Меч Аллаха

На перекрестке старик вылез из машины и поманил Кашкарбая пальцем. Сказал негромко:

— Будьте осторожны с Кумисбаевым. И помоги вам Аллах.

Примитивные банды рэкетиров обычно сколачиваются на бытовой основе. То в единый кулак для набегов собьет в стаю ребят своего двора хулиган-оторва. То в кодлу соберет одноклассников бездельник и заводила, изгнанный из школы за неуспеваемость. Беспутный казашонок Аю собрал и сделал бандитами приятелей из ПТУ, которым после выпуска никто не предоставил работы. Умелые в слесарном деле огольцы в учебном цехе выковали и отточили ножи из подшипниковой стали, наделили друг друга звериными кличками: Бабыр — Гепард, Жилан — Змея, Булан — Лось, Келес — Варан, и превращение в матерых хищников состоялось.

Начали с мелкого рэкета: обложили данью старух, продававших съестные припасы пассажирам транзитных поездов на железнодорожной станции. Набрались опыта, осмелели, пару раз отстегнули подачку начальнику линейного отделения милиции майору Ахтаеву, потом взяли его на содержание — и пошло, поехало…

Кумисбаев был одним из тех предпринимателей, из чьих доходов банда посасывала совсем немного — геологических работ своими силами великий Казахстан почти не вел и геологию не финансировал, а из ничего ничего и не высосешь. Но когда наклюнулась солидная сделка и запахло тысячами долларов, пройдошистый геолог решил потрудиться над денежной жилой по полной программе. Он переговорил с главарем рэкетиров Аю, и они ударили по рукам. Если покупатели выложат наличные, а они должны были привезти их с собой, ребята Аю забирали деньги целиком. Директор получал не половину, а сорок процентов, поскольку товар без оплаты покупателям он не отдавал.

Перспектива аферы выглядела крайне радужной, и все ее участники раскатали губы в ожидании жирного навара.

Не знали они лишь одного. Часто беспечные рыбаки, закидывая сеть на сома, вытаскивают в ней зеленую лягушку.

Вечером за ужином Иргаш затеял разговор о завтрашнем дне. Заканчивая трапезу, он губами снял с вертела большой, хорошо прожаренный кусок баранины и стал медленно жевать. Прожевал, потянулся за пиалой, в которую ему налили гранатовый сок. Звучно отхлебнул. Вытер губы полотенцем, лежавшим на коленях. Повернулся к Андрею:

— Мастер, как тебе нравится наш продавец? Хочет он нас обмануть или нет?

— Если продавец не хочет обмануть покупателя, значит, ему нечего делать в торговле. Русские говорят, что на базаре всегда есть два хитреца. Один норовит подороже продать, другой купить все по дешевке.

Иргаш понимающе улыбнулся:

— Я не о том. Не кажется тебе, что он намерен совершить хитрость? Мы привезем деньги, по дороге нас ограбят, и мы не сможем оплатить покупку. Может такое быть?

— Может, но кому это выгодно?

— Тем, кому нужны деньги. А таких, как ты знаешь, здесь полным-полно.

— Мне тоже нужны деньги.

Андрей прекрасно понимал, что обсудить свои сомнения Иргаш мог с любым из своих приближенных, и в первую очередь с Кашкарбаем. Причем обсудить с большей для себя и дела пользой, но он обращался к человеку пришлому, который оказался в команде моджахедов по найму и должен получить за свои услуги деньги.

Впрочем, получит ли или нет — это писано на воде вилами. Может, вместо расплаты «зелеными» Иргашу покажется проще рассчитаться с русским пулей — маленьким кусочком металла, сэкономив во славу Аллаха солидную пачку «курбаксов», как называл доллары Кашкарбай. Это словечко вызывало у азиатов особые ассоциации. Бака — на таджикском, курбака — на узбекском и на казахском — лягушка. Зеленое противное существо. Курбаксы тоже зеленые, хотя и вовсе не противные, но выразить названием показное презрение к ним совсем неплохо.

Заводя с Андреем разговоры на разные темы, Иргаш испытывал его, проверял, поскольку именно в мелочах, в случайных оговорках чаще всего проявляется суть человека.

— Речь не о тебе, — сказал Иргаш и громко отрыгнул. — Ты слыхал разговор со стариком в машине? Он ведь открыто предупредил, что хозяин связан с бандитами.

