Талант марионетки

– Он сказал, что бросает меня. А я сказала, чтобы шел в черту! Все равно у меня есть театр, и это намного лучше, чем такой козел, как он. – Мелодичный голос доносился из вороха одежды на диване.

– Он просто не понял своего счастья! – ответил другой девичий голос.

– Но я-то все равно люблю его! Может быть, мне лучше умереть, как ты, как считаешь, Клоди? Так будет лучше?

– Ну уж нет, тебе еще рано.

– Я хочу умереть, – лежащая на диване девушка залилась слезами.

Тушь, не смытая еще с вечера, черными ручейками стекала по щекам, и девушка широким жестом размазала ее по лицу, а потом уткнулась в белый тюль – некогда сценический наряд, забытый в гримерной.

– Эй, Николь, что с тобой? – Сесиль пододвинула к ней поближе низкий потертый табурет.

Плачущая девушка с трудом сфокусировала взгляд на подруге. Ее светлые локоны примялись, косметика размазалась по лицу, а платье съехало почти до пояса, выставив на всеобщее обозрение нижнее белье. Николь неловко приподнялась на диване и уткнулась в плечо Сесиль.

– Что, Роже ушел? – Сесиль прижала ее к себе и погладила по мягким льняным волосам.

– Нашел себе какую-то потаскуху, – голос девушки дрожал, да и сама она тряслась в ознобе. – Сказал, что раз я ушла из кабаре, то ему со мной больше нечего делать. Мы были вместе два года! – Она раздраженно швырнула портсигар в зеркало и, к счастью, не попала.

– Тебе надо привести себя в порядок. Нам скоро к Дежардену, а от тебя разит спиртным на всю комнату, – Сесиль сморщила носик. – Что ты пила?

– Не помню. – Николь лениво сползла назад на диван и принялась стаскивать с себя платье. – Я останусь здесь с Клоди и Матье. Ребята, вы же не оставите меня? – Она рассмеялась и помахала невидимым собеседникам.

Сесиль проследила ее взгляд, усмехнулась и тоже отсалютовала.

– Матье не место в женской гримерной.

– Какая теперь разница? Все так смешалось, – Николь приложила ладонь тыльной стороной к глазам и застонала. – Я хочу к ним. К Клоди, Иву, Матье…

– Лучше принеси ей воды. – Звонкий голос, донесшийся от двери, заставил Сесиль вздрогнуть. – Твоя подружка не в себе. Что, Николь, опять шампанского напилась или чего покрепче? Как глупо не уметь рассчитать свою дозу, особенно в первый рабочий день!

– Заткнись, Марианна, – пробормотала виновница происходящего и зарылась с головой в белый тюль.

На пороге стояла высокая стройная блондинка с алыми губами, одетая в изумрудно-зеленое платье, едва прикрывающее колени. Тонкая ткань подчеркнуто соблазнительно струилась вдоль ее точеной фигуры, когда Марианна прошла мимо девушек и уселась за гримерный столик.

– Еще не хватало, чтобы тебя здесь вырвало, – она бросила расшитую серебристым бисером сумочку возле зеркала. – Если не помните, Дежарден ждет нас в главном зале. Будет рассказывать о планах на сезон. Может быть, и для вас там найдутся какие-то новости.

– И что же это за планы? Марианна, не томи! – Сесиль изобразила на лице искреннюю заинтересованность.

– Вам обязательно скоро все расскажут, – Марианна отвернулась к зеркалу и улыбнулась своему отражению. Лениво переставив ухоженными пальчиками несколько флакончиков, она напустила на себя такой рассеянный вид, будто не собиралась больше говорить ни слова. – Осенью состоится премьера «Короля Лира», хотя бы это вы знаете? – наконец произнесла она. – И Жан-Луи сообщил мне, что я буду играть… – она сделала паузу и украдкой бросила взгляд на девушек, – играть Корделию. – Вздернув подбородок, она поправила коротко подстриженные волосы.

– Не может быть, – с деланным восторгом отозвалась Сесиль. – Вот повезло!

– А вот я ничуть не удивлена, – бросила Марианна. – Ну а вы утешьтесь хотя бы тем, что скоро гримерная останется в вашем полном распоряжении. Я со дня на день перееду в отдельную.

– В самом деле?

