Страница 7 из 73
Забыв о пленных, он позвал:
-- Светка!
Она подбежала, осмотрелась, помолчала, потом спросила:
-- Это что, Вась?
-- Этого здесь не было, -- ответил Краснов.
-- Точно?
-- Да я тут был в августе. Это в двадцати километрах от нас.
-- Точно?
-- Точно, точно, -- он разозлился. -- Да вон под той сопкой прииск!
-- Не вижу.
-- Да нет, он с обратной стороны.
-- Ой, Вась, а что это летит?
-- Да черт его знает! Ты больше меня читала...
Они стояли молча, пока Краснов не услышал шаги. Трое пленных шли к ним снизу. Руки у всех
были развязаны, но агрессивности они не проявили.
Первым движением Краснова было вырвать у Светланы ППШ, но, уже подняв свол, он потерял
дар речи. Ну нечего было приказывать этим трем ухмыляющимся нахалам: они не скрывали, что
играть в послушание больше не намерены. Они -- тоже хозяева здесь.
-- Опусти ружье, -- сказал старший, -- не бойся. И мы не убежим, и вы не убежите. Объясни нам
лучше, что это за новое хозяйство -- НКВД?
-- Десять минут спорим, не можем расшифровать, -- белокурый добродушно рассмеялся, хотя,
наверно, и болела ссадина на скуле. -- Какой-нибудь самодеятельный Народный Контроль Высшего
Долга? Или Высших Достижений?
Краснов опустил автомат и посмотрел на Светлану. Она молча разглядывала бывших
диверсантов. Потом повернулась к нему с восторгом и ужасом:
-- Вася... Мы на том свете?!12
-- Это сон, -- сказал Краснов. Он поднял автомат и короткой очередью раскрошил небольшой
камень у входа в тоннель. -- А если это не сон, то это ложь!
И выпустил оставшиеся пули в коварную тьму тоннеля. Стрелял, впрочем, не от полноты чувств:
перегруженное воображение вдруг нарисовало Кешку, подбирающегося с карабином.
3. Это не сон.
Солнце показывало полдень.
От маленького костерка тепло не требовалось -- его развели для веселия. По очереди
подбрасывали мелкие сухие веточки, обломанные с ближайших деревьев. Светлана одна зябла -- с
голыми ногами, -- оттого сидела ближе всех к огоньку и щепотками сыпала в него сухие желтые
хвоинки, которых нагребла под себя целый ворох.
Молчали почти уже час. Почти молчали.
Краснов не представлял, о чем могут думать хозяева этого мира. Сам же он постыдился бы
открыть свои мысли, потому что их не было. То есть была всего одна. Она с тупой настойчивостью
крутилась на одной ноте, как выщербленная патефонная пластинка: "С той стороны тоннеля мы так
бы не сидели... С той стороны тоннеля мы так бы не сидели... С той стороны..." Время от времени он
встряхивал головой, чтобы сбить затупившуюся иголку на какую-нибудь другую мысль, но больше
мыслей не было. В голове слышалось шипение, затем снова звучало: "С той стороны тоннеля..."
Даже редкие, осторожные вопросы хозяев и собственные односложные ответы не мешали чертовой
пластинке вертеться.
Вопросы задавал неугомонный Ганс Христиан, остальные молчали.
-- Вы так и жили там в темноте? -- был самый первый вопрос.
-- Нет. Там тоже так.
-- А это... далеко?
-- Не знаю. Наверно.
-- И у всех такие ружья?
-- Это автомат.
-- Странное название, -- оценил Иван.
-- Почему? -- равнодушно спросил Краснов.
-- Потому что автомат -- это автомат, а ружье -- это ружье. Разные вещи.
-- Правильно, -- согласился Краснов. И не стал ничего уточнять.
Потом Краснов все же справился с испорченной пластинкой. Он в очередной раз тряхнул головой
и, пока тупая игла шипела, спросил:
-- А почему называется -- Лабирия?
-- Не знаю! -- Ганс Христиан отозвался живо и со злостью. -- И никто не знает. А главное -- никто
не хочет знать.
-- Как?
-- А так, что никому не интересно!
-- И давно это так? -- спросила Светлана.
-- Всегда! -- отрезал Иван.
-- Это который же нынче год? -- спросила Светлана.
Трое переглянулись.
