Страница 21 из 41
– Мы проводим много хирургических экспериментов, – сказал Мосс. – Вам в основном придется обеспечивать наркоз. Кларенс, покажите ему, как это делается.
Вуд внимательно наблюдал. Подача и отключение гелия, кислорода и циклопропана. Индикаторы переобогащения смеси. Не забыть проследить за водяным фильтром…
По предложению Кларенса он поднес к лицу раструб, чтобы попробовать изготовленную смесь. Он не знал, что циклопропан действует так быстро…
Вуд лежал на полу, задрав руки и ноги. Попытавшись распрямить их, он перекатился на бок. Голова кружилась от наркоза. На шее ощущалось что-то похожее на пластырь. Под ним саднило, как от пореза бритвой.
В комнате было темно, спущенные зеленые шторы не пропускали дневной свет. Где-то над ним, в стороне раздавалось тяжелое дыхание. Прежде чем Вуд успел встать и посмотреть, в чем дело, он услышал поступь приближающихся шагов.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое. Вуд вскочил на ноги и рухнул – оказалось, что стоять прямо он не может.
– Он пытался подняться, – констатировал один из вошедших.
– А чего же еще вы от меня ожидали? – резко отрубил Вуд. Голос его прозвучал странным протяжным воем, в котором нельзя было различить слов. Растерянный и разъяренный, он зло покосился на пришельцев.
– Держи его на мушке, Кларенс, и подними штору, – сказал Мосс. – Я хочу взглянуть на второго.
Вуд отвернулся от направленного на него дула револьвера и увидел, как доктор приподнял человека на постели. Кларенс, пятясь, отошел к окну и поднял штору. Яркий полуденный свет заставил человека встрепенуться.
– Можете убедиться, Тальбот, – сказал Мосс старику и, сдернув человека с кровати, рывком поставил его на ноги. Секунду тот простоял без помощи, потом упал на четвереньки и уставился на Вуда.
Вуд был в полном недоумении: лицо этого человека он видел каждый день, всю свою жизнь, но никогда не видел так… где-то в стороне от себя…
Да это же его собственное лицо! Вуд был потрясен! Пытаясь зацепить взглядом как можно больше, он посмотрел на свое тело: оно было сплошь покрыто волосами, четыре волосатые ноги прочно упирались в пол собачьими лапами.
Вуд неуверенно заковылял к Моссу.
– Что вы со мной сделали? – заорал он, но вместо крика из его горла вырвался собачий лай.
Доктор поманил своих спутников к двери.
Вуд почувствовал, как у него оскалились клыки. Кларенс и Тальбот вышли из комнаты. Мосс стоял за порогом, держась за дверную ручку, и внимательно следил за Вудом. Как только тот прыгнул, он захлопнул дверь, и Вуд с силой врезался в нее плечом.
– Он все понял, – послышался за стеной голос Мосса.
Невероятно! Он оказался вне своего собственного тела. Это очевидно. Каким образом Мосс его оттуда извлек и поместил в тело собаки? Гипноз?.. Нет, он должен вернуться в свое собственное тело, обязательно должен. Но как?
Мысли Вуда заметались.
Из соседней комнаты донесся скрип мебели. Тальбот перестал нервно постукивать тростью.
– То, что вы видели, Тальбот, должно убедить даже вас, – снова послышался голос Мосса. – Я превратил Вуда в собаку без малейшего ущерба его разуму.
Вуд вздрогнул.
– Допустим, что я убежден,– услышал он голос Тальбота. – Ну а как сама операция? Не болезненна ли пересадка мозга из одного черепа в другой?
– Мозг нельзя было пересаживать из одного черепа в другой, – ответил Мосс. – Объемы разные, да и нет необходимости пересаживать весь мозг целиком. В подкорке мозга скрыта маленькая железа – менее четверти дюйма в диаметре, – которая называется шишковидной. Эта железа контролирует мозг. Когда-то она была третьим глазом.
– Была третьим глазом, а теперь контролирует мозг? – воскликнул Тальбот.
– Почему же нет? Ведь жабры рыб превратились в евстахиеву трубу, которая контролирует чувство равновесия. О шишковидной железе не известно практически ничего. Однако я разработал новый метод ее извлечения из-под мозга, а не через весь мозг. Когда я пересадил железу кролика крысе, а железу крысы кролику, то кролик вел себя как крыса, а крыса – как кролик… Эмпиризм: результат положительный, но научно обосновать я его пока не могу.
