Страница 3 из 25
Несмотря на то, что такие выводы могут показаться банальными и скучными, факты заставляют пока придерживаться именно их. Возможно, когда-нибудь более удачливые историки найдут реальные документальные основания для более захватывающих версий. Столь же скучными и старомодными кому-то, несомненно, покажутся и те главы книги, в которых анализируются причины и механизмы кампании окончательного уничтожения бывших оппозиционеров, массовых кадровых чисток и репрессивных акций 1935–1938 гг. Огромное количество документов, открывшихся за последние десять лет, существенно продвинули изучение этих чрезвычайно важных событий и позволяют реконструировать их буквально в деталях. Важнейшие работы сотрудников общества «Мемориал» А. Б. Рогинского, Н. Г. Охотина, Н. В. Петрова и др.[14] дали толчок многочисленным исследованиям большого интернационального коллектива историков[15]. История сталинского террора является наиболее динамичным и успешным направлением историографии советского периода. Однако, что касается проблемы инициирования чисток и «большого террора», мы и теперь, опираясь на архивы, в целом можем подтвердить то положение, которое многие наблюдатели и историки выдвигали и до открытия архивов: «Суть всей чистки зависела в конечном счете от личного и политического воздействия Сталина»[16].
Многочисленные документы полностью опровергают различные предположения о стихийности террора, об утрате центром контроля над ходом массовых репрессий, об особой роли региональных руководителей и каких-то мифических групп бюрократии в инициировании террора и т. п. Начало этим теориям было положено так называемыми «ревизионистами» на Западе еще в 1980-е годы[17], когда советские архивы были абсолютно закрыты, а сильно идеологизированные постулаты «официальной» западной историографии вызывали отторжение у молодых, склонных к эпатажу «бунтарей» из университетской среды. Под влиянием вновь открывшихся фактов эти западные историки в некоторой мере скорректировали свои позиции[18]. Однако старые заблуждения и выдумки в карикатурнопреувеличенном виде воспроизводятся и в современной России, правда, без упоминания своих предшественников — «ревизионистов»[19]. Фантастические картины террора как результата противостояния Сталина-реформатора, стремившегося дать стране демократию, и своекорыстных партийных бюрократов-ортодоксов, всячески притеснявших вождя, основаны на многочисленных ошибках, сверхволь-ном обращении с источниками, а также игнорировании реальных фактов, не вписывающихся в придуманную схему.
Получив практически все ключевые документы о массовых репрессиях 1937–1938 гг., мы имеем все основания рассматривать «большой террор» как серию централизованных, спланированных и проводимых на основании решений Политбюро (фактически Сталина) массовых операций по уничтожению так называемых «антисоветских элементов» и «контрреволюционных национальных контингентов». Их целью была ликвидация «пятой колонны» в условиях обострения международной обстановки и нараставшей угрозы войны. Именно поэтому большая часть арестованных в 1937–1938 гг. (по меньшей мере, около 700 тыс. человек) были расстреляны. Ни в один другой период советской истории таких массовых расстрелов не было. Исключительная роль Сталина в организации этого всплеска террора не вызывает сомнений и абсолютно подтверждается всеми документами. Сформулируем эту мысль еще более определенно. Все, что известно сегодня о подготовке и проведении массовых операций 1937–1938 гг., позволяет утверждать, что без приказов Сталина «большого террора» просто не было бы, а массовые репрессии (несомненно, характерные для сталинской системы в целом) оставались бы на том «среднем» или «выше среднего» уровне, который наблюдался в середине 1930-х годов, а затем с 1939 г. вплоть до смерти Сталина.
Массовые операции 1937–1938 гг. в наиболее откровенном виде продемонстрировали суть и возможности сталинской диктатуры, окончательно утвердившейся именно на волне «большого террора». Решающим шагом на этом пути были, в частности, чистки высшего и среднего слоя работников партийно-государственного аппарата, которые осуществлялись под полным контролем Сталина[20]. Физически уничтожив часть членов Политбюро, выдвинув на их место новое поколение функционеров, обрушив преследования на окружение и родственников своих соратников, Сталин добился полного подчинения Политбюро. Как регулярно действующая структура Политбюро фактически прекратило свое существование. Вопросы принципиального характера решались Сталиным, который по своему усмотрению привлекал к этому процессу отдельных членов Политбюро[21]. Формальная централизация руководства страной была закреплена назначением Сталина председателем СНК СССР и новой реконструкцией системы высшей власти. Аппараты ЦК ВКП(б) и Совнаркома под непосредственным руководством выдвиженцев Сталина Г. М. Маленкова и Н. А. Вознесенского действовали как своеобразные суперкомиссии, готовившие проекты решений, выносившиеся на утверждение вождя. Все эти проблемы институциональных реорганизаций рассматриваются в последней главе книги.
Данная работа, как и всякое другое конкретно-историческое исследование, могла появиться благодаря наличию достаточного комплекса источников, прежде всего архивных. Изучение архивов, их сопоставление с известными опубликованными материалами составляло одну из главных целей книги.