-- Уточни вопрос, -- попросил Такэси. -- Что значит -- "который год"?
-- Ну, -- у нее стало учительское лицо, -- который год... от Рождества Христова?
-- Год, -- ответил Такэси, -- это понятно: от весны -- до весны. А от рождества -- это как?
-- Ну, -- Светлана искала слова, -- скажем так: вот сколько тебе лет?
-- Около тридцати, -- уверенно ответил Такэси. -- С точностью до трех-четырех...
-- А-а-а! -- догадался Ганс Христиан, -- я понял, Такэси! Светлана спрашивала, который год от
моего рождения! Правильно?
Теперь ошеломленно переглянулись Краснов со Светланой.
-- Они не знают христианства, -- сказал Краснов.
-- Они не знают своего возраста! -- воскликнула Светлана. -- Вася, вот живут! А тебе, Ваня,
сколько лет?
-- Нам всем примерно одинаково, -- Иван был смущен. -- Какое это имеет значение?
-- Ну как же! -- Светлана рассмеялась. -- Например, если жениться, то желательно, чтобы
невеста была года на четыре моложе жениха...
-- Погоди, погоди, -- остановил Ганс Христиан. -- Жениться, невеста... Это что?
-- У-у-у, -- Светлана покрутила головой. -- Ребята, либо вы здорово ушли вперед, либо здорово
отстали. Как у вас с любовью-то?
-- Погоди ты с любовью, -- перебил Краснов. -- Вот вам попроще: как исчисляется пенсионный
стаж, если неизвестен возраст?
Опять переглянулись трое. Они явно растерялись. Даже простой вопрос о трудовом стаже им не
по силам.13
-- Наскоком тут не разобраться, -- сказал Такэси. -- Поехали-ка с нами, хозяева. В Магадане все
выясним.
-- В Магадан?! -- Светлана подпрыгнула. -- А можно?
-- Нужно, -- Такэси улыбнулся и взглянул на часы. -- Если поспешим, успеем как раз к вагону.
-- А если не успеем? -- Светлана вскочила.
-- Тогда ждать до вечера. Полтора часа.
-- Полтора часа до вечера? -- Светлана посмотрела на небо. -- Что-то больно скоро. Который
час-то?
Такэси еще раз посмотрел на браслет:
-- Два семьдесят шесть, если точно.
Встали все, кроме Краснова. Он был мрачен, смотрел на умирающий огонь.
-- Вася, -- позвала Светлана.
-- Нам надо обратно, -- Краснов поднял голову. -- Если им интересно, могут идти с нами. Но
безопасность могу гарантировать только в пределах моей власти.
-- Ва-а-ся! -- простонала Светлана. -- Ну зачем?
-- Лагерь на мне, -- процедил он, глядя снизу. -- Полторы тысячи душ... Если там что-нибудь, то
меня, знаешь?..
-- Васенька! Ну кто тебя тут достанет?
-- Не знаешь ты НКВД, -- он опустил голову. Помолчав, отрезал: -- Короче, надо идти назад.
Светлана резко опустилась рядом и очень тихо сообщила:
-- А я отсюда не пойду. Понял, начальник?
-- Пойдешь, -- так же тихо ответил Краснов.
Светлана вскочила и драным кожаным носком стала затаптывать костерок.
-- Никуда! Ни за что! Понял? Хоть стреляй! Да тебе нечем!
Она кричала яростно, исступленно, истерически. Иван взял ее за плечи, мягко отодвинул от
брызгающего искрами кострища и осторожно примял угли толстой рубчатой подошвой.
Краснов медленно встал, отпятился, левой рукой волоча разряженный автомат и запуская
правую в карман брюк.
-- Ребята! -- крикнула Светлана. Но он уже выхватил из кармана ТТ и взвел курок.
-- Отпусти ее, -- велел Ивану.
Иван охотно повиновался и шагнул к нему, загораживая собой женщину.
-- Отойди к ним! -- велел Краснов.
На этот раз Иван не тронулся с места. Зато двое других пошли на Краснова. Он выстрелил под
ноги белокурому Гансу и рявкнул:
-- Всех положу, патронов хватит! Отошли быстро!
-- Ребята! -- закричала Светлана. -- Не отдавайте меня! Лучше пусть убьет.
И тогда Такэси бросился на Краснова. Он бросился не прямо, а сначала прыгнул в сторону,