Когда пропадают дедушки

Глава 14 Дом, милый дом

В круглом домашнем старом дупле гнома нашлись две нужные вещи: старые, снятые когда‑то по причине маловатости штаны и рубашка и потрепанное, видавшее виды, но самое главное очень теплое и большое одеяло, в котором укутавшаяся с головой, Лоре сидела возле костра и шмыгала носом. Гном, одевший свой старый наряд, тот самый, что некогда был им отложен из‑за чрезмерной тесности в талии, а теперь слегка на нем болтающийся, сидел напротив Лоре и тоже смотрел на огонь. Мысли его были расплывчаты, но если кто‑нибудь дерзнул бы оформить их в речь, то они рассказали бы о том, что задумчивый Оксидан переживал сейчас обо всей еде, так щедро и любовно им поглощаемой с самого младенчества, заботливо отложенной в запасы по всему телу и бесславно потраченные за время их похода. Мыслящий образами Коша со всем пылом присущим растущим молодым драконам обрушивал свой гнев на холодную воду, из которой его только недавно вытащили и утробно рычал, жалуясь своему собрату огню. И только Фил вечный философ — пессимист ни о чем не думал, а, устроившись среди ветвей, убедившись, что в ближайшее время его юной подопечной ничего не угрожает, включая саму юную подопечную, сладко спал, отдыхая от волнений и забот. Да весело хлопали рукавами на самых верхушках деревьев отстиранные рубашки, подставляя полуденному солнцу свои бока. Громко чихнула Лоре и тут же закуталась в одеяло еще сильнее, оставляя снаружи только кончик покрасневшего носа. Встрепенулся во сне Фил, но поскольку продолжения не последовало, снова погрузился в сон. Мирно трещал огонь. Вездесущий ветер, хозяин леса, получив нагоняй от солнца, на цыпочках обходил полянку, на которой набирались сил уставшие герои. Впрочем, героям было от чего устать. Выбравшимся из трясины героям пришлось еще несколько дней провести грязными, замерзшими и голодными, потому что Оксидан никак не мог найти в этом знакомом, но изменившимся лесе свой старый дом. А после того как дом все таки был найден, они потратили еще некоторое время на поиски небольшого речки, протекавшей по уверениям гнома где‑то недалеко. И хотя купание осенью в холодной реке, это то, что Фил не стал бы советовать своей подопечной, покрытое болотной тиной и зудяшееся тело настоятельно требовало воды. Единственным, кто был бы не прочь избежать этой процедуры, был дракон, но его никто не спрашивал. И после того как Оксидан и Лоре привели себя в некое подобие порядка и чистоты, они вдвоем принялись за купание Коши, чья, ставшая за долгое время второй кожей, шерсть смываться не желала. Но мелкие камешки, прошлогодний затерявшейся в дупле гнома мыльный корень, а также упорство ревнителей чистоты сделали свое дело, и Коше был возвращен его изначальный вид. Заодно изначальный вид был возращен одежде, после чего чистые герои вернулись к оставленному дому, чтобы отдохнуть и в очередной раз решить, что делать дальше.

Лоре снова чихнула и Фил, окончательно проснувшийся, стал прислушиваться к сопению возле костра. Некоторое время было тихо, потом снова раздалось громкое и немного веселое чихание.

— Заболела, — сердито заявил он, приземляясь рядом с Лоре.

— Вовсе нет, — возмутился выглядывающий из одеяла красный нос.

И Лоре принялась мужественно бороться с вредным маленьким человечком, сидящим в ее носу и заставляющим чихать. Какое‑то время ей это удавалось, но потом битва был с треском проиграна и новый звонкий чих огласил окрестности. Под укоризненным взглядом Фила она закуталась в одеяло с носом и глазами и притаилась.

— Надо варенье малиновое, — тоном заправского лектора заявил Фил. — У тебя есть малиновое варенье?

— Малинового нет, — философским тоном заметил гном.

— Какое есть?

— Никакого нет. Есть ежовый сбор.

— Что еще такое? — в голосе Фила послышалось недоверие.

— Трава такая, я ее зимой пил, чтобы не болеть. Должна помочь, — и с этими словами Оксидан полез в свое родное дупло на поиски затерявшегося в его глубинах ежового сбора.

