Страница 4 из 77
Какое-то время Савояр продолжала цепляться за рычаг, судорожно хватая ртом воздух. Но у капитана-командора Хартвэлла не было времени оплакивать смерть судового навигатора или беспокоиться о судьбе специалиста по окружающей среде. Пока его тело инстинктивно старалось уберечься от новых толчков, сотрясающих корабль, Хартвэлл лихорадочно думал, пытаясь разрешить загадку происходящего.
Большой экран дисплея, размещенный прямо напротив кресла капитана, словно обезумел. Впрочем, то, что на борту возникла чрезвычайная ситуация, было ясно и без мониторинга. Да и цифры координат, фиксирующие положение корабля в пространстве, легко могли свести с ума кого угодно. Векторные числа менялись с такой быстротой, что за ними трудно было уследить: 275…9829…0080…1513. Противоречивость данных практически исключала возможность сколько-нибудь здравой оценки ситуации. Не лучше вели себя и другие приборы. Их экраны в считанные доли секунды выдавали практически любой набор цифр — от 00000000000000 до 99999999999999. Словно в насмешку, на дисплее вектора тут же загорелись столь же бессмысленные цифры: 55555555555555.
Ему показалось, что он сходит с ума.
У Хартвэлла пересохло во рту. Казалось, еще немного — и его желудок вывернется наизнанку. Вся ситуация выглядела совершенно неправдоподобной.
Неистовая тряска прекратилась так же неожиданно, как и началась.
Если не считать тяжелого прерывистого дыхания Савояр, все еще продолжавшей цепляться за свой рычаг, в рубке воцарилась почти полная тишина.
Передний обзорный экран очистился от помех, и на нем на фоне черной пустоты космоса вновь зажглись миллиарды звезд. Навигационные камеры, запрограммированные на поиск и определение координат ближайших звездных систем, вновь принялись обшаривать окружающее пространство.
Хартвэлл вызвал инженерную службу, мысленно приготовившись к самому худшему. Его дурные предчувствия оправдались почти сразу. Больше всего пострадал гелиумный резервуар системы К-Ф, и пары газа уже начали заполнять внутренние помещения корабля. Серьезные повреждения получила и защитная оболочка ядерного реактора. Словом, положение «Рэйдена» было незавидным.
Рубка постепенно заполнилась людьми. Члены экипажа, передвигаясь кто как мог, собрались вокруг капитана.
Воспользовавшись небольшой паузой, Хартвэлл включил систему аварийной связи и для начала попытался успокоить близких к истерике капитанов десантных судов.
В довершение ко всему бренные останки незадачливого навигатора под влиянием воздушных потоков, возникавших в рубке при появлении каждого нового члена экипажа, снялись со своего места и начали медленно дрейфовать по комнате. Одному Богу известно, чем все это могло бы закончиться, если бы один из офицеров не ухитрился перехватить их, когда они оказались у него над головой, и не сунул их в контейнер для отходов.
Савояр наконец решилась отпустить пресловутый рычаг и с грехом пополам добралась до собственного кресла.
Опасаясь новой истерики, Хартвэлл взглядом указал на навигационный дисплей, расположенный рядом с ее рабочим местом, на экране которого еще сохранились пятна крови погибшего офицера.
То, что «Рэйдену» уже никогда не придется совершать гиперпространственные прыжки, стало ясно Хартвэллу после предварительного анализа ситуации.
Двигатели К-Ф и ядерный реактор были практически разрушены, и ядовитые испарения содержимого их резервуаров уже успели проникнуть в рабочие и жилые помещения корабля. Была уничтожена значительная часть коммуникационной и контрольной систем. Большинство модулей требовало значительного ремонта, что в их положении выглядело абсолютно нереальным. Диагностическая и авторегенерационная системы фактически бездействовали. На этом фоне потеря гиростабилизаторов явилась лишь одним из многих пунктов в длинном перечне невосполнимых потерь.
Отчаянные попытки ремонтных команд устранить хотя бы некоторые из многочисленных повреждений оказались по сути дела бесполезными и едва не привели к новым человеческим жертвам.
