Колымский тоннель

ушел за ширму.

-- Я не люблю делать, чего не понимаю, -- сказал Скидан.

-- И давно? -- прозвучало из-за ширмы.

Скидан не ответил. Взял мешки и начал облачаться. Такэси вышел к нему с еще одним плащом,

надел и был удовлетворен. Хлопнул Скидана по плечу / это было невероятно! / и заявил, что не

сомневался в его решительности.

-- Да что там такого? -- Скидан застегнул последнюю пуговицу отвыкшими от этого

приспособления пальцами. -- Кстати, где это? Далеко?37

-- Прямо здесь, -- ответил Такэси. Он повел Скидана за ширму и там легко сдвинул шкаф, с виду

большой и тяжелый. Оказалось, что задняя его стенка -- обыкновенная дверь из толстых досок,

некрашеная, с какой-то коряжиной вместо ручки, прибитой гвоздями прямо к шкафу. Эта деревяшка

притворялась вешалкой для одежды. За дверью угадывалось тѐмное пространство, и Скидану сразу

стало не по себе. Он вспомнил такую же грубую дверь, за которой в хибарке Коеркова скрывался

тоннель.

-- Зачем же этот наряд? -- спросил он еще раз. -- Капюшоны... Там что, течет?

-- Во-первых, -- Такэси прикрыл дверь, -- капюшон надо обязательно надеть. А во-вторых,

больше разговаривать нельзя.

-- Почему?

-- Призраков спугнешь. -- Такэси всмотрелся ему в лицо. -- Не боишься призраков?

Скидан не ожидал призраков. Он готов был увидеть в закромах книги прошлых столетий. Он

ожидал прочитать на обложках неведомые названия исторических романов, запрещенные имена

авторов. Он представлял Библию, которую видел всего раз, при обыске у одного процессора

биологии. Он мог представить какие-нибудь пергаменты, берестяные грамоты, глиняные таблички,

наконец. Он готов был увидеть портреты каких-нибудь князей или шаманов, их одежду и снаряжение.

Он даже не удивился бы какому-нибудь неандертальцу верхом на обглоданном скелете мамонта. Но

-- реальному. Что же до призраков, то в них Скидан не верил, как не верил и в то, что в них вообще

можно верить, особенно в этом мире, где есть только настоящее и прогнозы на завтра. С призраками

для него связывались только ночные страхи раннего детства, с которыми он и его братья-

детдомовцы засыпали после жутких сказок кого-нибудь из старших. Какие были ночи!..

-- Не боишься? -- повторил Такэси шепотом.

-- Да просто не верится, -- Скидан улыбнулся. -- Там без веры, поди, никак нельзя?

-- Можно! В них верить не надо, они объективны. Им только нельзя мешать. Сами не шумят и

постороннего ничего не любят

-- Как кино, что ли?

-- Кино? А, ну да, как визор. Только... Может, пойдем да посмотрим?

Скидан кивнул.

-- Только во всем слушайся меня, -- Такэси снова открыл тайную дверь и кивком позвал Скидана.

Они вошли очень быстро и закрыли дверь.

Вопреки ожиданиям Скидана, за дверью оказался не темный тоннель, а очень высокий и

обширный грот, полный слабо мерцающего света. И ничего там не было, только неровные, с нишами

и выступами, голые стены. Дикий гранит. А может, базальт какой-нибудь, черт его знает. Стены

расходились и терялись в мерцающем пространстве. Это, похоже, не было и гротом. Ни потолка, ни

противоположной стены не было видно в этом странном воздухе, похожем на морскую дымку, на

марево пустыни, на ночную мглу, проявленную прожектором. Здесь было необъятно и -- тесно.

Такэси увлек Скидана за ближайший выступ стены, где они укрылись в небольшой естественной

нише. Окраска плащей позволяла совершенно слиться с камнем. Лица терялись в тени капюшонов.

Такэси обвел рукой пространство, приглашая наблюдать, спрятал кисти рук в рукава и замер,

приглашая окаменеть. Скидан послушно окаменел и вскоре стал что-то различать.

