Маршал Баграмян

ЗАМЕСТИТЕЛЬ МИНИСТРА ОБОРОНЫ СССР,

НАЧАЛЬНИК ТЫЛА МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ

Кандидатуры командующих войсками военных округов рассматривались, обсуждались и утверждались на заседании Политбюро. (В те дни оно называлось Президиумом ЦК.)

Маршал Малиновский предложил назначить маршала Баграмяна командующим войсками Дальневосточного военного округа.

— Как вы относитесь к такому предложению? — спросил Хрущев Баграмяна, который был приглашен на это заседание.

Баграмян, как всегда, спокойно, ответил:

— Я готов работать на любом месте, куда пошлет меня партия. — Помолчав, добавил: — Но что касается Дальнего Востока, мне придется ехать туда одному, жена очень больна, она и сейчас в больнице. Человек я немолодой, не хотелось бы без жены, без семьи…

Хрущев перебил его:

— Понятно. Причина основательная. Я думаю, найдем для товарища Баграмяна работу в Москве.

Был у Малиновского и запасной вариант, осуществив который, он надеялся подставить Баграмяна под большие неприятности, потому что в этой должности всегда много возможностей провиниться, ошибиться, что-то упустить, кому-то не угодить. И Родион Яковлевич предложил:

— Сложное положение создалось у нас с тылом. Генерала Виноградова надо заменять. не тянет. Предлагаю назначить маршала Баграмяна начальником тыла.

Хрущев поддержал:

— Пожалуй, это будет очень правильно. Товарищ Баграмян дело наладит и в Москве останется. Как ваше мнение, Иван Христофорович?

— Я готов выполнить любое решение Президиума ЦК.

— Вот и прекрасно, — довольный таким ответом, заулыбался Хрущев, — будем оформлять нашим решением. Возражений нет?

Все члены Президиума была «за». Записали решение: «Назначить начальником Тыла Министерства обороны СССР маршала Баграмяна, опытного, высокообразованного полководца, который понимает особенности ведения современной воины».

К этой информации о перемене в службе Баграмяна приведу то, что мне рассказал его порученец генерал Корнеев:

— Отношения Баграмяна и Малиновского были прохладные. Особенно со стороны Малиновского. Еще в 1942 году, в ходе Харьковской операции, по вине Малиновского, который был командующим Южным фронтом, наши войска попали в окружение. Баграмян тогда был начальником штаба Юго-Западного направления, в которое входил Южный фронт Малиновского…

Корнеев взял с полки книгу Баграмяна «Так мы шли к Победе» и прочитал мне несколько цитат:

«Командование и штаб Южного фронта (командующий Малиновский) не уделили серьезного внимания выполнению возложенной на фронт главной задачи — обеспечению харьковского наступления от возможных ударов противника с юга против барвенковского плацдарма.

Организацию обороны района Барвенкова командующий фронтом возложил на 9-ю армию. Но еще до перехода войск Юго-Западного фронта в наступление командование и штаб Южного фронта допустили несколько ошибок, в результате которых была значительно ослаблена прочность обороны 9-й армии.

В чем состояли эти ошибки?

Одна из стрелковых дивизий без ведома главнокомандующего войсками направления (маршала Тимошенко и начальника штаба Баграмяна) решением командующего фронтом генерала Р.Я. Малиновского в конце апреля была переброшена для усиления ворошиловградского направления.

Такое опрометчивое и, конечно же, не свойственное Родиону Яковлевичу решение в какой-то степени отрицательно сказалось на прочности обороны 9-й армии в районе Барвенкова.

И, пожалуй, самая главная беда заключалась в том, то по инициативе генерала Ф.М. Харитонова, одобренной командующим фронтом (Малиновским), без разрешения главнокомандующего войсками направления в период с 7 по 15 мая была проведена не отвечающая обстановке частная операция в полосе 9-й армии, целью которой было овладение сильно укрепленным узлом сопротивления в районе Маяков. Для ее осуществления были привлечены значительные силы, в том числе почти все армейские резервы и 5-й кавалерийский корпус, составлявший резерв фронта.

