Страница 26 из 51
Вадим Гетьман, стопроцентный либерал по убеждениям, объяснял своим коллегам, как должны вестись банковские дела в нормальном цивилизованном государства. Украина сильно отличалась от этих государств. Тут важно еще раз повторить: даже в сравнении с Россией начала 90-х она оставалась страной процветающей бюрократии и нищего населения, а все реформы сводились к номенклатурному контролю над разнообразными кусками собственности. Одним из идейных заповедников либерализма стал Национальный банк Украины, который Вадим Гетьман создавал практически на пустом месте и куда заместителем перетащил с собой Ющенко.
Впрочем, в либерализм, вопреки идее, здесь играли по тем же правилам, что и повсюду в стране, где экономика могла быть только клановой, а средством обогащения для немногих становились полезные знакомства в высших сферах. Деньги делались в разных отраслях, но по единому образцу. Средством наживы были, например, облигации внутреннего займа, которые азартно печатал Нацбанк. Своеобразный вклад Гетьмана в теорию и практику украинского либерализма заключался в том, что он создал собственный клан.
В 1993 году Гетьман был вынужден уйти в отставку. Последовательный сторонник независимости, который в 1990 году, то есть еще до распада СССР, вел тайные переговоры в Мюнхене о печатании украинской валюты, Вадим Гетьман был единственным человеком, в 1993 году выступившим категорически против поспешного выхода из рублевой зоны. Как профессионал он предвидел все тяготы этой весьма патриотичной, но поспешной акции — и оказался прав.
Впрочем, неформальный контроль над Национальным банком он сохранил, добившись назначения на свое место Виктора Ющенко. Разумеется, уйдя в тень, Гетьман сохранил и репутацию одного из самых крупных в Украине финансовых игроков. Он был первым, кто стал продвигать скромного Ющенко в политические лидеры, разглядев в статном и уравновешенном собирателе трипольских черепков воплощение американской мечты на украинской почве. Очевидно, что в тандеме Гетьман — Ющенко, если бы им удалось достичь вершин власти, первенство осталось бы за «крестным отцом». Ющенко возглавлял бы Украину, а Гетьман реально ею правил. Например, на посту премьера.
Еще в 1997 году, когда Виктор Андреевич, согласно рейтингам журнала «Global Finance», был признан одним из шести лучших банкиров мира, стало известно, что он будет баллотироваться в президенты. Штаб Леонида Кучмы, претендента номер 1, ответил волной компромата на всю гетьмановскую команду, начиная с нового претендента на украинский престол. Закончилось первое восхождение Виктора Андреевича в президенты трагедией.
Весной 1998 года 63-летний Гетьман был застрелен в лифте собственного дома. На месте преступления оперативники обнаружили шесть гильз калибра 7,62. Экспертиза установила, что стреляли из пистолета ТТ. Это был единственный след, который так никуда и не привел. Убийство не раскрыто до сих пор.
Год спустя Ющенко отказался выдвигаться в президенты. Взамен ему был обещан пост председателя правительства.
Они были благодарны друг другу — глава государства и его новый премьер. Кучма ценил Ющенко за то, что тот не стал ему перечить и не пошел в президенты. Ющенко был признателен за доверие. Вечно второй, вечно ведомый, Виктор Андреевич, осиротевший после смерти Гетьмана, искал себе нового покровителя. У него однажды вырвалось, когда его спросили про отношения с Кучмой, что Леонид Данилович ему «почти как отец», и в этом признании не было ни капли подхалимажа. Тогда, на исходе века, он действительно так думал и так чувствовал.
Отказавшаяся от бизнеса ради власти, Юлия Тимошенко не могла не заметить Ющенко в серой массе осточертевших ей деловых партнеров и представителей политических элит. Он был другим. Чужим в этой тусовке, как и она. На фоне Кравчука, Кучмы, Лазаренко он выделялся и умом, и культурой, и статью — всем тем, что женщины так ценят в мужчинах. А еще он был мягок, нерешителен, деликатен — таких Юлия Владимировна в своем кругу вообще, наверное, не встречала. Кроме разве что Саши Тимошенко — своей первой любви.
