Страница 8 из 12
И всё же Антон не упрекал себя. Да, нелепо было надеяться, что тёмного ногтя не окажется. Что он себе нафантазировал? Как мальчишка! Но вот то, что в этом деле есть тайна, упрямо будоражило молодого сыщика. Его интуиция никогда не подводила. Просто он до чего-то не докопался, проглядел. Что ещё осталось неохваченным? Только баллисты. Они должны сегодня дать результаты своей экспертизы. Но какие там могут быть неожиданности? И оружие, и патрон, и то, что убитый вполне мог сам в себя выстрелить – всё это определилось ещё там, на месте трагедии, в то раннее утро.
Телефон в кабинете у капитана зазвенел сразу, словно ждал, когда он войдёт.
– Это вы, капитан? – говорил лейтенант из его розыскной группы. – Вам звонили из баллистической экспертизы, просят срочно зайти. Похоже, у них есть новости, неожиданные…
Сердце у Антона рванулось, трубка легла на рычаг, словно припечатанная. Вот оно – всё тайное всегда становится явным! Теперь он нисколько не сомневался: там, у баллистов, подтверждение его догадок, разгадка тайны!
Глава 6
Сергачёв вёл допрос Лидии Карамышевой спокойно, корректно и очень толково. Антон сидел тут же, чуть в стороне, и не мог не отдавать должное следователю. Конечно, тот зануда и любит дела простые, ясные, не требующие усилий. Но если приходится, показывает высокий класс. Чего стоит хотя бы его первая фраза, от которой, как хорошо знал оперативник, зависело многое.
– Ваш муж не убивал себя!
Лидия уже не впервые приходила в этот кабинет – дважды давала показания как свидетель. И когда вновь получила повестку, подумала: «Господи, пусть это будет в последний раз!.. А, может, так и есть? Следствие заканчивается…» Очень хотелось верить. Она не знала, что Сергачёв сказал капитану Ляшенко:
– Можно, конечно, отправить людей с ордером, арестовать её, обыск сделать, привезти сюда и допросить. Но пусть лучше придёт сама, ни о чём не догадываясь. Так может интересный разговор получиться.
И он оказался прав. Первая же фраза сразила женщину. Не впервые Антон наблюдал, как теряются люди – бледнеют, краснеют. Но чтоб вот так, внезапно, отхлынула кровь, превратив лицо в мёртвую серую маску, а молодую женщину – в призрак… Нет, такого он не видал! Карамышева качнулась и медленно стала клониться набок. Капитан рванулся, подхватил её. Она была в сознании, только глядела глазами, полными страха. Антону на мгновение даже захотелось крикнуть Сергачёву: «Стой, нельзя так!» Но следователь уже продолжал, так же спокойно и веско:
– Нет, не он сам себя, а вы его убили…
И Антон спохватился: конечно же, так и надо – ковать, пока горячо. Что с ней сделается? Мужика убить сумела, не померла от страха. И теперь не умрёт!
А Карамышева и в самом деле быстро пришла в себя. Капитану даже показалось, что странная искорка оживления осветила потухшие глаза, приглушила страх. Бледность не ушла, но перестала быть мертвенной. И с тяжёлым вздохом пробились её первые хрипловатые слова:
– Почему вы так говорите?
– Ну что ж, – следователь легонько пожал плечами, голос его смягчился. – Не буду разыгрывать Шерлока Холмса. Всё очень просто: при экспертизе наши криминалисты установили – выстрел, который убил вашего мужа, не мог быть сделан им самим.
– Не понимаю…
– Нет, Лидия Андреевна, вы понимаете! – Теперь Сергачёв совсем расслабился, откинулся на спинку стула, усмехнулся. – Понимаете, поскольку отлично знаете, как всё происходило. А вот как мы об этом узнали, да, тут для вас загадка. Но я охотно разъясню.
Тут он вновь подался вперёд, к ней, и Антон с восхищением наблюдал, как голос следователя зазвучал проникновенно, сочувственно, как вспыхнул на щеках Карамышевой горячий румянец, а в глазах блеснули слёзы.
– Вы, голубушка, женщина интеллигентная, никогда ни в чём криминальном замешаны не были и не намеревались. Думаю, что происшедшее – неожиданность и трагедия в первую очередь для вас. Я расскажу вам всё, как есть, и, думаю, для вас сделать то же – будет самым лучшим.
