Страница 94 из 125
255. КОТ
Раз у одних моих знакомых В опасности был целый дом их: Огромнейшие стаи развелись, И преогромных, крыс, Таких, что кошкам не спускали И кошек за хвосты — на смех — не раз кусали. Беда! К съестному прогрызут, не спрячешь никуда. Да уж пускай к съестному, А то — к иному! Чуть напомаженные жирно волоса… Вон — где у барышни коса? Они отъели! В самом деле. Тогда, взбесившись, мать, отец Купили наконец Кота, да уж такого — Большого, злого, И отдали сей час На целый дом приказ, Чтоб ни крохи́ коту съестного не давали, Отнюдь не баловали. Вот мера умная заметно впрок идет. И кот День ото дня, глядят, становится жирнее, Да и съестное всё целее, Да и в подполице смирнее. И слава разошлась в народ: Печатают об Ваське все газеты И продают его портреты, Становятся во фронт солдаты и кадеты, И дамские к нему направлены лорнеты, И наконец поэты Шлют сонеты. Меж тем со славою кот Васька год, другой Ест провиант всё только свой. А если при столах чуть просьбу промяучит, Одно только всегда получит: Брыс! Ешь крыс! А крыс уж стало, И от него же, в доме мало. А что осталося, то сделалось умней, И Ваське стало голодней. Уж он мяучит чаще. Ответ не слаще. Вот Ваське старость подошла, И крыса не одна уж из когтей ушла… Он походя «мяу!» невольно повторяет, Всё ничего не получает. И вот честнейший в мире кот, Увидевши, что честью не берет, Как он усердно ни мяучит (Какая честь, коль голод мучит!), Кой-что у повара стянул И, услыхав, как тот ругнул По-старому, хватясь пропажи, крысу, А на него, на кису, Нет подозрения, — вот он на счет чужой, Что день, то утолит нечисто голод свой. И вскоре по привычке Он в клетку к барской птичке Меж проволочек лапу запустил, За крылышко одним уж ногтем зацепил, Пока та билась. Но так случилось, Что тут зараз И клетка сорвалась, И в комнату вошли и двери затворили. Взглянув на встрепанную птичку, возопили. Хоть кот шмыгнул Под стул, Хоть в темный угол, — но блестели И прямо привели с грозой идущих к цели И сами — некогда мышиная гроза — С отливом золотым зеленые глаза. Все прямо на кота кричат: «Убить злодея! Убить тирански, не жалея! Ворам в урок!» Велели повару сейчас принесть мешок, Кота за шиворот схватили,— Хоть натопорщился, урчал, но усадили… И вот Несчастный кот Завязан. Кто чем попало бил нещадно по мешку — И после брошен был в реку. За дело и наказан. Есть часто, говорят, пресытые места: Хоть жалованье там и мало значит, Так, совесть в ком чиста, На этом месте, верно, плачет. Коль приношениями он, Какие ввел уже в закон Его предместник-прижимало, И не побрезгует сначала, Так будет еще бога он за место прославлять! Но если вновь еще не станет прижимать, Так будет у него дохода Всё меньше, меньше год от года. Конечно, с этим честь растет, И взятки вкруг него, как мыши, Скребут законы тише (А от чего же и доход?), Но скоро он зато до своего дойдет — До маленького жалованья только. Тогда изволь-ко, Коль свыше жданных нет наград, Коль штатное и одному не сыто, А тут еще, глядишь, супруга плодовита! Пособия хоть сам проси стократ, То, может, вслух не скажут, Но миною ему покажут: Брыс! Ешь крыс! Вот всё и награжденье. Дай бог ему терпенье, Чтоб не окончил он потом Моим котом. 24 сентября 1850