В дни путча 1991 года Россия добилась свободы в короткой, но жестокой схватке с одряхлевшим, однако все еще опасным Советским Союзом. Бесспорным лидером демократической России на два года, вплоть до расстрела парламента в 93-м, стал президент Борис Ельцин. На Украину свобода свалилась нежданно-негаданно. В пылу схватки с Горбачевым за Кремль Ельцин распорядился Украиной как жертвенной пешкой. Поэтому не было в Украине никакой ротации элит — партноменклатура от Киева и до последнего сельсовета просто сменила в своих кабинетах портреты Ленина на портреты Тараса Шевченко.
Поэтому поначалу не было в стране и настоящих героев демократии.
Попытки Кравчука и Кучмы играть роль отца нации были смехотворны. Все первое десятилетие своей независимости Украина, как невеста на выданье, затаив дыхание, высматривала суженого. Оказалось, увы, что выбирать в верхних эшелонах власти было практически не из кого. Талантливый банкир с внешностью американского президента, отличным знанием казацких древностей и страстью к пчелам был не идеальным, но все-таки лучшим из претендентов на руку и сердце страны.
Переизбранный на второй срок президент Кучма мог только подсмеиваться над фантазиями о Ющенко как лидере нации. Он был реалистом и отлично разбирался в людях. Кучма знал по себе, что в украинской политике все решают только воля к победе и безжалостность к конкурентам. А Виктора Ющенко, в отличие от того же Лазаренко, он считал слабаком.
Кучма был прав и ошибался одновременно. Разумеется, Виктор Андреевич не был слабаком — такие не становятся президентами. Но он был (и остался) человеком медлительным, нерешительным, так и не понявшим до конца, стоило ли ему уходить из мира больших денег в мир большой политики.
Именно поэтому в качестве нового премьер-министра Виктор Андреевич устраивал Кучму по всем статьям. После гибели Гетьмана банкир был подавлен, растерян, тяготился ролью душеприказчика покойного «крестного отца» и еще меньше, чем обычно, был готов к борьбе за власть. Однако за ним оставалась репутация признанного на Западе честного банкира, что сулило удачу в тяжелых переговорах с МВФ о новых кредитах. Имидж реформатора внушал уставшему от однообразной нищеты населению надежду, что второй срок Кучмы ознаменуется переменами. Тем более что, победив на выборах, Леонид Данилович и сам всерьез решил сыграть роль прогрессивного реформатора и объявил стране и миру, что все теперь узнают «нового Кучму».
А кроме того, был у преферансиста Кучмы еще один расчет, который шел дальше переговоров с МВФ и не имел никакого отношения к надеждам украинских избирателей. Ющенко был свободен от обязательств перед разнообразными группировками, хозяйствовавшими в Украине. Победив на выборах своих врагов, Кучма готовился поставить теперь на место друзей.
Вложившие в предвыборную кампанию президента десятки миллионов долларов, олигархи уже приготовились требовать от него расплаты по счетам. Платить президент, как известно, не любил. Дело было даже не в деньгах — делиться пришлось бы властью. При этом Кучма лучше всех знал, с кем имеет дело. Дашь палец — руку по локоть откусят. Только прояви малейшую человеческую мягкость — тут же набросятся и раздерут в клочья. Кучме было необходимо прозападное правительство реформаторов, которое объявило бы войну клановой экономике и коррупции. С помощью такого правительства президент собирался усмирить взбудораженную стаю своих друзей-кредиторов. Продемонстрировать им, кто в доме хозяин. Однозначно дать понять, что делиться властью он не собирается.
Когда Кучма представлял себе схватку Ющенко, например, с «бульдогом» Александром Волковым, экс-руководителем его предвыборного штаба, ему становилось одновременно смешно и страшно за премьера. Президент понимал, что «украинский Гавел» с Волковым никогда не справится, и припас для поддержки скромняги Ющенко козырную карту. Пиковую даму. Неистовую оппозиционерку Юлию Тимошенко.