Страница 40 из 43
Харуюки заскрипел зубами, так что они едва не раскрошились.
Все его тело задрожало; а потом кратковременная жажда крови пронзила его от головы до пальцев ноги и ушла.
Голос, выдавленный им сквозь стиснутые зубы, звучал надтреснуто, по-чужому.
– …Ты признаешь, Таку?
– …Ч-что?..
– Тебе никогда не победить меня в ускоренном мире. Ты признаешь это, Таку!!!
Секунда тишины.
Слова, вернувшиеся к Харуюки сквозь сцепившиеся тела, прозвучали тихо, словно что-то рухнуло.
– …Да. Ты прав… Все-таки я не могу тебя победить. Как во всех остальных играх, в которые мы играли когда-то…
Харуюки сделал глубокий вдох, потом выдох. И таким же тихим голосом произнес:
– Значит… мы с тобой одинаковые.
– ?!. Ч-что?..
– В реальном мире я не могу выиграть у тебя. Но здесь, в этом мире, ты не можешь выиграть у меня. Мы одинаковые. Вот почему… вот почему.
Замолчав, Харуюки в упор посмотрел в бело-синие глаза под маской Сиан Пайла, потом продолжил:
– Вот почему… я хочу, чтобы ты стал моим союзником… моим товарищем. Таку. С сегодняшнего дня, как и я, подчиняйся ей, сражайся вместе с нами.
Такуму ничего не ответил, лишь резко втянул воздух. После короткой паузы хриплый стонущий голос прозвучал из щелей маски.
– …Не валяй дурака, Хару, ты ведь сам знаешь. Твой Родитель… Блэк Лотус, на которую я охотился в тайне от своего легиона, – главная предательница ускоренного мира! То есть… сражаться вместе с ней – это значит…
– Вот именно. Нам придется победить «шестерых королей чистых цветов». И этого нечего бояться. Знаешь, я тебе скажу кое-что хорошее… Такие вещи – самое важное, что есть в играх.
После этого заявления Такуму замолчал надолго.
В словах, произнесенных им несколько секунд спустя, звучал оттенок насмешливого презрения к самому себе.
– …Хару, неужели ты до сих пор мне веришь? Даже если я сейчас скажу «да» – ты собираешься поверить моим словам, вот так, безо всяких оснований? Словам человека, который нарушил закон своего легиона, нарушил правила «Брэйн Бёрста» и предал обоих своих друзей?
– Когда это кончится, мы расскажем Тию все.
После мгновенного ответа Харуюки Такуму в который уже раз за сегодня потрясенно ахнул.
– Э?!.
– Про «Брэйн Бёрст», про нашу дуэль, и… про чувства, которые мы оба прятали. Мы расскажем ей все.
Подняв глаза к простирающемуся в бесконечность небу, Харуюки медленно продолжил:
– Скорее всего, с этого нам и надо будет начать. До сих пор мы все трое прятали друг от друга то, что не должны были прятать. Мы сомневались в том, в чем не должны были сомневаться. Мы должны начать заново… с какого-то места.
– …Начать заново… Хару, ты серьезно думаешь, что это возможно? Ведь я… я в нейролинкер Тию… – дрожащим голосом проговорил Такуму. Харуюки легонько обнял его культей левой руки.
– Она до смерти разозлится, да. Она будет на нас орать, будет бушевать… но в конце концов она нас простит. Она же Тию.
Произнеся эти слова со смешинкой в голосе, Харуюки начал медленно снижаться.
Вернувшись на крышу и освободившись от правой руки Сильвер Кроу, Сиан Пайл с трудом отошел на несколько шагов и со стуком уселся.
Харуюки кинул быстрый взгляд на счетчик времени. Через две минуты с небольшим эта долгая дуэль наконец завершится.
На всякий случай он кликнул по полоскам хит-пойнтов – там оставалось абсолютно одинаковое количество. Если до конца дуэли ничего не изменится, она завершится вничью, и оба останутся при своих очках.
Снова взглянув на Сиан Пайла, который неподвижно сидел, повесив голову, Харуюки подумал:
Может, я… ошибся?
Может, мне надо было безжалостно бросить Такуму на землю, чтобы не оставить ни малейшего шанса, что он нарушит обещание и нападет на Черноснежку?
Нет – неверно. Сомневаться в других или верить в других – это то же самое, что сомневаться в себе или верить в себя.
Я верю в себя, которому Черноснежка призналась в любви.
Я верю в себя, решившего поверить в Такуму.