Сбор оказавшейся серо — бурой травой с голубенькими цветочками пах как рубашка трехдневной свежести. Немногие птицы и звери, наблюдавшие из укрытий за странными пришельцами, попав в поле запаха ежового сбора, сочли за благо покинуть родные дома, и только у Лоре, Коши и Фила выбора не было, и, обреченные на страдания, они сидели возле костра, ожидая, когда закипит заваренное в воде лекарство, смутно догадываясь, что на вкус оно будет примерно таким же приятным.

— Готово, — заявил Оксидан, закончив помешивать буроватую смесь и налив ее в нашедшуюся в дупле кружку, протянул все это Лоре.

— А может не надо? — попыталась возразить она, но стушевалась под тяжелым взглядом Фила и, мужественно закрыв глаза, протолкнула все это внутрь.

Следующие несколько минут Лоре сидела с широко открытым ртом, судорожно глотая воздух и вытирая бегущие из глаз слезы. Оксидан же, удовлетворенный полученным результатом не теряя зря времени, влил следующую порцию лекарства в горло Коши, справедливо рассудив, что профилактика лучше лечения (от полного уничтожения лес спасла только неопытность юного дракона, который от ужаса забыл, как надо плеваться огнем), а третью кружку выпил сам. После чего Коша и Лоре под командованием гнома забрались в дупло, завернулись в одеяло и прошлогоднюю листву и уснули, к своему счастью не услышав бормотания Оксидана о том, что «сбор хорошо бы еще раза два, а то и три выпить, чтоб точно не заболеть. Ну да утром видно будет». Почти отдохнувший Фил остался снаружи, наблюдать и охранять.

Следующие три дня были похожи один на другой. Оксидан, наконец‑то оказавшийся дома, принялся хозяйничать: собирал ягоды, грибы, травы, корешки и варил из всего этого каши и похлебки. А в свободное время заваривал ежовый сбор и поил им Лоре трижды в день. Он и Кошу хотел им поить ради профилактики, но небольшой пожар устроенный последним в показательных целях убедил гнома в том, что Коша абсолютно здоров. И Лоре осталась один на один с жутким лекарственным настоем буроватым на цвет и на вкус. Целыми днями она как сыч сидела в дупле, укутавшись с головой, и шмыгала своим покрасневшим носом. На третий день такого издевательства Лоре взбунтовалась и при дымовой поддержке дракона утвердила свое право на болезнь. Ежовый сбор был забыт и заменен горячим отваром из листьев дикой малины и ежевики. И еще через два дня Лоре проснулась полностью здоровой и готовой к новым походам. Наблюдавший за процессом выздоровления Фил был к этому готов и дипломатично повернул ход ее мыслей к дому и к тому, что дедушка ее давно ждет и, наверное, волнуется, а Лоре очень не любила волновать дедушку.

Прощание было недолгим. Хозяйственный (и когда успел) гном собрал им в узелок немного еды, разделил поровну немногочисленные и не очень большие денежные запасы, и на том сборы были закончены. Проблема возникла с Кошей. Дракон был в равной степени любим и одинаково их любил, а еще он очень сильно хотел уйти и также сильно хотел остаться. И все же в результате долгих обсуждений и рассуждений решено было оставить дракошу с гномом. Причин этому было несколько. Первая заключалась в том, что Коша намного чаще слушался Оксидана, а не Лоре, которая и сама‑то (если уж быть честными до конца) нуждалась в присмотре. Ну и во — вторых в лесу дракона прятать было легче, а в том, что дважды беглец от правосудия (хотя о втором разе никто из них не догадывался, потому как они сами принимали участие в этом побеге) нуждается в убежище, они были почти уверены. Конечно, была еще и третья причина, и объяснялась она тем, что Фил был уверен, если Лоре не будет видеть Кошу, то она не вспомнить о своем обещании найти его родителей и значит благополучно вернется домой. Впрочем, об этой причине знал только сам Фил, как впрочем и о том, что эта третья причина и была самой важной. Так или иначе, решение было принято, Оксидан и Коша остались, а Лоре и Фил отправились в путь к себе домой. Дорога домой отличается от всех других дорог тем, что обычно она самая короткая и самая (за редким исключением) безопасная. Эта дорога ничем другим от обратных дорог не отличалась и вскоре, к вящему удовольствию одной пессимистично настроенной птицы, закончилась.