Страница 14 из 23
Менее архаичным является зеркальный перенос в узком значении термина. В этом случае пациент воспринимает аналитика как отдельного человека, но ценного только в той мере, в какой он нужен для удовлетворения собственных амбиций и величия клиента. «В этом узком значении слова зеркальный перенос представляет собой терапевтическое восстановление нормальной фазы развития грандиозной самости, в которой свет в глазах матери, зеркально отражающий проявление детского эксгибиционизма, и другие формы материнского участия и отклика на нарциссические эксгибиционистское наслаждение ребенка укрепляют его самооценку, а постепенно возрастающая избирательность этих ответов начинает направлять ее в реалистическое русло» (Кохут, 2003, с. 134).
Другой формой зеркального переноса является перенос типа второго Я, или близнецовый перенос. В этом случае объект воспринимается как «тождественный грандиозной самости или очень похожий на него».
Самым архаичным является перенос посредством расширения самости. В этом случае «аналитик воспринимается как расширение грандиозной самости, и к нему относятся лишь как к носителю грандиозности и эксгибиционизма грандиозной самости анализанда, а также конфликтов, напряжений и защит, вызванных этими проявлениями активированной нарциссической структуры» (Кохут, 2003, с. 132). Иными словами, это перенос по типу поглощения.
Начав свои исследования с патологических проявлений нарциссической позиции личности, которая, как мы и говорили, вызвана недостатком эмпатии матери и проявляется в фиксации на стадии архаичного инфантильного грандиозного Я, а также в бесконечном поиске идеализированных Я-объектов, Кохут стал рассматривать любого человека с позиции самоуважения и наличия чувства Я и отмечать, что стремление к самоуважению, чувство связанности и непрерывности самости являются показателями нормально функционирующей личности. Психологическая защита получила новое назначение. Теперь это не только средство против тревоги, вызванной Ид, Эго и Супер-Эго, но и способ поддержания непротиворечивого позитивного чувства собственного Я.
Общетеоретический подход к личности определил основную цель психотерапевтического процесса. Она состояла в том, чтобы показать пациенту, что «поддерживающее эхо эмпатического резонанса в этом мире действительно есть».
Критические оценки теории Я Кохута касаются, во-первых, интерпретации развития исключительно в терминах внутриличностной динамики отношений, которые складываются между Эго и Я-объектами, во-вторых, подчеркивания деструктивной роли родителей в процессе развития ребенка, в-третьих, разделения (нарциссического) процесса формирования Я и (инстинктивных) объектных отношений. По поводу последнего замечания Отто Кернберг сказал следующее: «Я считаю, что развитие нормального и патологического нарциссизма всегда включает в себя взаимоотношения Я-репрезентаций с объект-репрезентациями и с внешними объектами, а также конфликты инстинктов, в которых участвуют как либидо, так и агрессия» (Кернберг, 2000, с. 239).
Основная заслуга психоаналитиков – представителей разных направлений: индивидуальной психологии, психологии Я, неопсихоанализа – состояла в том, что они впервые сформулировали проблему самоутверждения личности, найдя для нее достойное место среди других проблем, которыми занимается глубинная психология. Общими принципами, на которых строились анализируемые теории, были принцип целостности, целевой регуляции поведения и активности личности. Однако «системность», которая исходно заявлялась Адлером в качестве принципа исследования, говорившим, что нет понятия «отдельная личность», человека следует рассматривать во взаимоотношениях с другими людьми, не была в полной мере применена к его теоретическим построениям и эмпирическим выводам. Кроме того, идея целевой детерминации, которая, казалось бы, открывала путь к принципам системности и субъекта, по своим исходным признакам походила на причинную детерминацию, где основная жизненная цель была предопределена заранее и не осознавалась личностью.
