Девушка Online

– Да, сууупер, – громко отвечает Олли, так старательно изображая американца, что хочется сказать: «Я не с ним».

Мы все заказываем молочные коктейли, а Меган берет минералку.

– Ну что, я посмотрю? – поворачивается ко мне Оли.

– Что? Ах, да. – Я выуживаю из сумки фотоаппарат и начинаю пролистывать фотографии. Найдя нужный снимок, я протягиваю Олли камеру и замираю, ожидая его оценки.

– Здорово получилось, молодец.

– О, я тоже хочу на себя посмотреть! – Меган выхватывает фотоаппарат и начинает рьяно давить на кнопки. Я замираю.

Вообще я человек не жадный, могу даже отдать брату половину шоколадок из рождественского календаря, но моя камера – это совсем другое. Она – моя самая ценная вещь, моя отдушина.

– О. Бо. Же! Пенни! – возмущается Меган. – Надо же так сфоткать! Я тут как будто с усами. – Она швыряет фотоаппарат на стол.

– Осторожно! – вскрикиваю я.

Меган едва поднимает на меня глаза, потом снова берет камеру и жмет на все кнопки подряд, пытаясь удалить фотографию.

Я с силой вырываю у нее фотоаппарат, и один из нарощенных ногтей Меган цепляется за шнурок.

– Ай! Ты мне ноготь сломала!

– А ты чуть не сломала камеру.

– Ты только о своей камере и думаешь, – язвительно отвечает Меган. – Я не виновата, что ты сделала такое жуткое фото.

В моей голове тут же рождается достойный ответ: «Я не виновата, что ты заставила себя так сфотографировать из-за прыща на носу». Но вслух я этого, конечно, не говорю.

– Дай-ка посмотрю. – Олли забирает у меня фотоаппарат и начинает истерически хохотать, а Меган бросает на меня яростный взгляд.

К горлу подступает ком. Я молюсь, чтобы недавний кошмар не повторился, и тут мне становится невыносимо жарко. Я не могу дышать. Кажется, будто все знаменитости, чьи фото развешаны на стенах кафе, пристально смотрят на меня. Песня из музыкального автомата вдруг звучит слишком громко. Красная обивка стульев режет глаз. Я не могу контролировать свои ощущения. Ладони покрываются испариной, а сердце стучит как бешеное.

«Хо-хо-хо» – приветствует посетителей механический Санта Клаус, но теперь его смех кажется зловещим, а не веселым.

– Мне нужно идти, – шепчу я.

– А что с фото? – капризно спрашивает Меган, поправляя свои длинные темные волосы.

– Сотру.

– А твой коктейль? – спрашивает Кира.

Достаю из кошелька деньги и кладу на стол, надеясь, что никто не заметит, как сильно трясутся руки.

– Пусть кто-нибудь выпьет. Я вспомнила, что обещала кое с чем маме помочь, мне надо идти домой.

На секунду мне кажется, что Олли искренне расстроен.

– Ты завтра будешь в городе? – спрашивает он.

Меган недоуменно смотрит на Олли.

– Думаю, да. – От сильного жара у меня начинает все плыть перед глазами. Если мне не дадут выйти на свежий воздух, я потеряю сознание. Я едва сдерживаюсь, чтобы не заорать Олли: «Выпусти меня!»

– Класс, – Олли встает с дивана и возвращает мне фотоаппарат. – Может, увидимся.

– Может.

Одна из двойняшек (я их уже не различаю) спрашивает, все ли в порядке, но я молчу. С трудом добираюсь до двери и выхожу на пляж. Громко кричит чайка, громко смеются люди. В мою сторону движется компания девушек. На них веселенькие розовые футболки и туфли на каблуках, хотя на дворе декабрь. У одной из девушек на голове фата. Я закатываю глаза. Вот что еще меня раздражает в Брайтоне, кроме ям: каждую пятницу к нам приезжает толпа народа, чтобы погулять на девичнике или мальчишнике. Я быстро ухожу с дороги и направляюсь к воде. Дует холодный ветер, я подставляю ему лицо. Стоя на мокрой гальке, я смотрю, как волны накатывают на берег, и постепенно успокаиваюсь.

Глава вторая

Большинство девчонок в обморок упадут, если, придя из школы, застанут свою маму за примеркой свадебного платья. Но мне не привыкать.

