Страница 32 из 66
- Черт!, - выругался Пауль, сжимая челюсти. - Что, черт возьми, с тобой происходит?
- Не смей этого делать! Даже не пытайся!
- Не буду, если ты собираешься еще раз меня ударить. Дерешься ты не как девушка, - сказал он.
При этих словах Алиса улыбнулась и, схватив его за лацкан пиджака, поцеловала. Страстным, сильным, но коротким поцелуем. Она оттолкнула его и исчезла на лестнице, оставив Пауля ошарашенно стоящим с еще полуоткрытыми губами и пытающимся понять, что происходит.
Паулю приходилось с боем завоевывать каждое сближение, даже в вопросах, которые он считал простыми и элементарными, как, например, пропустить ее вперед в дверях - этого Алиса в особенности не выносила, предложить донести за нее тяжелую сумку или заплатить по счету за пиво и котлеты.
Через две недели после посвящения Пауль отправился за ней в кабаре примерно в три часа ночи. По пути в находящийся неподалеку пансион Алисы молодой человек спросил, почему ее так раздражают эти проявления галантности.
- Потому что я в состоянии и сама это сделать. Нет нужды, чтобы меня пропускали вперед или провожали до дома.
- Ну да... а в прошлую среду я не пришел в кабаре, потому что проспал, а ты из-за этого пришла в ярость.
- В чем-то ты необычайно умен, Пауль, - сказала она, возбужденно размахивая руками. - Зато в другом ты глупее последнего идиота. Черт, как же ты действуешь мне на нервы!
- Как и ты мне.
- В таком случае, почему ты никак не перестанешь за мной бегать?
- Потому что боюсь того, что ты сделаешь, если перестану.
Алиса остановилась и удивленно посмотрела на него. В тусклом свете фонарей, под полями шляпы ее лицо оставалось в тени, и Пауль не мог понять, как она отреагировала на это замечание, и боялся худшего. Когда Алиса сердилась, она могла несколько дней с ним не разговаривать.
Не сказав больше ни слова, они дошли до дверей пансиона на Штальштрассе, где она жила. В их молчании было что-то тревожное; быть может, этому способствовала гнетущая и жаркая тишина, повисшая над городом. Сентябрь был на исходе - самый теплый в Мюнхене сентябрь за последние десятилетия, маленький глоток радости в этом году, полном невзгод. Поздний ли час, тишина или угрюмое молчание Алисы были тому виной, но сердце Пауля вдруг охватила необъяснимая тоска, ему отчего-то вдруг подумалось, что девушка хочет его бросить.
- Почему ты сегодня всё время молчишь? - спросила она, отыскивая ключи в сумочке.
- Это ведь я произнес последнюю фразу.
- Скажи, ты сможешь подняться по лестнице так, чтобы ни одна ступенька не скрипнула? У моей хозяйки весьма строгие правила в отношении мужчин, а слух у этой крысы чрезвычайно тонкий.
- Ты приглашаешь меня к себе? - спросил Пауль, разинув рот от изумления.
- Если хочешь, можешь оставаться здесь.
Пауль бросился в подъезд с такой прытью, что чуть не потерял шляпу.
Лифта в доме не было, и им пришлось подниматься на третий этаж по деревянным ступенькам, которые при каждом шаге издавали жалобный скрип. Алиса поднималась, прижимаясь к стене - так ступеньки меньше скрипели - но всё равно, когда они оказались между первым и вторым этажом, за дверью одной из квартир послышались шаги.
- Вот же ведьма! - прошептала она. - Бегом, скорее!
В мгновение ока Пауль проскользнул за спиной у Алисы и достиг верхней площадки за секунду до того, как дверь открылась, и яркий свет высветил стройную фигуру Алисы на фоне облезлой лестницы.
- Кто там? - послышался чей-то голос, мало отличимый от скрипа лестницы.
- Добрый вечер, фрау Казин.
- Добрый вечер, фройляйн Танненбаум. - Вы не находите, что не вполне прилично возвращаться домой в столь поздний час?
- Я знаю, фрау. Но у меня такая работа.
- Не могу сказать, что одобряю подобное поведение.
- Я тоже не одобряю, что у меня в ванной течет кран, - ответила Алиса. - Но в мире нет совершенства, фрау Казин.
В эту минуту Пауль слегка пошевелился, и старое дерево заскрипело у него под ногами.
- Кто это там, наверху? - сварливо спросила хозяйка.
