Страница 2 из 21
Банк, а он самый настоящий, не выдуманный, – это бизнес. Банк – это моя мечта с юности, потому что, видя на экране самодостаточных мужчин и, глядя, кто в этот момент рядом с тобой сидит, то выбор падал не в пользу последних. Банк, в конце концов, мой нормальный доход, а не какие-то крохи в секретарском жаловании. Это я к тому, что сдаю приличную площадь в центре города на проспекте именно банку, который мне хорошо платит за аренду.
Когда мы с мужем разошлись, то разделили имущество. Мне трёхкомнатная квартира, ему машина и дача шесть соток в «Садах Запорожстали». На минуточку, машина тогда стоила в три раза дороже квартиры, ещё кусок приличной земли, пусть и в террасах, но, тем не менее, это земля находилась в экологически чистом районе. Короче говоря, на тот момент мой благоверный думал, что меня обдурил, объегорил, обсчитал, обчистил, как липку. В общем, оставил ни с чем.
Но в итоге, в выигрыше оказалась я, несмотря на то, что осталась без мужа и без алиментов. Алименты он тоже внёс в стоимость квартиры, счетовод хренов.
А вскоре после того, как мне досталось бабушкино наследство, мы с Марысей стали обладать ещё одной двухкомнатной квартирой. Где жить, вопрос не стоял, потому что огромная площадь на первом этаже в центре города сулила немалый доход.
Конечно, мы переехали в бабушкину квартиру, а свою я отдала на переделку мастерам. Я тогда сильно рисковала. Взять кредит в банке на ремонт, а смогу ли я его отдать? Ведь никакой гарантии не было, что именно банк захочет арендовать мою площадь.
Но, как говорится, если фарт прёт, то он прёт. И теперь я имею свой «банк», с которым у меня длительные, но очень непростые отношения. Об этих отношениях я расскажу чуть позже, а пока. . .
Ой, кто-то звонит в дверь. С ума сойти! Это же Подлива. Совсем забыла, мы с ней собирались ударить по шопингу. Нет, надо завязывать с этими конспираторскими штучками. Видел бы кто со стороны, как я сую в ящик с трусами свой дневник, подумал бы, что у меня «не все дома».
Всё, Бегу открывать дверь. Иду, иду!
27 февраля, воскресенье, 23.00: Ох, вы деньги, деньги, рублики, франки, фунты, стерлинги да тугрики.
Подлива настоящий экономист, и не только по профессии, но и по жизни. Я просто диву даюсь, как можно так экономить, чтобы при той зарплате, которую она получает, а это чуть больше двух тысяч гривен, со вкусом одеваться, кормиться, да, вообще, быть на уровне. Уму непостижимо!
И всё же, это так. Правда, в последнее время, когда мы сильно подружились, я немного и незаметно подкидываю ей маленькие презенты, типа – лак для волос, флакончик французских духов, иногда классный гарнитур женского белья, в общем, думаю, что имею на это право. Сашка сначала протестует, но потом под моим давлением сдаётся и принимает подарок. А чего протестовать, его-то дарит подруга.
Да, наши магазины, это мрак. Стоимость запредельная, товар – барахло. Если шмотка более-менее приличная, то цена на неё из пяти цифр, не меньше.
Хорошо, мы болтались по магазинам просто так, для интереса или, как это по-современному называется, чтобы быть в струе. Присматривались, принюхивались. Я не удержалась и купила цветной шифоновый шарфик к сумочке-баулу. Сейчас в моде не дамские сумочки, а целые торбы. И чтобы хоть как-то казаться нежной женщиной, а не торговкой с рынка, я решила украсить себя весёлым воздушным шарфиком, стоившим десятую часть Сашкиной месячной зарплаты.
Подлива очень долго смотрела на одну юбку.
- Примерь, - посоветовала я ей.
- Вообще-то можно, но что это даст. Денег всё равно нет. Разве что моральное удовольствие, - вздохнула подруга.
- А сколько у тебя? – мы пошарились в Сашкином кошельке. - Ничего, - подбодрила я её, - меряй. Кое-что у тебя есть, остальное я добавлю.
- Нет, нет! – воскликнула Подлива. – Это больше ста гривен. Я так не могу!
- Можешь, можешь, - подталкивала я подругу к продавцу. – Иди в примерочную, а там сочтёмся.
