Страница 9 из 10
Негативный публичный имидж Соединенных Штатов и их западных союзников, тщательно поддерживаемый российским правительством, резко ограничивает способность Вашингтона содействовать расширению электората, склонного принимать их советы в сфере внутренних дел России. Единственное, что сегодня могут сделать США, — это дать понять Москве, что репрессии несовместимы с долгосрочным партнерством. Усугубляет ситуацию то, что силе морального примера Соединенных Штатов был нанесен ущерб. Подозрительность в отношении намерений США настолько глубока, что даже на решения, не направленные против России, такие как развертывание противоракетных систем в Чехии и Польше, Москва смотрит с крайней опаской.
В свою очередь, использование Россией энергетики в политических целях разгневало западные правительства, не говоря уже о ее энергозависимых соседях. Москва явно устанавливает более щадящие цены на энергоносители для своих друзей. Правительственные чиновники и руководители государственной компании «Газпром» время от времени демонстрируют и браваду, и удовлетворение, угрожая наказать строптивых, например Грузию и Украину. А тех, кто достигает с Россией особых политических и экономических договоренностей, она вознаграждает, предлагая энергетические ресурсы по ценам ниже рыночных. Москва мирится, хотя и неохотно, с прозападными предпочтениями своих соседей, но отказывается их субсидировать. Кроме того, Вашингтон лукавит, негодуя по поводу политического использования Россией энергетики. Ведь ни одна страна не вводит экономических санкций так часто и с таким энтузиазмом, как Соединенные Штаты.
Американские комментаторы часто обвиняют Россию в непримиримости по косовскому вопросу. Однако публично Москва заявляет, что примет любое соглашение, к которому придут Сербия и Косово. Нет свидетельств того, что Россия отговаривала Белград от заключения сделки с Косово. Напротив, были даже намеки на то, что Россия воздержится при голосовании по резолюции Совета Безопасности ООН, признающей независимость Косово в отсутствие договоренности с Сербией. Если бы непризнанные территории бывшего Советского Союза, особенно Абхазия и Южная Осетия, тоже смогли обрести суверенитет без согласия государства, от которого они хотят отделиться, Москве это было бы выгодно. Многие в России не возражают против создания прецедента по косовскому типу. Этим могли бы воспользоваться непризнанные постсоветские территории. Большинство из них стремятся получить независимость, которая приведет к интеграции с Россией.
Напряженность усугубляется целым рядом других разногласий по проблемам международной политики. Это правда, что Россия не поддержала решение Соединенных Штатов о вторжении в Ирак, но его не поддержали и ключевые союзники Вашингтона по НАТО — Франция и Германия. Россия продает обычные вооружения в некоторые страны, такие как Иран, Сирия и Венесуэла, которые Белый дом считает враждебными. Но она занимается этим на коммерческой основе и в рамках международного законодательства. Вполне естественно, что США могут видеть в этом провокацию, но многие россияне выразили бы аналогичные чувства относительно поставок американского оружия в Грузию. И хотя Россия не зашла так далеко, как хотелось бы Соединенным Штатам и Европе, в вопросах обуздания Ирана и Северной Кореи, она постепенно начала поддерживать санкции против обеих стран.
Эти многочисленные разногласия не означают, что Россия — враг. В конце концов, она не оказывала поддержки «Аль-Каиде» или какой-либо другой террористической группировке, воюющей с Соединенными Штатами, и не распространяет конкурирующую идеологию с целью установления мирового господства. Она также не вторгалась и не угрожала вторжением соседним странам. Наконец, Москва предпочла не подстрекать сепаратизм в Украине, несмотря на существование там многочисленного и громогласного русского меньшинства. Путин и его советники примирились с тем, что Соединенные Штаты являются самой мощной державой в мире, провоцировать которую без нужды не стоит. Но в Москве больше не желают приспосабливаться к предпочтениям США, особенно в ущерб собственным интересам.