- Сейчас посмотрю! - ответила Алиса, поспешно поднимаясь по ступенькам, отделяющих ее от Пауля, и толкая его в направлении своей двери. Она успела повернуть ключ в замке и втолкнуть Пауля внутрь, прежде чем старуха, хромая, поднялась по лестнице за ней следом и попыталась заглянуть в квартиру.
- Я уверена, что слышала чьи-то шаги. Вы привели в мой дом мужчину?
- Не беспокойтесь, фрау Казин. Это всего лишь кошка, - сказала Алиса, захлопнув дверь у нее перед носом и заперев ее на задвижку и цепочку.
- Трюк с кошкой никогда не подведет в случае непрошеных гостей, да? - прошептал Пауль, обнимая Алису со спины и целуя в длинную шею, прямо под ухом. Его дыхание обжигало. Руки и ноги Алисы покрылись мурашками.
- Я боялась, что нам опять кто-то помешает, как в тот день в ванной.
- Ни слова больше. Лучше поцелуй меня, - сказал он, обнимая ее за плечи и разворачивая к себе.
Алиса поцеловала Пауля, безо всякого стыда прижимаясь к нему, и заметила, что его тело ответило. Пауль сорвал с себя пиджак, пытаясь при этом не отрывать губ от девушки, а потом начал стягивать одежду с нее.
Алиса позволила, радуясь каждой пуговице, которую он смог расстегнуть по пути к постели, как маленькой победе, сближающей их кожу. Когда они упали на матрас и его тело прижалось сверху, она собрала всю свою гордость и сказала:
- Остановись.
Пауль замер и посмотрел на нее с тенью разочарования и удивления на лице. Алиса выскользнула из его объятий и легла сверху, навязывая свой ритм и взяв трудоемкую задачу по избавлению от одежды на себя. Когда оба остались голыми, она снова опустила пальцы к его паху и сомкнула их на члене, хотя на этот раз ее взгляд не отделяли от того предмета, который она с силой массировала пальцами, двести литров грязной воды.
- Я больше не могу, Алиса.
- Не двигайся.
Она потянулась к ночному столику, выдвинула ящик и достала оттуда небольшой пакетик. Из этого пакетика она извлекла презерватив, дрожащими руками натянула и села на него сверху.
- Что с тобой?
- Ничего, - ответила она.
- Ты плачешь.
Алиса не сразу решилась признаться. Сказать ему, почему она плачет, означало полностью раскрыть перед ним душу, а к этому она еще не была готова, даже сейчас.
- Просто...
- Что?
- Я так хотела быть первой твоей женщиной.
Пауль застенчиво улыбнулся. Тень скрывала его лицо, но Алиса не сомневалась, что он покраснел.
- Не беспокойся об этом.
- А как же те шлюшки из кабаре?
Пауль приподнялся на локтях, высушил губами ее слезы и посмотрел в глаза.
- Ты - первая.
Она застонала в ответ и наконец приняла его в себя.
32
Когда ему принесли конверт от Себастьяна Келлера, Пауль не смог сдержать дрожи.
Месяцы после его посвящения в масоны оказались самыми разочаровывающими. Поначалу вступление почти вслепую в тайное общество казалось ему романтичным и трогательным приключением. Когда прошла начальная эйфория, Пауль начал спрашивать себя, зачем ему это нужно. Во-первых, ему было запрещено говорить на собраниях ложи - пока не закончится его трехгодичный срок в качестве ученика. Но худшее было не в этом, а в длительных ритуалах, которые казались ему пустой тратой времени.
Не считая формальностей, заседания представляли собой просто дебаты о масонской символике и ее практическом применении для улучшения способностей братьев-масонов. Пауль находил занятной лишь ту часть, когда члены ложи решали, на что потратить свою лепту - деньги, которые собирались в конце каждого заседания и предназначенные на благотворительность.
Проходящие раз в две недели заседания начинали превращаться для Пауля в тягостную обязанность, которую он терпел лишь ради того, чтобы познакомиться со всеми членами ложи. Но даже эта цель оказалась труднодостижимой, поскольку старейшие масоны, которые наверняка были знакомы с его отцом, сидели за отдельными столами в большой столовой. Он время от времени пытался приблизиться к Келлеру и надавить на него, чтобы книготорговец исполнил свое обещание и отдал то, что оставил в его лавке отец Пауля, но в ложе тот держался отстраненно, а в лавке читал ему длинные нравоучения.