зеленой крови, у нее перехватило дыхание, и только спустя некоторое время она заметила, что порвала старинную цепочку и что рука неудержимо трясется.

Слышал ли Майкл ее возглас? Похоже, что нет, потому что он не пошевелился даже тогда, когда она прислонилась к нему спиной.

– Лэшер… – прошептала Роуан, обводя взглядом комнату, как будто надеялась разглядеть его в пустых тенях. – Ты хочешь, чтобы я тебя возненавидела? – Звук ее голоса скорее напоминал шипение.

А в следующее мгновение сон вернулся – словно чья-то невидимая рука снова натянула вуаль. Роуан явственно увидела докторов, медленно отходящих от операционного стола.

– Молодец, Роуан! Это было великолепно!

– Начинается новая эра, Роуан…

– Вы совершили чудо, Роуан, – по-другому не на зовешь… – это сказал Лемле.

– Выброси его, Роуан, – настаивал Петир.

Она швырнула изумруд в сторону изножья кровати и услышала, как тот с глухим стуком упал на толстый ковер где-то в маленькой прихожей.

Роуан закрыла ладонями лицо, и вдруг ее охватило ощущение чего-то нечистого, отвратительного, как будто этот мерзкий кулон оставил след на шее, на груди, испачкал все ее тело.

– Я ненавижу тебя за то, что ты сделал, – прошептала она, вновь обращаясь к темноте. – Ты этого добивался?

В ответ ей послышался отдаленный шорох и тихий вздох. Дверь, ведущая из прихожей в гостиную, была открыта, и на фоне уличного света Роуан увидела, как там, будто тронутые сквозняком, чуть всколыхнулись занавески на окнах. Да, конечно, вот откуда эти странные звуки…

Они донеслись из гостиной. Кроме того, она слышала ровное дыхание спящего Майкла, Роуан устыдилась собственной глупости. Зачем было швырять изумруд? Она поудобнее села в кровати, подтянула колени к подбородку и, приложив ладони ко рту, уставилась в пространство.

«Что ж, – думала она, – признайся хотя бы себе в том, что ты веришь в эти старые сказки. А иначе почему ты так дрожишь? Ведь это был его очередной фокус, и он проделал его с такой же легкостью, с какой когда-то раскачивал деревья и срывал с ветвей листья. Или заставил шевельнуться ирис в саду. Шевельнуться… Но ирис не просто шевельнулся… Он…»