Последний клиент

Отработав на «Сентенери» более восьми лет, мсье Франс обладал достаточным капиталом и, будучи человеком предусмотрительным, никогда не держал все яйца в одной корзине. Будь они даже куриными. Тем паче что характер его деятельности предполагал возможное столкновение с представителями разных полицейских ведомств различных государств. На пока ангел-хранитель берег легионера, позволяя ему предаваться некоторым слабостям, которые не только не уменьшали скопленный капитал, но и позволяли его приумножить. На первый взгляд подобный посыл мог бы прозвучать довольно странно, но только если не принимать во внимание образ жизни господина Франса. Его склонности и потребности. Мсье Франс не курил, не употреблял спиртного. Ел он немного и в основном овощи, которые приобретал на ежедневном рынке неподалеку от своей квартиры. Да и квартира ему не принадлежала — ее оплачивал наниматель, и обходилась она не так уж и дорого. У мсье Франса был автомобиль, шестьсот пятый «Пежо», машина неброская, мышиного цвета. Большей частью она простаивала в гараже под домом — мсье Франс был завзятым поклонником неторопливых променадов, особенно в чуть ненастную, с мелким дождичком погоду. Когда воздух относительно чист и прохладен. Что же до его слабостей, то некоторые нумизматы называют подобную склонность не иначе как тезаврацией. Но мсье Франс не собирал глупых золотых слитков — свой капитал одним телефонным звонком он мог бы перевести в полноценный, о четырех девятках драгоценный металл. Мсье Франс собирал монеты. Монеты всех стран и достоинств. Современные и бывшие в употреблении сотни лет назад. Собирая, подразумевается, покупал и, приобретая, ставил одно условие: монеты должны быть золотыми и только в идеальном состоянии. Всю свою коллекцию мсье Франс хранил дома, в особой комнатке, когда-то, по замыслу архитектора, долженствовавшей стать гардеробной. Монет было несколько тысяч штук, и чтобы разместить их на столь невеликом пространстве, мсье Франсу пришлось заказать местному краснодеревщику выдвижные витрины, под стекло и с подсветкой, которые, по желанию хозяина, одним движением руки утапливались заподлицо с обшитой дубовыми панелями стеной. Этот крохотный музей не имел более благодарного и знающего посетителя, чем мсье Франс. Он мог один часами перебирать выложенное по бордовому бархату богатство, вскрывать пластиковые пакеты и любоваться чеканными профилями почивших монархов.

Что еще можно сказать о мсье Франсе? То, что в данный момент его сокровища временно были оставлены без присмотра. То, что вот уже вторую неделю подряд он вынужден был коротать время в небольшом номере туристического отеля в Лозанне, спать урывками, питаться, заказывая еду из ресторана напротив, и по утрам недовольно пялиться в зеркало, разглядывая физиономию слегка состарившегося «гитлерюгенда». Подобные напряженные бдения случались не часто. Скорее даже редко. Последнее мероприятие, проведение которого полностью было возложено на суховатые плечи мсье Франса, имело место более шести лет назад. Именно тогда, устранив нежелательное для своих хозяев лицо, мсье Франс заимел в картеле, или хотя бы в его европейских филиалах, непререкаемый авторитет Именно тогда, в результате проведенной акции, он приобрел статус особо доверенного сотрудника и соответствующее новому статусу содержание.

Мсье Франс был, как уже говорилось, человеком осторожным, избегавшим ненужных контактов и старавшимся по возможности не раскрывать методы работы и средства, используемые для достижения поставленной цели. Все лица, которые в той или иной степени беспокоили службу безопасности картеля, он называл клиентами. Причем с интонацией, более присущей владельцу похоронного бюро. Но ни один человек, волею случая оказавшийся клиентом мсье Франса, не был удостоен чести быть погребенным в соответствии с принятыми ритуалами. Их, как правило, никто не хоронил. Они просто попадали в неизвестное никуда. В редких, особо щепетильных случаях мсье Франс давал некоторую надежду безутешным родственникам, посылая от несуществующего в этом мире клиента кратенькие почтовые приветствия из различных малонаселенных уголков земного шара. Это удавалось ему без труда, особенно если принять во внимание склонность мсье Франса к каллиграфии и его способность разговаривать на шести европейских языках по крайней мере. Английский, французский, немецкий, ретророманский… итальянский и испанский — все эти языковые премудрости мсье Франс освоил без труда — Иностранный легион всегда был и остается сборищем различных национальных отбросов. А вот на каком языке ему снились сны? Итальянец сказал бы, что мсье Франс, скорее всего, француз. Француз — что мсье немец. Немцы, со свойственной им обстоятельностью, доказали бы, что изучаемый субъект скорее чех, нежели венгр. Так что прийти к какому-то определенному выводу было невозможно.