Чтобы конструктивно работать с Москвой, необязательно номинировать Путина на Нобелевскую премию мира или приглашать его выступить на совместном заседании американского Конгресса. Никто не собирается побуждать Россию вступить в НАТО или приветствовать ее как большого демократического друга. Но Вашингтон должен работать с Москвой для соблюдения жизненно важных интересов США точно так же, как с другими важными недемократическими государствами, такими как Китай, Казахстан и Саудовская Аравия. Это означает, что надо избавиться и от неуместной любви, и от нереалистического ощущения, будто Соединенные Штаты могут без последствий игнорировать другие страны. Мало кто отрицает, что к подобного рода сотрудничеству стремиться необходимо. Но в Вашингтоне бытует наивное и своекорыстное мнение, что можно заручиться поддержкой Москвы в важных для США сферах, продолжая пренебрегать приоритетами России.
Чиновники из Белого дома убеждены, что Кремль должен слепо поддерживать Америку в ее противоборстве с Ираном и исламистскими террористами, исходя из того, что Москва тоже считает их опасными. Однако при этом упускается из виду тот факт, что Россия расценивает иранскую угрозу совершенно иначе. Хотя Москва не хочет ядерного Ирана, она не воспринимает этот вопрос как безотлагательный и может удовлетвориться инспекциями на местах, предотвращающими промышленное обогащение урана. Ждать, что Россия уступит Соединенным Штатам по Ирану, не учитывая американской политики по другим вопросам, равнозначно ожиданию, что иракцы будут приветствовать войска США и коалиции. В обоих случаях полностью игнорируется точка зрения другой стороны на действия Вашингтона.
Соединенные Штаты должны ясно дать понять России, что Иран, нераспространение и терроризм — определяющие вопросы двустороннего сотрудничества. Аналогичным образом Вашингтону стоит довести до сведения Москвы, что агрессия против члена НАТО или неспровоцированное применение силы против любого другого государства нанесет ощутимый ущерб отношениям. США следует также продемонстрировать и на словах, и на деле, что они будут противиться любой попытке воссоздать Советский Союз.
В экономической сфере Вашингтон должен недвусмысленно дать понять, что манипулирование законом для захвата активов, легитимно приобретенных иностранными энергетическими компаниями, будет иметь серьезные последствия. Речь может идти об ограничении доступа к американским и западным распределительным сетям, а репутации России будет нанесен ущерб, который приведет к свертыванию программы не только инвестирования и передачи технологий, но и поддержки западными компаниями совместной деятельности.
Наконец, возражения Москвы против размещения элементов системы ПРО в Чехии и Польше не должны останавливать Соединенные Штаты. Скорее, по выражению Генри Киссинджера, Вашингтону необходимо ограничить их развертывание «заявленной целью преодоления угроз со стороны государств-изгоев». Это должно сопровождаться конкретными шагами, направленными на то, чтобы убедить Москву, что данная программа не имеет никакого отношения к гипотетической войне против России.
Хорошая новость заключается в том, что, несмотря на разочарование в Соединенных Штатах и Европе, Россия пока не горит желанием вступить в альянс против Запада. Российский народ не станет рисковать своим новым благополучием, а представители элиты не хотят расставаться со своими счетами в швейцарских банках, лондонскими особняками и отпусками на Средиземноморье. Хотя Россия и хочет расширения военного сотрудничества с Китаем, но Пекин, похоже, тоже не слишком стремится затевать ссору с Вашингтоном. В данный момент Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), в которую входят Китай, Россия и несколько центральноазиатских стран, — это скорее дискуссионный клуб, чем союз для обеспечения коллективной безопасности.
Но если американо-российские отношения ухудшатся еще больше, это не сулит ничего хорошего ни Соединенным Штатам, ни России. Генеральный штаб Российской армии лоббирует придание ШОС военного измерения, а некоторые высокопоставленные чиновники начинают выступать за изменение внешней политики в антизападном направлении. Существует также целый ряд стран, таких как Иран и Венесуэла, которые побуждают Россию сотрудничать с Китаем, чтобы сыграть ведущую роль в создании экономического, политического и военного противовеса США. А действия таких постсоветских государств, как Грузия, которые искусно играли на противоречиях Вашингтона и Москвы в своих интересах, могут вызвать эскалацию напряженности. То, как Путин режиссирует процесс передачи власти, чтобы сохранить за собой доминирующую роль, делает маловероятными крупные сдвиги во внешней политике России. Но у новых кремлевских лидеров могут быть собственные идеи и собственные амбиции, а политическая неопределенность либо экономические проблемы способны вызвать у них соблазн начать эксплуатировать националистические настроения, чтобы укрепить собственную легитимность.