– По-моему, это будет справедливо, ведь Клоди больше нет. Так кому же еще перебраться в ее гримерку, как не мне? Особенно учитывая мою новую роль. Впрочем, мне некогда болтать с вами. Мне есть о чем поговорить с режиссером, и опаздывать к нему я не собираюсь. – Она встала, расправила платье, у самой двери оглянулась и бросила, кивнув на Николь: – Советую оставить ее здесь, если не хотите вывести Дежардена из себя!

– Я должна идти, – блондинка вновь попыталась подняться, но вместо этого повалилась на Сесиль. – Театр – это важно. Клоди мне все объяснила…

– Да уж, дорогая, лучше тебе привести себя в порядок, – и Сесиль вытерла со щек подруги слезы.

Не дойдя нескольких шагов до главного входа, Жюли остановилась. Вчера она явилась в театр, не зная даже, каков будет исход ее визита, но сегодня совсем другое дело: ее приняли на работу, и отныне она могла входить не здесь. Она улыбнулась одними уголками губ, прошла мимо главного входа, миновала круглую облепленную афишами тумбу и направилась к неприметной двери, наверху которой виднелись тусклые медные буквы: «Служебный вход». Возле распахнутых створок курил молодой человек в небрежно наброшенном на плечи светлом плаще и надвинутой на глаза шляпе. Лениво прислонившись к косяку и скрестив длинные ноги в щегольских брюках, он проводил девушку взглядом, когда она бочком юркнула внутрь.

Стараясь ступать уверенно, Жюли шла по коридору, по обеим сторонам которого тянулись двери. Коридор делал неожиданные повороты, сужался и снова расширялся без всякой системы, превращался в лестницы, иногда состоящие всего из нескольких ступеней, которые вели то вверх, то вниз. Порой до Жюли долетали приглушенные голоса, и она даже встретила нескольких человек – в основном хмурых, позевывающих и не располагавших к тому, чтобы с ними заговаривать.

– Мадемуазель Дигэ? Это вы? – Она едва не подскочила, резко обернулась и увидела невысокого щуплого человека в очках.

– Да, я Жюли Дигэ… – начала она, радуясь, что больше не придется плутать по театру вслепую.

– Где же вы ходите? Вам нужно подписать контракт, идемте, я провожу вас.

– Но я только… – Однако молодой человек уже двинулся прочь, не слушая ее объяснений. Девушка поспешила поравняться с ним, пока он еще не скрылся за очередным углом. – Мсье Дежарден сказал мне, чтобы я приходила в десять. Вы не знаете, где он?

Дверь в двух шагах перед ними резко отворилась, ударившись ручкой о стену, и в коридоре появился не кто иной, как сам господин главный режиссер. Жюли бросился в глаза его желтый шейный платок, странным образом наводящий на мысли о яичнице.

– А вот и вы! Идемте же, через четверть часа начинаем первую репетицию, и вам не худо бы присутствовать. – Он легонько подтолкнул девушку, так что ей не оставалось ничего другого, как войти в то самое помещение, откуда он только что вышел.

– Но, мсье Дежарден, ей нужно в канцелярию! – запротестовал ее провожатый.

Режиссер даже не оглянулся.

– Зайдет попозже, что за беда, – он махнул рукой.

– Но только непременно сего!..

Дверь за спиной Жюли хлопнула, отрезав его вопль, как острый нож отрезает ломоть хлеба.

Зал, в котором они оказались, был похож на вчерашний, только гораздо больше. Несколько рядов стульев составляли подобие зрительного зала с проходом посередине, сцена же, незначительно приподнятая над полом, пустовала, если не считать пары стульев и нескольких сиротливых металлических каркасов, похожих на остовы гигантских зверей. Двое мужчин во втором ряду негромко переговаривались и не обратили никакого внимания на девушку и режиссера, несмотря на довольно громкий голос последнего.

– Здесь мы обычно репетируем, пока не перейдем на сцену, – на ходу заметил мсье Дежарден. – Я покажу вам, где гримерная, но не слишком там задерживайтесь.

В конце зала вместо кулис по обе стороны от сцены оказались две двери, в одну из которых Жюли и вошла вслед за режиссером. Они оказались в узком коридоре, но не успела девушка осмотреться, как Дежарден остановился на пороге ближайшей комнаты, пропуская свою спутницу вперед. Она шагнула внутрь.