Но мсье Франсу не снились сны. Никогда. И что еще отличало мсье Франса от основного числа дешевых соглядатаев-киллеров, так это способность предугадывать поведение своей потенциальной жертвы не только на основании полученной извне информации, но и исходя из психофизического портрета клиента, который мсье Франс писал в своем сознании мелкими и аккуратными мазками. Портрет же нынешнего клиента выглядел примерно так: лицо мужского пола, белый, лет сорока семи-восьми, рост — ниже среднего. Размер обуви сорок второй, кисти рук некрупные. Носит обручальное кольцо на правой руке. Лицо суховатое, с неразвитым подбородком и крупным, с горбинкой носом. Глаза средние, желтые, губы полные, неопределенной формы. Волосы редкие, темные, слегка вьющиеся. Лоб высокий, покатый. В теменной области имеется небольшая залысина. В определении национальной принадлежности поднадзорного лица у мсье Франса возникли некоторые сомнения — нос в сочетании с густыми дугообразными бровями относил бы клиента к южноевропейскому типу. Но светлая, без оттенка, кожа заставила мсье Франса отказаться от дальнейших умозаключений и причислить данного индивида к некоей разновидности российских граждан, у которых, вероятно, возникли некоторые трения с бывшими партнерами или спецслужбами. Клиент имеет привычку иногда поджимать губы, носить часы на правой руке и портмоне в заднем кармане брюк. Одевается прилично, но не броско. Голос высокий, слабоокрашенный, при разговоре немного торопится, повторяя по нескольку раз предлоги или артикли. В журнале регистрации отеля этот постоялец был записан под фамилией Биркин, имел при себе британский паспорт. Настоящая же фамилия клиента мсье Франса была Крокин, и, по имевшимся данным, этот господин располагал задокументированной информацией, которая иллюстрировала некие сделки картеля в России. И корпорации было бы очень нежелательно, чтобы эти документы вдруг каким-то образом попали на страницы газет.

Выбрав момент, мсье Франс навестил номер, занимаемый его клиентом, но результаты обыска ввергли его в некоторое уныние. Он не обнаружил там не только документов, компрометирующих его работодателей, но даже и самого намека на то, что двадцать шестой номер занимает не какой-то мистер Биркин, а Крокин Вячеслав Семенович. А значит, специальные навыки контрразведчика использовать представлялось преждевременным. Оставалось, как и прежде, прислушиваться к шуршанию за стеной, неустанно фиксировать перемещения в пространстве, записывая и расшифровывая телефонные переговоры клиента. А это было чрезвычайно нудным занятием для мсье Франса, стремившегося скорей закончить с эти делом и вернуться в Люцерн, к чеканным императорским профилям и брюссельской капусте. Вы-то сами когда-нибудь пробовали эту дрянь?

У Галлахера дела шли неважно. Вестей, да и денег от своего таинственного руководителя он не получал вот уже несколько дней. Хотя, с другой стороны, первые шаги в определенном ему свыше направлении были совершены: без особого риска он установил круглосуточное наблюдение за виллой, сам разглядывая ее временами через неплохую немецкую оптику. Его беспокойные близнецы также совершили пару вылазок на неприятельскую территорию — как и следовало из последнего поручения, Бивис с Бадхедом пробрались к стоящему на отшибе гаражу и организовали хозяину всего этого великолепия небольшой транспортный инцидент. Хотя в последний момент у сержанта екнуло в селезенке, когда поврежденный автомобиль принялся выписывать пируэты на заснеженном спуске. Ему в этот момент подумалось: не справься с управлением его подопечный — и отставному сержанту от сновидений, наполненных призрачными замками и красотками, прямой путь к прозе небольшой опрятной могилки на местном кладбище или же, при нежелательном стечении обстоятельств, к коммунальной, где-нибудь на дне расщелины, вместе с гурками-близнецами. И хотя расщелин в этих местах было достаточно, покоиться вместе с двумя придурками в красных пуховиках у Галлахера не было никакого желания.