Это напоминало засыпание. Голова слегка кружилась, из дымки проступали какие-то фигуры, тут

же рассеивались, опять густели, неопределенно двигались -- и все беззвучно. Скидан, проверяя,

царапал ногтѐм правой руки своѐ левое запястье. Нет, он не во сне и не в гипнозе. Но и не в кино.

Предметы были объѐмны, к ним можно было подойти, они возникали из самого пространства и в нѐм

же исчезали. Скидан начал всматриваться. Предметы, как бы в ответ на его внимание, стали

различимее.

...Это снасти какого-то парусного корабля. Натянуты потрепанные кливера. Килевая качка:

бушприт машет, как по отвесу, достает до серых сырых облаков, рассекает гряду близких сопок и

песчаную отмель, тесно зажатую скалами, касается пены на верхушке волны и уносит ее к

моросящему небу, уже не отвернешь, но паруса не убраны и надуты, кто-то нарочно гонит судно в

тесноту, чтобы выброситься на берег. Бросок без возврата. Кораблю здесь конец...

...Скалистый берег пуст во все стороны, без намеков на посещение. Резко, прямо на Скидана

пикирует зубастая тварь, похожая на огромную летучую мышь. Резким броском уходит в сторону

скала. Земля и вода, грубо качаясь, начинают удаляться. Их заслоняет что-то черное и

многоострое...

...Смотрит на небо женщина. Волосы растрепаны, руки черны от работы, широкие плечи укутаны

шкурой, глаза безумны. Она оборачивается к Такэси и Скидану, долго смотрит в упор, потом садится,

заворачивается в свою грубую шкуру еще плотнее, с головой, и замирает. Рядом с ней на подстилке

из сухой травы беззвучно плачет голенький младенец, тоже накрытый шкурой... Скидан повернулся к

Такэси, вопросительно качнул головой. Кампай отрицательным жестом вернул его к миражу, который

опять сменился.38

...Винты разорвали нижнюю кромку облаков, и Скидану явилась вода. Скалистая бухта

охватывает самолет с боков, навстречу несутся белые гребни волн, боковой ветер срывает с них

пену. Прикрываясь от ветра левым крылом, машина мчится навстречу песчаной отмели. Винты уже

трогают пену. Толчок, брызги, песок, остановка...

...Звери, похожие на волков, спокойной рысью трусят прямо к Такэси и Скидану. Они худы и

голодны, их намерения понятны. Из воздуха навстречу им вдруг протягивается рука с пистолетом,

напоминающим "парабеллум". Вспышка. Один зверь от удара пули резко вскидывается и прыгает

назад. Остальные бросаются в стороны и продолжают атаку цепью. Еще несколько раз им навстречу

дергается в руке пистолет. Еще два из них попадают под пули. Но -- прыжок сразу нескольких тел,

вращение земли и неба, затем -- тьма...

...Костер на высоком месте, под прикрытием скалы. Вокруг -- белые сопки. Легкая метель. Трое

мужчин в мехах что-то едят металлическими ложками из плоских котелков, не снимая с колен

карабинов. Какой системы карабины? Закончили есть, облизали ложки, легли в обнимку с оружием,

положив головы на рюкзаки. Костер горел, невидимая рука время от времени подбрасывала в него

обломки веток. В темном воздухе над огнем возникали и пропадали два лица -- женское и детское.

Мираж в мираже...

Минут через десять Такэси тронул Скидана за плечо и указал на выход. Они шагнули к двери.

Картина "Спящие у костра" метнулась вбок, ее сменила темнота, пропитанная светом, готовая родить

новые миражи.

-- Разденься за ширмой, -- сказал Кампай, когда они вернулись в мастерскую, а сам, едва откинув

капюшон, сел на вертящийся стул перед терминалом, включил там что-то и начал диктовать, глядя

на зеленую дежурную лампочку: -- Такэси Кампай. Посещение сто второе. Участник -- Василий

Скидан. Время наблюдения -- пятьдесят три минуты. На контакт опять не решился. Объяснить это до

сих пор не могу. Чувствую, что нельзя -- вот и все... Наблюдения. Новое -- одно: появилась женщина.

Сразу после нападения зубастой птицы. Она явно с того же корабля. Долго смотрела на нас в упор,

будто разглядывала. Показалось, что она чувствует биотоки. Почему бы и нет, если здесь такая