— Простите, я не прислушивался.

— Чем же ты был занят?

— Думал о буровых машинах, которые видел.

— Не о нашей безопасности?

— Если бы я был феррашбаши — начальником стражи, — тогда думал бы о бандитах.

— Ты прав, мастер, — сказал после небольшой паузы Иргаш. — Это хорошо, когда человек думает о своем деле. Аллах любит трудолюбивых. Мы постараемся быть такими. И бандитам дадим окорот.

— Это не вызовет трений с местными властями?

— Андрей, ты должен понять: здесь, в Азии, мы не имеем права чувствовать себя гостями и чего-то бояться. На этой земле мы представляем новый, будущий порядок, который установим на основе законов ислама, и те, кто нас не уважают, должны бояться.

После ужина Иргаш собрал боевиков и приказал взять оружие. На трех джипах они поехали к базе Кумисбаева. Чтобы обезопасить себя, надо было принять меры заблаговременно.

Ворота базы уже были закрыты и, судя по всему, там никого кроме сторожа не осталось.

Оставив машины на дороге в стороне от базы, Иргаш взял с собой двух боевиков и пошел не разведку. Сперва он прошел от ворот до ближайшего угла, повернул направо и двинулся вдоль забора. Метров через сто ему пришлось поворачивать снова. Зады огороженной территории базы выходили на пустырь, заваленный металлическим ломом и мусором. За свалкой виднелась насыпь железной дороги и линия телеграфных столбов.

Пройдя шагов сорок, Иргаш заметил, что в бетонной стене забора пробито квадратное отверстие. Металлическая арматура, укреплявшая бетон изнутри, выглядела аккуратно срезанной.

Рачительные хозяева базы заделали отверстие фанерой. Иргаш потрогал заплатку рукой, и она даже от небольшого давления прогнулась. Достаточно было сильного удара, чтобы лаз открылся.

Иргаш присел на корточки и стал внимательно рассматривать землю под отверстием. Будылья сорняков, густо росших вдоль забора, здесь были вытоптаны. У подножия стены Иргаш увидел остаток сигаретного фильтра. Он отломил сухой стебель полыни, согнул его и импровизированным пинцетом подхватил окурок. Поднес к носу, понюхал. Фильтр был свежим настолько, что не утратил острого запаха табака.

— Они придут отсюда, — сказал Иргаш, подумав.

Без труда открыв ворота, Иргаш расставил во дворе моджахедов по местам, которые выбрал сам. Пришлось потаскать по территории старые ящики и пустые железные бочки, чтобы создать во дворе удобные места для засад.

— Кто стремится сохранить голову, тот не должен предаваться сну беспечности, — объявил Иргаш моджахедам, когда приготовления были окончены. — Эту ночь мы проведем в ожидании.

Ждать пришлось долго.

В три часа стало светать. Наблюдатели, следившие за пустырем и дорогой, периодически делали отмашку, показывая, что вокруг все чисто.

В шестом часу из-за дальних гор выползло солнце. Иргаш уже начал сомневаться, появится ли вообще банда, чтобы присутствовать при расчетах с господином Кумисбаевым.

Однако умение ждать оправдало себя. В шесть пятнадцать наблюдатель, следивший за пустырем, заметил, как возле железной дороги остановились две автомашины. От них через пустырь к забору базы по одному, по два потянулись люди.

Рэкетиры, взрастившие в себе уверенность в безнаказанности, шли через пустырь, переговариваясь и нисколько не маскируясь. Узбекский мешок с деньгами должен был появиться в конторе в половине седьмого, так что им некуда было торопиться. А вот когда приедет, они его тряхнут так, что деньги вывалятся не только из кошелька, но из всех потайных загашников. В конце концов, горячий утюг всегда найдется. Что-что, а трясти своих клиентов джигиты умели.

К забору подходили по одному. Отодвигали в сторону фанеру и пролезали внутрь…

Там их и брали, не давая даже охнуть.

Их было семеро. Ребята лет двадцати-двадцати пяти. Все примерно одного покроя: рослые, с накачанными мускулами, с крепкими шеями. Лица у всех загорелые, ничего не выражавшие. Белые рубахи, довольно чистые, а также серые изрядно потрепанные джинсы были явно приобретены в лавочке секонд-хэнда.