Первостепенное значение среди архивных источников имеют протоколы заседаний Политбюро. В течение последних 15 лет в научный оборот активно вводится справочные экземпляры протоколов, комплект которых находится в бывшем Центральном партийном архиве, ныне — Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ, фонд 17, опись 3). Они представляют собой машинописные брошюры большого формата, каждая из которых содержит протокол одного заседания и присоединенные к нему решения, принятые опросом. Постановления Политбюро в этих протоколах располагались по датам в порядке их рассмотрения, каждое под своим номером[22]. Часть решений Политбюро имели гриф высшей формы секретности «особая папка». Такие решения фиксировались в особых протоколах заседаний Политбюро, более известных как «особая папка», которые также хранятся в РГАСПИ (фонд 17, опись 162). Многие из этих постановлений, прежде всего касающиеся деятельности карательных структур и международных проблем, широко публикуются[23].
В меньшей мере изучены подлинные протоколы заседаний Политбюро, поступившие в РГАСПИ (фонд 17, описи 163, 166) из Архива Президента Российской Федерации (АП РФ). Коротко говоря, подлинные протоколы представляют собой первоначальный (во многих случаях, рукописный) вариант машинописных справочных экземпляров протоколов. Однако подлинные протоколы дают некоторые дополнительные возможности для исследования процесса принятия решений. Из них можно выяснить, например, какую правку претерпело то или иное постановление, чьей рукой оно записано, как проходило голосование, и было ли оно вообще и т. д. Важно, что в подлинных протоколах сохранилось некоторое количество материалов (записки, доклады и т. д.), на основании которых принимались решения.
Однако основная масса подготовительных материалов к решениям Политбюро пока почти недоступна исследователям. Эти документы составляют в настоящее время основную часть Архива Президента РФ[24], созданного на базе архива Политбюро. Все материалы фонда Политбюро в АП РФ систематизированы в виде тематических дел, которые содержат копии решений Политбюро, подготовительные документы к ним и различные информационные источники (например, донесения спецслужб), касающиеся определенной проблемы. Несмотря на закрытость АП РФ, за последние годы материалы этого архива изучались отдельными историками и достаточно активно вводились в научный оборот[25]. Некоторые тематические дела из АП РФ были использованы также при подготовке этой книги.
14
Для изучения проблем организации террора особое значение имели два сборника статей: Репрессии против поляков и польских граждан. М., 1997; Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. М., 1999.
15
Перечислить все эти работы невозможно. Среди обобщающих исследований и публикаций документов см.: Getty J. А„Naumov О. V. (eds.) The Road to Terror. Stalin and the Self-Destruction of the Bolsheviks, 1932–1939. New Haven, London, 1999; Юнге М., Биннер P Как террор стал «большим». Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. М., 2003; McLoughlin В., McDermott К. (eds.) Stalin’s Terror. High Politics and Mass Repression in the Soviet Union. Basingstoke, New York, 2003; История сталинского Гулага. Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов: Собрание документов в семи томах. М., 2004; Khlevniuk О. The History of the GULAG from Collectivization to the Great Terror. New Haven, London, 2004; Баберовский Й. Красный террор. История сталинизма. М., 2007; Петров Н., Янсен М. «Сталинский питомец» — Николай Ежов. М., 2008. Хаустов В., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии 1936–1938 гг. М., 2009.
16
Conquest R. The Great Terror. A Reassessment. London, 1992. P. 33.
17
Ссылки на исследования, отражающие эту точку зрения, приведены в пятой главе.
18
Одной из важнейших последних работ этого направления, в которой делается компромиссная попытка соединить априорные построения о стихийности террора и явно противоречащие им архивные свидетельства, является статья: Getty J. A. «Excesses are not permitted»: Mass Terror and Stalinist Governance in the Late 1930s // The Russian Review. Vol. 61 (January 2002). P. 113–138.
19
Жуков Ю. H. Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933–1937 гг. М., 2003.
20
О многочисленных распоряжениях Сталина о фабрикации дел и его санкциях на уничтожение «врагов» см.: Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937–1938 / Сост. В. Н. Хаустов, В. П. Наумов, Н. С. Плотникова. М., 2004; Сталинские расстрельные списки. Совместная электронная публикация Архива Президента Российской Федерации и общества «Мемориал» / Сост. С. А. Мельчин и др. М., 2002.
21
Эта практика особенно хорошо исследована применительно к сталинскому внешнеполитическому курсу кануна и начала Второй мировой войны. См. последнюю обобщающую работу: Чубарьян А. О. Канун трагедии. Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 — июнь 1941 года. М., 2008.
22
См.: Политбюро ЦК РКП(6) — ВКП(6). Повестки дня заседаний. 1919–1952. Каталог в трех томах / Под ред. Г. М. Адибекова, К. М. Андерсона, Л. А. Роговой. М., 2000–2001.
23
См.: Политбюро ЦК РКП(6) — ВКП(б) и Европа. Решения «особой папки». 1923–1939 / Под ред. Г. М. Адибекова и др. М., 2001; Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Коминтерн. 1919–1943 гг. / Сост. Г. М. Адибеков, Ж. Г. Адибекова, Л. А. Роговая, К. К. Шириня. М., 2004; Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 — декабрь 1936 / Сост. В. Н. Хаустов, В. П. Наумов, Н. С. Плотникова. М., 2003 (эта работа является первым томом четырехтомного издания, доведенного до 1953 г.) и др.
24
Исторический архив. 2001. № 6. С. 3.
25
Среди документальных публикаций такого рода выделяется издание: Политбюро и крестьянство: высылка, спецпоселение. 1930–1940. Кн. 1 / Под ред. Н. Н. Покровского и др. М., 2005. В этой книге воспроизводятся целиком и детально комментируются пять тематических дел из АП РФ под заголовком «О кулаках (спецпоселение и трудпоселение)».