И он, как и обещал, очень просто и доступно – за три минуты, – объяснил женщине: баллисты выяснили, что погибший должен был стрелять левой рукой – лишь при таком условии он мог сделать выстрел, убивший его. Однако, во-первых, Карамышев не был левшой. А во-вторых – и это особенно важно, – на оружии чёткие отпечатки пальцев его правой руки. И на курке, и на прикладе. Отпечатков левой руки вообще не существует, хотя должен же он был поддерживать карабин второй рукой. Но нет – только пальцы правой руки!
– А что сие означает, дорогая Лидия Андреевна, это ясно и школьнику – они нынче детективы читают пачками. Убив мужа, вы тщательно протёрли оружие, а потом приложили в нескольких местах его пальцы. Вы знали, что он – не левша. А вот тонкостей нашей экспертной работы вы знать не могли.
Сергачёв повернулся к Антону и сказал, словно отвечая на заданный вопрос:
– Вот тебе и объяснение разрыва во времени: пока всё проделала да обдумала свои действия и показания, да попереживала и поплакала… Так ведь, Лидия Андреевна? Переживали, плакали?
Женщина подняла на него тоскливые, замученные глаза.
– Да, – сказала тихо. – Плакала. И не хотела…
Антон встал с продавленного дивана у стены, шагнул к столу и наклонился над женщиной.
– Вам лучше ничего не скрывать, это правда. То, что произошло – трагедия, верно ведь? И кажется мне, там мог быть третий человек… Если он был и вы назовёте, укажите его… Это увеличивает ваши шансы на оправдание. Может быть, стреляли вовсе не вы?
И вновь с женщиной произошла метаморфоза. Потухшие, тоскливые её глаза загорелись чувством. Антон готов был поклясться, что это – сильный испуг. Она заговорила быстро, лихорадочно:
– Нет! О чём вы? Я сама, мы двое… Я сама убила его! Да, это я! Так получилось, так получилось!..
И зарыдала, запрокинув голову, отчаянно закрыв лицо ладонями. Больше она ничего не хотела да и не могла говорить. Отпоив её водой, дав подписать протокол и показав постановление об аресте, следователь вызвал конвоира. Капитан кивнул Сергачёву: «Я провожу».
В машине Лидия сидела под зарешётчатым окном безмолвно, безучастно. Ехать было недалеко, минут десять. Ляшенко смотрел на бледную женщину почти с восхищением. Бог мой, она ведь берёт всё на себя, выгораживая любовника! Её реакция выдавала – третий был и стрелял наверняка он! Но женщина готова идти в тюрьму, чтобы спасти мужчину!
Антон невольно покачал головой: второй случай за короткое время. Недавно он успешно расследовал ещё одно убийство, но там было потруднее: уйму людей пришлось опросить и перебрать, прежде чем выйти на убийцу. Тоже женщину.
Капитан вспомнил, как приехал на задворки уже не работающего железнодорожного депо и там, среди проржавевших вагонов увидел труп. Быстро выяснилось, что это известный в городе человек – самый популярный певец театра музкомедии, чудесный тенор, игравший на сцене героев-любовников. Ту же роль играл он и в жизни. В квартире убитого капитан нашёл записную книжку, где совершенно откровенно было написано: «Девочки, с которыми я переспал». Подробный список имён и фамилий поражал воображение. Значились там, кстати, и почти все студентки, у которых он преподавал – на актёрском факультете местного института культуры. Пришлось капитану и его бригаде опрашивать всех! Та ещё работёнка!.. Но именно таким образом и вышел он на юную студентку, бросившую учёбу в разгар сессии и уехавшую в свой далёкий город Нарьян-Мар. Её имени в списке убитого не было, однако и с этой девушкой он встречался – их видели вместе.
Почуяв близость открытия, Антон поехал в командировку к далёкому Баренцеву морю. Там и нашёл он эту девчушку – юную, скромную, очень хорошенькую, с чуть заметной примесью ненецкой крови. И скоро выяснил, хотя это и скрывалось, что девочка лечится от сифилиса у частного специалиста. К этому времени Антон уже испытывал стойкую неприязнь к покойному, теперь же он его просто возненавидел. Но дело есть дело. И капитан сумел добиться признания у матери бывшей студентки. Миниатюрная, моложавая женщина, полукровка с раскосыми глазами и решительным характером, не слишком и запиралась. Она воспитывала дочь одна, без мужа, и готова была защищать своего ребёнка. Да, узнав, что мерзавец-преподаватель совратил её наивную доверчивую девочку и заразил гадкой болезнью, мать поехала в их город и наказала обидчика. Готова отвечать, а на суде призовёт всех родителей поступать так же!..