– Привет, Пен, – кричит мне с лестницы мама, едва я успеваю открыть дверь. – Ну, как тебе? – Она опирается на перила и эффектно вскидывает руку, каскад темно-рыжих волос спадает на ее плечи. Свадебное платье цвета слоновой кости, с завышенной талией и кружевными цветами на горловине, смотрится на ней великолепно. Но я так устала, что только киваю в ответ.

– Специально сшито в духе фестиваля Гластонбери, – объясняет мама, спускаясь с лестницы. Она целует меня в щеку, и я улавливаю привычный аромат роз и пачули. – Тебе нравится? Думаю, «дети цветов» его бы оценили.

– Да, очень милое.

– Милое? – переспрашивает мама, не веря своим ушам. – Нет, не милое! Это потрясающее, божественное платье!

– Это всего лишь платье, дорогая, – улыбается вошедший в гостиную папа.

Он смотрит на меня и многозначительно поднимает брови, я отвечаю тем же. Возможно, я внешне больше похожа на мать, но характером пошла в отца. Он гораздо прагматичнее мамы.

– Как день прошел? – интересуется папа, обнимая меня.

– Ничего. – Внезапно мне очень хочется перенестись в прошлое, чтобы мне снова было пять лет. Тогда бы я забралась папе на колени и попросила почитать мне добрую сказку.

– Ничего? – Папа делает шаг назад и заглядывает мне в глаза. – Ничего хорошего или ничего плохого?

– Ничего плохого, – отвечаю я, чтобы не волновать родителей.

– Отлично, – довольно отвечает папа.

– Пен, ты сможешь помочь завтра в агентстве? – спрашивает мама, прихорашиваясь перед большим зеркалом.

– Ладно. Это надолго?

– Всего на пару часов вечером, пока я буду на свадьбе.

Мои родители заправляют агентством по организации тематических свадеб «Вместе навсегда». Мама открыла его, когда оставила карьеру актрисы, чтобы больше заниматься мной и братом. Она обожает проводить необычные свадьбы и примерять платья будущих невест. Наверное, она скучает по чудесным нарядам из оставленной в прошлом театральной жизни.

– Ужин скоро? – спрашиваю у папы.

– Через час. Сегодня будет «пастуший пирог».

– Здорово, – радуюсь я. Папина картофельная запеканка с мясом – пальчики оближешь. – Я подожду наверху.

– Хорошо, – хором отвечают родители.

– Счастье ты мое! – восклицает мама и целует папу в щеку.

Я поднимаюсь на второй этаж и прохожу мимо родительской спальни. Останавливаюсь у комнаты Тома. Из-за двери доносится хип-хоп, который я раньше на дух не переносила. Но теперь Том учится в университете и приезжает домой только на каникулы. Сегодня его музыка меня совсем не раздражает, даже наоборот. Раз она играет, значит, Том приехал. Я по нему очень скучала.

– Привет, Том-Том, – кричу я брату.

– Привет, Пен-Пен, – доносится ответ.

Я прохожу в конец коридора и поднимаюсь по еще одной лестнице. Моя комната находится под самой крышей и гораздо меньше остальных спален, но я ее просто обожаю. Скошенный потолок и деревянные стены делают ее необыкновенно уютной, а если присмотреться, то из окна можно увидеть тонкую полоску моря. Даже когда на улице темно и залива не видно, мысль о том, что он там, на горизонте, меня умиротворяет. Я включаю гирлянду, растянутую над туалетным столиком, зажигаю аромасвечи с запахом ванили и опускаюсь на кровать.

Теперь я могу спокойно обдумать произошедшее в кафе. Этот случай был третьим по счету. При этой мысли у меня внутри словно что-то обрывается. Теперь приступы не спишешь на случайность, как в первый раз, или на невезение, как во второй. Меня пробирает дрожь, и я укутываюсь в толстое пуховое одеяло. Его тепло напоминает мне о том времени, когда я была маленькой и мама делала мне палатку из одеял. Я могла часами лежать в таком домике с фонариком и книгами, прячась от внешнего мира.

Я сворачиваюсь калачиком и закрываю глаза, но тут раздается стук за стеной. Три удара. Я вскакиваю и стучу два раза в ответ.

Это Эллиот. Он живет в соседнем доме, и его спальня в мансарде через стенку от меня. Давным-давно мы придумали секретный код. Если кто-то стучит три раза, это значит: «Можно к тебе зайти?». Два удара в ответ расшифровываются как «Да, можешь прийти прямо сейчас».