– Почему же тогда те трое вели себя как… Что там у вас за словечко?
– Кататоники… Видите ли, Тальбот, пересадки были в основном успешными, но все три раза я повторил одну и ту же небольшую ошибку, пока не понял, в чем дело… Да, кстати говоря, снимите щелкопера из вашей газеты с этой опасной темы. Он подобрался слишком близко… Ну так вот… Все трое вели себя почти как кататоники, потому что я пересадил им железы крыс. Представьте себе, что получается, когда железа крысы пытается управлять гигантским человеческим телом. Она просто сдает, отказывает. Но разница между телом собаки и телом человека не так велика. И конечно, совсем другой эффект, когда человеку пересаживают железу человека…
– А операция болезненна? – повторил вопрос Тальбот.
– Никакой боли. Разрез незначительный и быстро заживает. Быстрота восстановления, сознания очевидна: Вуда и собаку я оперировал вчера.
– Так сколько же вы хотите? – поинтересовался Тальбот.
– Пять миллионов.
– Я дам вам пятьдесят тысяч наличными, – послышался надтреснутый голос старика.
– За то, чтобы заменить ваше дряхлое тело молодым, сильным и здоровым? – спросил Мосс, подчеркивая каждое слово. – Пять миллионов, и ни цента меньше.
– Я дам вам семьдесят пять тысяч. Весь мой капитал вложен в мои… в мои синдикаты. Откуда я вам наберу пять миллионов наличными?
– А я этого и не хочу, – сказал Мосс с легкой усмешкой.
Тальбот вышел из себя.
– Чего же вы тогда хотите?
– Проценты с пяти миллионов, то есть половину ваших доходов. Короче говоря, я намерен влезть в ваш подпольный бизнес.
Вуд услышал вздох старика.
– Не выйдет! – закричал он. – Даю вам восемьдесят тысяч. Это вся моя наличность.
– Не валяйте дурака, Тальбот, – сказал Мосс спокойно. – Мне не нужны деньги, чтобы ими любоваться. Мне нужен большой и обеспеченный доход, достаточный для проведения моих экспериментов.
– Восемьдесят тысяч, – повторил Тальбот.
– Ну и держитесь за ваши деньги, пока не сгниете вместе с ними. Сколько вам там осталось жить с вашей грудной жабой? Около шести месяцев, не больше?
Трость старика нервно застучала по полу.
– Ваша взяла, шантажист, – сдался Тальбот.
Мосс рассмеялся. Вуд услышал скрип мебели, когда собеседники поднялись и направились к лестнице.
– Хотите еще раз взглянуть на Вуда и собаку?
– Нет, я и так уже убедился.
– Тогда избавься от них, Кларенс. Только не вздумай больше оставлять их на улице, чтобы дать пищу для размышлений пронырливым репортерам. Надень на револьвер глушитель. Он внизу. Потом обработай трупы кислотой.
Глаза Вуда в ужасе обежали комнату. Ему и его телу необходимо вырваться отсюда. Если он уйдет один, то уже никогда не станет самим собой.
Снизу доносились громыхающие шаги Кларенса, который ходил по комнатам в поисках глушителя к своему револьверу.
Гилрой закрыл за собой дверь телефонной v будки, вмудил из кармана монетку, сбил на затылок шляпу, набрал номер.
– Привет, шеф! Это я, Гилрой.
– Привет. Как там у тебя с кататониками?!
Гилрой положил свой блокнот на телефон.
– Напал на горячий след, шеф. Меня на него навел один из врачей «Мемориала». Он пришел к выводу, что разрезы на шее были сделаны для того, чтобы иметь доступ к подкорке мозга. Но в чем смысл этой операции, ему неясно, так же, как и неясно, почему эта операция приводит к полному параличу… И вот к чему все это сводится: обычно, для того чтобы достичь той или иной части мозга, приходится делать трепанацию черепа. Здесь же к мозгу проникли через разрез, рассчитанный до последнего миллиметра. Хирург, сделавший его, работал по точнейшим расчетам, как летчик ночью летит по приборам. Доктор из «Мемориала» говорит, что только четыре хирурга во всей стране способны на такую ювелирную работу.