Страница 34 из 48
Вечером 9 февраля 1984 года один рискованный журналист, руководствуясь подозрениями о смерти Андропова, ездил по улицам Москвы, ища подтверждения. Он увидел, что в зданиях КГБ, Министерства обороны и штаб-квартире ЦК горит свет. После этого он подготовил эксклюзивный ночной материал, в котором отмечал, что Андропов умер. На следующее утро это подтвердилось.
В те годы встретиться с советскими чиновниками было почти невозможно. С появлением в середине 1980-х Горбачева и гласности это стало немного легче, но настоящие перемены наступили во время хаотичного президентства Бориса Ельцина. Мои предшественники из «Guardian» Джонатан Стил и Дэвид Херст могли свободно встречаться с высокопоставленными чиновниками Кремля и разговаривать с министрами. Кристиа Фрилэнд, рискованный репортер из «Financial Times», начала дружить с олигархами и министрами, она ловко применила свои энергию и обаяние, получив материал для очень интересной книжки о внутренних сделках окружения Ельцина.
Но с Путиным Россия возвращается обратно. Независимые СМИ подвергаются гонениям. Старые привычки секретности КГБ возвращаются. Один старый журналист сказал мне, что при Путине информацию стало получить сложнее, чем тогда, когда он освещал события в брежневском СССР в конце 1970-х: «Тогда была «Правда». По крайней мере, можно было читать между строк». Таким образом, ко времени избрания Дмитрия Медведева третьим президентом России в мае 2008 года старая наука кремлистика возвращается.
Конечно, есть газеты, журналы и радиостанции, которые сообщают о политических событиях и освещают явно реформистскую политику Медведева. Россия также обладает уникальным кадровым составом политических комментаторов и больших знатоков внутренней кухни Кремля. Некоторые, такие как политтехнолог Глеб Павловский и расчетливый депутат Думы от партии «Единая Россия» Сергей Марков, — приближенные к Кремлю и отражают официальную точку зрения. Однако другие — неколебимо независимые. Наличием этих двух лагерей можно грамотно пользоваться.
Несмотря на это, справедливо было бы сказать, что в городе, склонном к слухам и увлеченном теорий заговора, очень мало людей действительно знают, что происходит в руководстве Кремля. Даже Кабинет Министров России, кажется, не все понимает.
Отчасти это объясняется необычной организацией управления в России — тандемом. Тандем означает, что вместо одного Россия сейчас имеет двух руководителей — Медведева и Путина, при этом Путин, премьер-министр, номинально подчиняется Медведеву, президенту. Эта модель является не только нетипичной для российской истории. Она является беспрецедентной: это разрыв с многовековой авторитарной традицией правления одного человека в России и Советском Союзе.
Правления Сталина, Хрущева и Брежнева подпадали под эту схему, каждый новый лидер осуждал своего предшественника. Как и в давние времена — при Петре I, Екатерине II и Александре III. Между 2000 и 2008 годами, после эксперимента Ельцина с псевдодемократией президент Путин восстанавливает классическую российскую авторитарную модель руководства. По своему характеру режим Путина очень «персоналистический». Все знают, кто является окончательным судьей. Однако сейчас двое судей.
Странная дуополия заставляет комментаторов, журналистов и дипломатов выяснять, какой из двух руководителей самом деле управляет делами. Для начала почти всеобщим предположением было то, что начальником до сих пор является Путин. Но через несколько недель после инаугурации Медведева начинают обсуждать вопрос — мог ли Медведев, протеже Путина, убежать от тени своего учителя, похожего на Дарта Вейдера? И серьезными ли являются речи Медведева относительно окончания «правового нигилизма» и борьбы с коррупцией в России или только либеральным «янем» к воинствующему «иню» Путина?