Приходилось смириться с мыслью, что корабль придется оставить. Необходимо решить главный вопрос: как долго «Рэйден» будет пригодным для поддержания жизни своего экипажа и пассажиров.
Разумеется, Хартвэлл мог попытаться продлить жизнь «Рэйдена», освободившись от десантных судов, но, к чести капитана-командора, подобная мысль даже не пришла ему в голову.
Без поддержки «Рэйдена» на огромном расстоянии от ближайшей пригодной для обитания планеты «Грифы» были обречены.
Не спасали положения и уцелевшие сенсорные датчики, содержащие исчерпывающие сведения о Брэйлсфорде. В той части пространства, в которой они оказались, их ценность равнялась нулю.
Катастрофа почти полностью уничтожила электронику «Грифов», и подавляющее большинство из них практически было лишено шансов самостоятельно добраться до безопасной гавани. Капитану «Рэйдена» предстояло отыскать какую-нибудь подходящую планету, чтобы рассчитывать на относительно безопасную посадку своих подопечных.
Найти такую планету, подвести к ней корабль так близко, как это вообще возможно, погрузить остатки своего экипажа на одно из десантных судов или в крайнем случае на уцелевшие спасательные боты и добраться до поверхности незнакомого мира, который отныне будет их новой родиной, — эта задача стала главной целью жизни капитана-командора Хартвэлла.
Уже на третий день после выхода из гиперпространства сканирующее устройство корабля обнаружило два объекта, пригодных для обитания человека. Один из них представлял собой крупную планету, другой, чуть меньших размеров, оказался спутником еще одного небесного тела. Хартвэлл остановил свой выбор на планете, но распорядился собрать всю необходимую информацию и о спутнике, решив приберечь его в качестве запасного варианта на случай, если основной план окажется невыполнимым. Он рассчитывал достигнуть планеты на шестой день. Если бы «Рэйдену» удалось продержаться в течение этого срока, десантные суда получили бы неплохой шанс благополучно достичь поверхности планеты. Однако последующие события помешали осуществлению этого плана.
В конце пятого дня пути состояние защитной оболочки ядерного реактора достигло критической стадии, и пришлось заглушить его. Сам процесс не доставил экипажу особых хлопот, но существенно ограничил энергетические возможности корабля. Отныне энергии хватало только для обеспечения капитанской рубки и нескольких жилых отсеков, специально оборудованных для аварийных ситуаций.
В обычных условиях эта вынужденная мера позволила бы поддержать жизнеобеспечение корабля и функционирование его основных систем на период до четырнадцати дней, но сейчас, когда «Рэйден» практически разваливался на части, об этом не приходилось и мечтать.
Ценой невероятных усилий ремонтным командам удалось кое-как устранить ряд повреждений, но этого было явно недостаточно для спасения судна. Огромный корабль умирал на глазах. Еще двое техов погибли при попытке уменьшить утечку ядерного топлива. Задействованный по этому случаю биологический детектор сумел лишь констатировать их смерть. Пришлось все переходы, ведущие в помещения реактора, загерметизировать, и Хартвэлл скрепя сердце отдал приказ приостановить ремонтные работы. Но спустя несколько часов новое повреждение обнаружилось на внешней обшивке корабля. Огромная трещина почти разорвала корпус «Рэйдена», отчего прекратился доступ к докам, где находились десантные суда. Впредь сообщение с ними стало возможным лишь в специально оборудованных скафандрах.
После этого аварийные сигналы на все еще действующие экраны капитанской рубки поступали каждую минуту. По иронии судьбы, мерцание многочисленных красных огоньков придавало рубке вполне жилой и даже уютный вид. Можно было подумать, что помещение освещено мирным пламенем походного костра. Но людям, чудом пережившим аварию своего корабля, было не до романтических ассоциаций. «Рэйден» доживал последние часы. Хартвэлл отдал приказ выдать спасательные скафандры и приготовиться к эвакуации личного состава. Но агония корабля все еще продолжалась. «Рэйден» швыряло как щепку из стороны в сторону, затрудняя действия и без того измученных людей. На экранах дисплеев появлялось все больше красных огоньков, свидетельствующих, что роковая минута неумолимо приближалась. Трещина в обшивке продолжала увеличиваться.