В рамках психоаналитического подхода к проблеме самоутверждения личности был разработан ряд важных вопросов, в частности выдвинута идея стратегий самоутверждения личности, показано влияние самоуважения на отношения личности с другими людьми (например, с психотерапевтом), обосновано положение о роли родителей в формировании нормального нарциссизма.
При всем многообразии теорий и точек зрения можно сделать ряд общих выводов. Во-первых, самоутверждение личности представляет собой сложный комплекс когнитивных, эмоциональных и поведенческих реакций, и поэтому не сводится ни к моторно-экспансивным действиям самим по себе, ни только к чувствам (признания, достоинства, целостности), ни к когнициям. Во-вторых, самоутверждение личности определяется ощущением ценности собственного Я, его силы и значимости; в-третьих, самоутверждение личности осуществляется путем экстернализации своей ценности вовне с целью поиска одобрения и поддержки со стороны.
2.2. Гештальттеория личности: уровень притязаний и его измерение
В ходе последующего развития психологии анализ самоутверждения личности становится научным, строгим, освобождаясь от всякого рода обыденных представлений и умозрительных высказываний. Принципы целостности и целевой направленности личности были использованы не только А. Адлером, но и другими видными учеными, одним из которых был Курт Левин. С его именем связан качественно новый в гносеологическом отношении этап в развитии искомой проблемы. Новизна состояла в том, что феномен самоутверждения личности был подвергнут измерению, точнее сказать, измерена была одна из его существенных составляющих.
Этот факт, однако, не означает, что анализ был переведен из теоретической плоскости в эмпирическую. Напротив, новый уровень исследования стал возможен только благодаря существенному прогрессу в области теории, благодаря тому что Левин, приняв за образец такие авангардные науки, как математика и физика, разработал теоретическую систему, во-первых, более объемлющую (и к тому же более детализированную), чем адлеровская, во-вторых, математизированную. Основой фундаментальных теоретических инноваций послужили определенные методологические установки, которых придерживался Левин. «Он настаивал на том, что развитие психологии должно идти не по пути собирания эмпирических фактов… Решающей в науке является теория, но всякая теория должна быть подтверждена экспериментом. Не от эксперимента к теории, а от теории к эксперименту – вот генеральный путь научного анализа» (Зейгарник, 1981, с. 16). Суждения, высказанные Б. В. Зейгарник, были подтверждены другими исследователями, которые подчеркивали талант Левина как теоретика и экспериментатора, а также «каталитическое влияние» на многих психологов, никогда с ним лично не сотрудничавших. «Невозможно даже примерно оценить количество исследований, несущих отпечаток влияния Левина. Имя им – легион. Какова бы ни была судьба теории Левина в грядущие годы, данная им основа для экспериментальной работы – непреходящий вклад в наше знание о личности» (Холл, Линдсей, 1997, с. 383).
Свои принципы методологии науки, в частности психологии, Левин изложил в специальной статье «От аристотелевского к галилеевскому способу мышления в современной психологии». Здесь, прежде всего, обращает на себя внимание почти дословное воспроизведение адлеровского запрета на жесткие границы и антитезы в научной теории. Это «примитивное ориентирование в мире, соответствующее антитезе Аристотеля, а также пифагорейским антагонистическим таблицам… возникает из чувства неуверенности и представляет собой попросту трюк логики… В этом нельзя, как это ни заманчиво, усмотреть сущность истинного положения вещей, но можно распознать примитивный метод работы, такую форму мировоззрения, которая любой предмет, силу, событие соизмеряет с их аранжированными антитезами» (Адлер, 1997а, с. 60). Это – Адлер. Левин, точно так же оценив антитетизм Аристотеля, говорит, что в дальнейшем наука пошла по пути гомогенизации. «С этим тесно связана утрата логическими дихотомиями и концептуальными антитезами их значимости. Их место занимают все более и более текучие и постепенные переходы, которые лишают дихотомии их антитетического характера и представляют собой логическую форму переходного этапа от понятия о классе к понятию о последовательности» (Lewin, 1935, с. 100).