Поиск признаков диссонанса внутри тандема становится любимой московской комнатной игрой. Есть множество ложных разгадок, но настоящих мало. Даже те, кто находится внутри Кремля, кажется, не знают. Как-то я спрашиваю Наталью Тимакову, пресс-секретаря Медведева, каковы отношения между президентом и премьер-министром. Она не может ответить. «Добрые?» — вежливо спрашиваю я. «Да», — говорит она.
Как я вскоре узнал, американские дипломаты, работающие в Москве, занимаются тем же самым разгадыванием, тем же нащупыванием, что и остальные, разве что более утонченным и умным. На удивление, оказывается, что американские дипломаты не имеют никаких настоящих источников в коридорах российской власти: они разговаривают с той же самой маленькой группой экспертов, что и я. Где американские кроты?
Должен признать, что понимание природы тандема является вызовом. Но оно привело к появлению некоторых самых причудливых текстов, которые можно найти в тайнике, состоящем из более четверти миллиона сообщений американских дипломатов, слитых «WikiLeaks». В ноябре 2008 года, после доклада Медведева федеральному собранию, заместитель главы американской миссии Эрик Рубин посылает телеграмму в Вашингтон, в которой фиксирует различные взгляды на властные отношения Медведева-Путина; тандем к тому времени просуществовал полгода. Он сообщает в Вашингтон, что существуют три разных лагеря:
«Первая группа рассматривает Медведева как главного, который медленно накапливает власть и преодолевает экономический кризис. Вторая, более скептическая группа, утверждает, что Медведев продолжает играть роль Робина, в то время как Путин является Бэтменом, которого окружает команда, лояльная к премьеру, но который доминирует над законодательной властью и региональными элитами. Сторонники третьей группы не видят никакой существенной разницы между Путиным и Медведевым, принимая за правду единодушие тандема».
Рубин справедливо отмечает, что определить, какой взгляд является правильным, невозможно: «Всем мешает непроницаемая природа политики Кремля и плодородное поле для спекуляций и слухов, которые создают информационный вакуум». В этом докладе с места событий Рубин отражает распространенное в Москве мнение о том, что Медведев — это «младший партнер»: не только Робин Бэтмена Путина, а, говоря словами одного язвительного оппозиционного политика, «лилипутский главнокомандующий Путина». Именно Путин «тянет за веревки». Другое увлекательное сравнение уподобляет Путина кардиналу Ришелье, а Медведева — королю Людовику XIII.
Гербом Российской Федерации является двуглавый орел — древний византийский символ, переплетенные главы которого, как и Россия, смотрят и на восток, и на запад. Но кое-кто скептически относится к мысли, что Медведев является второй головой орла. Один аналитик говорит американцам, что президент, собственно, является «парнем номер три». Медведев, говорит он, не менее важен, чем Путин и вице-премьер Игорь Сечин, глава клана силовиков и сильный кремлевский домовой.
По мнению американских дипломатов, именно Сечин задумал уничтожение нефтяной компании Ходорковского «Юкос», что стало поворотной точкой в политике Путина. Считается, что Сечин спланировал «откровенную оппозицию государственных мужей и силовиков к иностранным инвестициям в стратегические секторы, особенно в нефтяной и газовый» и «по убеждению многих, направлял экспорт нефти в таких благосклонных к Кремлю грейдеров как «Gunvor»».
Имея немного статистической информации, журналисты и борцы-комментаторы копаются в резюме Медведева, ища ответы. Когда в 2000 году Путин занял пост президента, он был относительно неизвестен и вызвал вопрос: «Кто такой Путин?». В конце 2007 года, после того, как Путин одобрил кандидатуру Медведева, вопрос сменился на «Кто такой Медведев?». Я предложил свою попытку ответить на этот вопрос в краткой характеристике будущего российского президента для «Guardian». Я отметил, что политтехнологи Кремля выбрали Медведева представителем нового среднего класса России — сдержанного, разбирающегося в интернете, космополитического лидера, который отдыхает на Черном море и любит танцевать под рок-музыку 70-х: Медведев — известный фанат старых британских рокеров Deep Purple.