Страница 19 из 48
На этом я, правда, застопорился. Никаких данных о бургомистре Харькова найти не удавалось. Хотя последним обер-бургомистром Харькова был некий коллаборационист Козакевич, эмигрировавший с немцами. Он тоже был химик, и звали его также Павел.
Алик пришел минут через десять, хитро улыбаясь.
— Нашел? Что думаешь?
— Ничего пока не думаю. Предпочел бы услышать твое мнение. Что из этого правда? — хмуро спросил я, ткнув пальцем в экран.
— Трудно сказать. Насчет бургомистра — официально таких сведений нет. Впрочем, память об этом эпизоде могли и стереть из архивов, заменив на фамилию другого химика. А вот то, что младший брат академика Павел Лысенко оказался в Америке — истинная правда.
— Мне кажется, что в России об этом ничего неизвестно. Я не нашел ни малейших намеков, кроме той цитаты Сойфера.
— Больше почти ничего и нет. В СССР это скрывали очень тщательно. Был тут один показательный момент. В начале перестройки эти сведения начали всплывать. Журнал «Коммунист», например, упоминал о брате Лысенко. В 1991 году о переходе брата Лысенко на сторону фашистов сообщил апрельский выпуск журнала «Известия ЦК КПСС». Публикация вызвала праведный гнев сына академика Лысенко, Юрия Трофимовича. Он послал раздраженное письмо члену редакционного совета, заместителю Генерального секретаря ЦК КПСС В. А. Ивашко. «Вы являетесь одним из высших руководителей правящей партии, от правильного (или неправильного) представления которой о тех или иных событиях и явлениях зависит жизнь страны», — укорял редактора сын академика, обвиняя журнал в лживой публикации, основывающейся лишь на непроверенных слухах. Он утверждал, что по наиболее достоверным сведениям его дядя Павел Денисович вместе с женой и группой других советских людей был сожжен в облитом керосином вагоне. Попытки редакции журнала запросить Государственный архив Харьковской области ясности не внесли. Редакция извинилась и признала, что данные взяты из публикаций Сойфера, а Сойфер записал их с чьих-то слов. Таким образом, Юрий Лысенко практически победил, утвердилось мнение, что сведения недостоверны, а Сойфер просто бессовестный сплетник. К августу журнал «Известия ЦК КПСС» и вовсе закрыли.
— Закрыли во время так называемого августовского путча 1991 года, как я понимаю? Опять август?
— Об этом августе я точно еще не думал, — хмыкнул Алик. — Давай лучше о более достоверных вещах поговорим. Лгал ли Юрий Лысенко о своем дяде, «сгоревшем в вагоне», или искренне в это верил, не суть важно. Интернета тогда не было, проверить было невозможно. При этом он также утверждал, что читал официальный ответ на запрос о судьбе своего дяди: «Органы государственной безопасности сведениями о судьбе Павла Денисовича Лысенко не располагают». Органы госбезопасности тоже лгали. Теперь же времена изменились, и нам не составляет труда узнать все подробности бегства брата академика на запад.
— Можно услышать об этих подробностях?
— Запросто. Только лучше начать эту историю издалека. Летом 1929 года в Москве работали два видных марксиста. Эксперт по марксистской философии Сидней Хук и пламенный коммунист-интернационалист Бертрам Вольф, он же Берт Волфи, будущий маститый историк марксизма, автор известной книги «Трое, совершившие революцию». Бертрам Вольф возглавлял фракцию в американской компартии, которая, собственно, и была создана после написания им в 1919 году так называемого «Манифеста левого крыла». Написал он этот «Манифест» совместно с авантюристом Джоном Ридом, автором «Десяти дней, которые потрясли мир». Рид годом позже умер в Москве якобы от тифа. В 1929 году Вольф иммигрировал вместе с женой в Москву, где он уже пару раз бывал до того, и начал трудиться в президиуме Коминтерна.
— Полагаю, трудился он там недолго?
