Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока

Как уже отмечалось, ученики вовлечены в разворачивающееся христологическое откровение: оно начинается свидетельством Иоанна Крестителя (Ин. 1:35), дополняется исповеданием Андрея (Ин 1:41) и также Филиппа (Ин 1:45) и достигает кульминации в словах Нафанаила (Ин 1:49), подкрепленных ответом Христа (Ин 1:51).

Свидетельству Иоанна Крестителя принадлежит в интересующем нас фрагменте исключительная роль. Именно Иоанн, «воззрев на Иисуса» (εμβλεψας τω ιεσου, Ин 1:36)[62], указывает Его ученикам «Се Агнец Божий» (ο αμνος του θεου, Ин 1:36)[63]. Показательно, что с самого начала Иисус предстает не как «Учитель», но как «Агнец». В Ветхом Завете агнец – не только искупительная жертва, но также «животное Исхода». Новый Исход теперь происходит через Иисуса-Агнца; эта символика будет развита в книге Открытия (14:4). Иоанн Креститель узнаёт Агнца, и два его ученика, слыша слова, которые их учитель Иоанн произносит в Духе (Ин 1:32), также видят в Иисусе Агнца Божьего.

Евангелист называет имя только одного из двух, услышавших исповедание Иоанна и последовавших за Христом – это Андрей, брат Симона-Петра (Ин 1:40), естественно предположить, что Петр уже знаком читателю. Имя другого ученика остается неизвестным, хотя в первой редакции текста, возможно, это был Филипп[64].

Ученики, которых Иоанн, «умаляясь», отдает Иисусу (Ин 3:30), совершают три последовательных действия, в Иоанновом словаре обозначающих ту духовную перемену, с которой начинается «ученичество» и «дружба» (Ин 15:15) с Богом: «они пошли» (Ин 5:2; 5:40; 6:35; 7:37; 8:21), «и видели» (Ин 8:56–57), «и оставались» (ср. Ин 6:56; 12:26; 15:4; 15:9). Как следует из Евангелия, происходит это лишь потому, что обращенное к ним «Что вы ищете?» (‘τι ζητειε Ин 1:38)[65] стало их сокровенным вопросом, и, движимые им, они отвечают новым вопрошанием: «Равви (что значит Учитель), где Ты живешь?» (‘ραββι… που μενεσς’). Употребленный в данном фрагменте глагол μενειν, (Ин 1: 38 и 39 μενει, εμειναν) который относится ко Христу и к ученикам, вводит нас, как замечает Раймонд Браун в толковании на Ин 14:10–11 и 17:21,23, «в проблематику Иоаннова богословия имманентности, то есть пребывания друг в друге, неразрывно связующего Отца, Сына и тех, кто идет за Христом». Таким образом, продолжает исследователь, «использование μενειν для того, чтобы передать мысль о взаимопребывании, дает право утверждать, что и в других случаях, например в Ин 1:39, где речь идет о том, что ученики «остаются» со Христом, этот глагол можно интерпретировать не только в житейском, но и в духовном смысле»[66].

Только «оставаясь» с Иисусом, слушая Его слово, эти два ученика могли признать в том «раввине», к которому их послал Креститель, Христа, Мессию Израиля. В этом «пребывании» с Иисусом, как ветви пребывают на виноградной лозе (Ин 15:4), и в этом, всё более глубоком взаимопребывании наконец находят то, что неосознанно искали. Вопрос Иисуса («Что вы ищете?»), получает ответ через признание сначала Андрея: «Мы нашли (ενρπκαμεν) Мессию – то есть Христа», Ин. 1:41), а затем и Филиппа (Ин 1:45).

Отношения со Христом качественно меняются (от «с Ним» – к «в Нем»), и в это вовлекаются и другие ученики, и все вместе они постепенно дорастают до наивысшей точки эсхатологического откровения: «узрите небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому» (Ин 1:51). Андрей «сначала» (πρωτον)[67] находит (ευρισκει) своего брата Симона (Ин 1:41) и приводит его к Иисусу (Ин 1:42): На другой день <…> он находит (ευρισκει) Филиппа[68] и говорит ему: иди за Мною (Ин 1:43). Филипп же был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром. Филипп находит (ευρισκει) Нафанаила и говорит ему: мы нашли (ενρπκαμεν) Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки… (Ин 1:45)» В этом круговом движении, как это ни парадоксально, произведенном пребыванием Иисуса (μενειν εν), каждый ученик находит своего брата, и эти отношения братьев определяются связью со Христом. Предвосхищая первосвященническую молитву Иисуса в Ин 17, в нем со всей очевидностью намечен образ христианской общины как общения (koinonia) в Троице.