Все эти резервы прежде всего предназначались для отражения возможного прорыва противником обороны 9-й армии на барвенковском направлении. Операция в районе Маяков оказалась безуспешной, привлеченные для ее проведения резервы понесли большие потери и к началу перехода группы Клейста в наступление не успели перегруппироваться и занять место в оперативном построении армии для обороны.

В штабе Юго-Западного направления о предпринятой 9-й армией частной операции мы узнали лишь после того, как началось наступление войск Юго-Западного фронта на харьковском направлении. Весть эта была неожиданной и неприятной.

К этому времени своим танковым кулаком Клейст не только завершил прорыв тактической обороны, но и добился успехов оперативного значения. Поняв, чем это грозит войскам правого крыла Южного фронта да и армиям Юго-Западного, мы всеми возможными способами начали выяснять истинное положение дел, чтобы быстрее организовать эффективную помощь 9-й армии имеющимися у нас силами и средствами. Оказалось, что оборона ее фактически повсеместно была уже прорвана…»

Гитлеровцы отрезали наши войска от Северского Донца и окружили часть сил Южного и Юго-Западного фронтов. Баграмян в своих воспоминаниях подводит такой итог «Харьковской катастрофе 1942 года»:

«Таким образом, успешно начатая войсками Юго-Западного направления Харьковская операция к концу мая закончилась нашей крупной неудачей. Ее я с большой горечью и душевной болью переживал во время войны, волновала она меня и в послевоенные годы».

Все это понимал и маршал Малиновский, каждая встреча с Баграмяном, наверное, напоминала ему эту неудачу в его полководческой биографии.

К тем неприятным воспоминаниям прибавились еще и послевоенные, когда Баграмян, будучи генеральным инспектором, поставил «неуд» при проверке войск Дальневосточного округа, которыми командовал Малиновский.

Генерал Корнеев так завершил свой комментарий по поводу отношении двух маршалов:

— Малиновский, желая отомстить Баграмяну, намеревался отправить его на Дальний Восток, надеясь, что в этой должности его постигнут такие же неудачи, а когда не получилась эта затея, предложил Баграмяна на начальника тыла, где также надеялся на его провал. Баграмян сказал мне после возвращения с заседания Президиума ЦК: «Я не хотел идти на эту должность, но не мог отказаться, потому что это было уже второе предложение, к тому же Хрущев подчеркнул: учли мое желание остаться в Москве». В этот же день Иван Христофорович предложил мне перейти с ним на работу в штаб тыла. Я сначала отказался. Сказал, что не знаю интендантской службы и едва ли буду хорошим помощником. Однако Баграмян поманил меня генеральским званием: «На должности моего порученца по штату положен генерал-майор. Подумай». Я подумал. Вы же знаете, Владимир Васильевич, сами много лет прослужили на разных должностях, каждый из нас мечтает стать генералом. Я согласился на предложение Ивана Христофоровича. И не жалею не только потому, что получил звание генерала, главное, еще много лет поработал с таким замечательным человеком и до конца его дней находился с ним рядом…

Управление тыла размещалось во втором доме Министерства обороны на Красной площади. Окна кабинета Баграмяна были обращены на собор Василия Блаженного и Спасскую башню Кремля. Вид был державный! Близость к правительству, к Кремлю повышала чувство ответственности.

Иван Христофорович познакомился со своими ближайшими коллегами. Первый заместитель генерал-полковник Малыхин Федор Мефодиевич оказался земляком — родился в 1906 году в Армении. В армии с 1928 года. Окончил Военно-хозяйственную академию. В 1931 году — командир взвода, помощник командира роты, командир роты стрелковой дивизии. В 1939–1940 годах — офицер для особых поручений Генерального штаба РККА, старший помощник начальника отдела Управления тыла и снабжения Генерального штаба РККА. В начале Великой Отечественной войны — помощник начальника моботдела Управления тыла и снабжения Генерального штаба РККА, начальник штаба управления тыла Степного военного округа. В 1953–1959 годах — начальник штаба Тыла МО СССР, в последующем стал заместителем министра обороны.