День стоял чудесный, тёплый, по-настоящему, весенний, и мы на фоне этого дня счастливые и молодые. Сашка то уж точно молодая, а я при ней как аккумулятор на зарядке, питаюсь её энергией.
В общем, мы такие энергичные залетели в кафешку отметить наши покупки. Ну, что вам сказать. Вокруг одни бабы. И все, как на подбор, красавицы. Мужчин или парней ничтожно мало. А меня-то прёт. Я ведь Сашке не сказала о своём переходном возрасте.
Сижу, стреляю глазами направо и налево. Ау, мужики, вы где? В общем, чувствую, что не удержусь, признаюсь подруге в таком постыдном деле.
- Что с тобой? – смеётся Подлива. – Чего ёрзаешь на стуле?
- Сашка, со мной что-то происходит, - зашла я издалека в своих откровениях, - наверное, это связано с весной, - решила я сбросить всю вину за своё состояние на метеоусловия.
- Не надо всех обманывать, - усмехнулась подруга, - никакая это не весна, ни зима, ни лето. У тебя те же симптомы, что и у меня. Грудь налилась, по телу жар, в голове одни мысли о мужиках.
- Говори за себя, - начала я отнекиваться от симптомов. Но, потом подумав, сдалась: - а что, видно?
- Мне так уж точно. Я их заметила ещё с Нового года.
А как их не заметить, если мой первый тост в новогоднюю ночь прозвучал так:
- Ну, за нас красивых и за тех, кто оценит эту красоту!
Если подумать о том, что оценщиков и на горизонте не было видно, то ясно и понятно о чём этот тост.
Уже сейчас, лёжа в кровати и карябая в этой тетрадке, я вспомнила, что мы с Подливой решили вопрос по поводу мужиков рассмотреть завтра на работе. Хотя, что там рассматривать. Их в нашей конторе раз-два и обчёлся, да и то все занятые.
28 февраля, понедельник, 12.00: Медицина и все связанные с нею приятности и неприятности.
Из нас троих – меня, Сашки и Марыси – Марыся самая серьёзная. Сашка нерешительная, а я без тормозов. И вот почему.
Марыся работает врачом андрологом. За свою медицинскую практику она столько насмотрелась на предмет женского восхищения, на такие его конфигурации и габариты, что чем-либо её уже не удивишь. Она, хоть и моложе меня на двадцать лет, но видела намного больше, чем её родная мать за всю свою жизнь.
Работа с мужчинами и с их анализами, а это лейкоциты, сперматофаги, зёрна липидов, активно подвижные, слабо подвижные, консистенция, запах и цвет с прозрачностью, всё это наложило определённый отпечаток на её имидж. Она бы и рада была с нами посмеяться над слабостями сильного пола, но статус андролога ей этого не позволял или можно сказать, сдерживал.
Нас же с Подливой ничего не сдерживало в наших выдумках. Мы могли фантазировать о всякой ерунде, рассказывать про своих ухажеров всевозможные небылицы и получать от этого огромное удовольствие.
Правда, про ухажеров рассказывала одна Подлива, так как у меня давно никого не было, а у Марыси имелся «муж, объелся груш», про которого фантазировать было табу.
Я же, не имея возможности показаться во всей красе любовнику реальному, ходила два раза в году на осмотр к виртуальному. То есть, к гинекологу.
Раньше в молодом возрасте мужчина-гинеколог казался кошмаром. Я старалась попасть только к врачу женщине, хотя какими стервозами они оказывались на самом деле.
Грубые, злые, постоянно недовольные. Даже воровки, потому что украли у меня две недели декретного отпуска.
Сейчас хожу только к мужчинам. Я, конечно, понимаю, что они роботы, и что мои прелести их не интересуют, но всё же, какие это симпатичные и нежные роботы. Женщина-гинеколог и гинеколог-мужчина – небо и земля, поверьте моему опыту.
Насчёт Сашкиной нерешительности и моих тормозов напишу потом, а то обед заканчивается. Всё-таки как это прикольно иметь свою тайну, стараться что-то сделать украдкой, чтобы никто не заметил. Вот как у меня, я слышу шаги в коридоре, замираю от испуга и сразу прячу свою тетрадь в тумбочку.
Адреналин разбегается по всему телу, я краснею, вроде совершила непристойность, вскакиваю со своего места, руки дрожат и . . . Ничего не происходит. В приёмную заходит мой начальник Семён Семёнович. Обед-то закончился. Началось рабочее время. Дилинь!