Заметим также, что именно здесь, а не после Симонова исповедания веры (ср.: Мф 16:13–19 и паралл.; Ин 6:69) евангелист говорит о новом имени апостола: «Ты – Симон, сын Ионин. Ты наречешься Кифа»[69] (Ин 1:42). Петр занимает исключительное место в сюжете движения учеников ко Христу, равно как и в евангельском повествовании как таковом. Он предаст, раскается и будет прощен (Ин 21); научится служить, омывать ноги братьям (Ин 13:6–7), пасти стадо Господне (Ин:21,15.16.17), пока, наконец, он не станет тем, что значит его имя – Камнем, Скалой, опорой веры для всех, кого вверит ему Христос. Неслучайно, в конце четвертого Евангелия, в главе 21 (вставка «Иоанновой школы»), воскресший Христос, доверяя Петру свое стадо – «Паси моих овец», – снова называет его «Симон, сын Ионин» (Σιμω ιωαννου, Ин 21,15.16.17), и этот фрагмент зеркально симметричен рассказу о новом призвании «ученика, которого Иисус любил» – ему предстоит пребывать (μενειν) до пришествия Господня (Ин 21:23) (Ин 1:42). Петр занимает исключительное место в сюжете движения учеников ко Христу, равно как и в евангельском повествовании как таковом. Он предаст, раскается и будет прощен (Ин 21); научится служить, омывать ноги братьям (Ин 13:6–7), пасти стадо Господне (Ин:21,15.16.17), пока, наконец, он не станет тем, что значит его имя – Камнем, Скалой, опорой веры для всех, кого вверит ему Христос. Неслучайно, в конце четвертого Евангелия, в главе 21 (вставка «Иоанновой школы»), воскресший Христос, доверяя Петру свое стадо – «Паси моих овец», – снова называет его «Симон, сын Ионин» (Σιμω ιωαννου, Ин 21,15.16.17), и этот фрагмент зеркально симметричен рассказу о новом призвании «ученика, которого Иисус любил» – ему предстоит пребывать (μενειν) до пришествия Господня (Ин 21:23)[70].

В этой связи тем более важно помнить, кто привел Симона к Иисусу и первым признал в Нем Мессию. Чтобы придти ко Христу, надо встретить Его свидетеля, каким был Иоанн Креститель для Андрея и другого, оставшегося неизвестным, ученика, Андрей – для Петра; Филипп – для Нафанаила и т. д. Исключительная значимость фигуры Петра уравновешивается в четвертом Евангелии не только присутствием «ученика, которого Иисус любил» (что неудивительно – оно складывалось внутри Иоанновой общины), но также неповторимостью отношений каждого из апостолов со Христом, и это, в первую очередь, относится к Андрею.

Теперь мы должны упомянуть диалог Иисуса, Филиппа и Андрея в Ин 6:5–9[71]. Среди ученых нет единого мнения о том, традиционна или изменена идентификация учеников – Филиппа и Андрея, к которым обращается Иисус в этой главе. Рудольф Бультман приписывает первоисточнику (Semeia Quelle) существенные элементы Ин 6:1-15[72], включая диалог Иисуса, Филиппа и Андрея, тогда как Р. Т. Фортна утверждает, что имена учеников добавлены евангелистом[73]. Чарльз Додд и Рэймонд Браун усматривают в именах Филиппа и Андрея «след эллинистическо-азиатского присутствия (Sitz-im-Leben), характерный для Иоанновой традиции»[74]. С точки зрения Дж. Конингса, мы видим здесь действие одного из приемов драматизации, свойственных для Иоаннова корпуса: «индивидуализация людей в группе, предлагаемой традицией»[75]. Торжественные вводные слова Ин 6 экспрессивно очень хорошо отражают «инициативу и суверенитет» действий Иисуса. Кажется, это работа редактора, а не исходной текст[76]. В любом случае упоминание об Андрее – будь это традиционный текст или отредактированный – его важность для общины Иоанна засвидетельствована.

62

Термин έμβλέψας часто используется в рассказе призвания (например, Мк 10:21), и встречается при наречении Иисусом Симона Кифой (10:42): έμβλέφας αΰτώ ô Ιησούς ειπεν συ ei Σίμων Ιωάννου, συ κληθηση Κηφας (ο Πέτρος).

63

Об этом термине см. Brown. The Gospel… P. 58–63. Иоахим Иеремиас предполагает, что греческое αμνός является переводом арамейского talja, означающего одновременно и «агнец», и «служитель» (греч. παις): Theologisches Wörterbuch zum Neuen Testament, hrsg. von G. Kittel, G. Friedrich, Stuttgart, 1933 (1979) (ThWNT). T. V S. 685–698; также Schnackenburg. Das Joha