Это ведь правильно, да?..
Так спрашивал голос его сердца. И вдруг –
С тяжелым металлическим лязгом за его спиной раскрылись двери лифта.
Харуюки сжался всем телом; но, еще оглядываясь, он уже знал, кого там увидит; он верил.
Это не мог быть новый враг. Поскольку сражаться на этой арене могли лишь Харуюки и Такуму.
И это не мог быть какой-то незнакомый дуэльный аватар. Просто незачем было постороннему зрителю выходить на крышу из больницы.
Но когда Харуюки убедился, что угадал, собственными глазами, у него перехватило дыхание, грудь наполнилась чем-то горячим и из глаз потекли слезы.
Идеальная чернота, словно сама суть тьмы. Ослепительная серебряная белизна по краям.
Чересчур сильный холодный ветер трепал длинные волосы и подол юбки, перебирал бубенчики, украшающие зонт.
– Сем… па…
Его сдавленный голос дрожал, как у маленького ребенка.
Глядя на Харуюки, который, волоча сломанную ногу, сделал ей навстречу шаг, потом еще –
Черноснежка склонила голову набок и улыбнулась.
– Семпай!!!
Наконец-то позвав ее нормальным голосом, Харуюки с рваным звяканьем побежал, насколько вообще был способен бежать.
Черноснежка тоже побежала ему навстречу, цокая каблучками.
Без страха, без колебаний Харуюки раскинул руки – и они с Черноснежкой очутились в объятиях друг друга.
Изо всех сил обнимая ее мягкое, сладко пахнущее тело, Харуюки прорыдал:
– Ты… ты пришла в себя… Слава богу… я верил… я верил, что ты непременно вырвешься… я так рад… правда…
Держа Харуюки в объятиях, словно обволакивая, Черноснежка прижалась к нему щекой; она не произносила ни слова.
Наконец в ушах Харуюки раздался ее шепот – такой же влажный, как его.
– …Я была в темноте – ни на земле, ни на небе… и слышала только твой голос. Ты… защищал меня, да? Так изранился…
Ее правая рука ласково погладила изборожденное тело Сильвер Кроу.
– Так изранился… спасибо… спасибо тебе, Харуюки-кун.
– Нет… это семпай меня защитила. Потому что я услышал твои слова… что ты веришь в меня… именно поэтому… я смог взлететь.
Черноснежка молча кивнула несколько раз, потом вытянула руку и осторожно погладила тонкие крылья за спиной Харуюки.
– Какие красивые… вот она какая, твоя сила, потенциал, который прятался внутри Сильвер Кроу. До сих пор… не существовало ни одного дуэльного аватара с настоящей способностью к полету. Я знала, что предчувствие меня не подведет. Ты тот, кто способен изменить этот мир.
Затем она медленно опустила маленькое тело Сильвер Кроу на крышу.
Наклонив голову и глядя на Харуюки с улыбкой, сказочная принцесса с воздушной фигуркой заговорила голосом, в котором слышна была самая капелька силы.
– Похоже, пришло время… Пора и мне выбраться из мирного кокона и еще разок попробовать добраться до неба.
Потом она отвела взгляд и посмотрела мимо Харуюки. Сиан Пайл, по-прежнему сидящий там, где его оставили, лишь поднял глаза и смотрел на Харуюки и Черноснежку исподлобья.
– Перед тобой… я тоже должна извиниться, Сиан Пайл.
Слова Черноснежки стали для Харуюки неожиданностью.
– Я много раз делала посмешище из дуэли с тобой, это было позорно с моей стороны. Сейчас я покажу мою истинную форму. И если ты пожелаешь, я встречусь с тобой лицом к лицу и буду сражаться в полную силу.
Подняв правую руку, она проворно понажимала что-то на виртуальной клавиатуре.
ПЗЗ. ПЗЗЗЗЗЗ!
Аватар сказочной принцессы внезапно окутали черные молнии.
Прямо перед глазами поспешно отступившего на несколько шагов Харуюки ее силуэт окутался фиолетовым свечением и начал постепенно меняться. Юбка, едва не касавшаяся крыши, укоротилась и расщепилась на острые, зазубренные пластины. Руки и ноги стали идеально прямыми, ладони и ступни сжались, став тонкими, как иглы.
Длинные волосы обратились в свет и исчезли, на их месте возникла маска, смахивающая на хищную птицу с крыльями за спиной – и наконец с последними электрическими звуками все визуальные эффекты пропали.