— Да, не слишком долго. Жена Вольфа тоже работала секретарем Коминтерна, хотя в Москве ей не очень нравилось. Даже мелочи раздражали — например, сразу по приезду бдительные чекисты на таможне в поисках компромата раскрутили все рулоны туалетной бумаги, которую супруги по совету друзей везли из Америки. Вольф же в Москве защищал тезис о взаимном сотрудничестве классов, считая, что у Америки должен быть иной путь к коммунизму, чем у России. Такая ересь Сталину не особо понравилась, и вскоре Вольф был исключен из коммунистического движения. А затем и вовсе попал под домашний арест. Они с женой пробыли в Москве несколько месяцев, прежде чем смогли получить выездную визу. Тем не менее Вольф вернулся в Америку, все еще оставаясь убежденным коммунистом и одним из основных гонителей Троцкого. А вот в 1937 году Вольф с коммунизмом порвал и стал Троцкого оправдывать. Троцкий этому очень радовался, упоминая в статьях и на конференциях, что «Бертрам Вольф увидел, наконец, кусочек правды», и что есть, мол, у Вольфа, оказывается, элементарная добросовестность.
— Чета Вольфов, надо заметить, легко отделалась — почти все лидеры Коминтерна были репрессированы и расстреляны. А Сидней Хук?
— И Сидней Хук с коммунизмом тоже порвал. Они с Вольфом внезапно стали очень серьезными антикоммунистами. Во время холодной войны Вольф работал в качестве идеологического советника международного бюро вещания, которое руководило радиостанциями «Радио Свобода» и «Свободная Европа», возглавлял идеологический отдел «Голоса Америки». А Сидней Хук организовал «Комитет за культурную свободу», вдохновивший, в свою очередь, создание нескольких спонсируемых ЦРУ антикоммунистических групп — таких, например, как «Американцы за интеллектуальную свободу». ЦРУ, кстати, до сих пор гордится последней, называя ее создание «смелой и эффективной тайной операцией холодной войны». Подробности можешь посмотреть прямо на сайте ЦРУ, а мне пора переходить к Лысенко, пока ты не потерял нить. Хотя, наверное, стоит вспомнить полет Барсова. Помнишь такого?
— Кажется, какой-то сбежавший летчик? Совершенно не помню подробностей.
— Да, он самый. Проект радио «Голос Америки», курируемый Вольфом, быстро начал приносить плоды — так это, по крайней мере, представлялось американской пропагандой. В октябре 1948 года двое советских летчиков, лейтенант Петр Пирогов и его командир Анатолий Барсов, угнали двухмоторный бомбардировщик в Австрию. Самолет, позже известный в НАТО под кодом «Летучая мышь», в результате СССР все же удалось вернуть, а летчиков западные спецслужбы переправили в Америку. Там Барсов рассказал, что оба пилота были регулярными слушателями передач «Голоса Америки» и захотели жить нормальной жизнью. Русских пилотов, одетых в рубашки цвета хаки, возили по всей стране, показывали американским обывателям и кормили бесплатными стейками. Американские газеты с удовольствием перепечатывали байки о том, как дикие русские залезали в ванну в плавках, принимая ее за бассейн. Все были довольны. Но ведь постоянной халявы не бывает, прошло время, и бесплатные стейки закончились. Стало понятно, что надо и работать.
— Подозреваю, исходя из контекста, что на этом этапе у летчиков возникли некоторые проблемы.
— У Пирогова все в порядке, он нашел литературного агента, договаривается проводить лекции, писать статьи и книгу. А вот у Барсова ничего не получается. Он пьет, понимая, что шоу закончилось, и он больше никому не нужен. Работает же наш летчик на швейной фабрике, где получает один доллар в час за глажку одежды. Такой вот облом. В результате Барсов то ли сам просит о возвращении в СССР, то ли советские спецслужбы его вынуждают угрозами. Пирогов на это бросает: «В течение шести месяцев он сдохнет как собака, как только вернется туда». Американские источники утверждают, что так оно и случилось. Но это нас не интересует, важно лишь отметить, что таким образом у американской пропаганды возникает сбой. Чтобы реабилитироваться, Государственный департамент вытаскивает заготовленный козырь: да, действительно, пьяница Барсов возвращается в СССР, но зато у нас есть ему замена посерьезней. И в тот же самый день, когда Госдеп сообщил об отправке лейтенанта Барсова обратно в СССР, было также объявлено о том, что химик Павел Денисович Лысенко, брат знаменитого русского генетика Трофима Лысенко, будет принят в США. Об этом же оповещает в газетах группа Хука, работающая на ЦРУ. А переброской Лысенко лично занимается уже знакомый нам Вольф.