Страница 54 из 80
Когда в середине 1943 г. начала работу комиссия по проверке здоровья призывников (для службы в армии, для работы в Германии и т.д.), немалая часть молодёжи согласилась служить в литовской полиции, стремясь избежать призыва. Однако в то время принимать на службу в полицию разрешалось только при наличии разрешения от бюро труда. Несмотря на это, служить в литовскую полицию было принято 1512 юношей{463}.
В письме Штаба офицера связи батальонов литовской полиции говорилось: «В настоящее время (январь 1944 г. — П.С.), несмотря на старания уездных начальников полиции и начальников уездов, почти не находится желающих служить в полиции. В течение месяца принимается по 5–10 человек»{464}.
В ряды литовской полиции старались попасть многие литовцы немецкого происхождения, тем более что А. Гитлер 19 мая 1943 г. подписал декрет о предоставлении гражданства рейха таким лицам{465}.
Поступающий на службу доброволец подписывал контракт на шесть месяцев, однако после служба продлевалась на неопределённое время. Приказом рейхсфюрера СС и начальника немецкой полиции Г. Гиммлера от 28 сентября 1942 г. лица, служившие в полицейских батальонах, на основании закона от 19 декабря 1941 г., подписанного рейхсминистром А. Розенбергом, о введении принудительного труда на занятых территориях бывшего Советского Союза, были обязаны служить в батальонах полиции неопределённое время{466}. Приказом командира немецкой полиции порядка в Литве подполковника полиции д-ра В. Мусиля это распоряжение министра рейха соответственно распространялось на службу офицеров и рядовых литовских батальонов самообороны{467}. За дезертирство из частей люди наказывались тюрьмой или даже смертной казнью. Поэтому батальоны продолжали нести службу и упорно воевать с советскими партизанами. Батальоны, бывшие в распоряжении немецких войск на фронте или в ближнем тылу, принимали активное участие в боях (4-й, 5-й, 13-й, 256-й батальоны).
Однако со временем дисциплина в батальонах литовской полиции стала портиться. Сами немцы провоцировали эту ситуацию своей политикой. С конца 1942 г. участились случаи, когда сотрудники литовской полиции подавали своему руководству рапорты с просьбой освободить их от службы по состоянию здоровья или по нетрудоспособности, прилагая к рапорту справку от врача, верить которой у руководства полиции не было достаточных оснований. Поэтому генеральный директор Главного управления здоровья д-р Б. Матулёнис, договорившись с генеральным советником внутренних дел И. Наракасом, 10 декабря 1942 г. издал распоряжение, что пригодность полицейского к дальнейшей службе определяет только врачебная комиссия{468}.
Созданные приказом рейхсфюрера СС и начальника немецкой полиции Г. Гиммлера на занятых Восточных территориях вспомогательные полицейские соединения (так называемые Schutzma
Распоряжением министра занятых Восточных территорий от 12 января 1942 г. кроме обыкновенных и особых судов были учреждены военные суды для рассмотрения особенно важных и срочных дел{470}. Военные суды не рассматривали дела граждан Третьего рейха и лиц немецкой национальности.
Дознания по жалобам на сотрудников литовской полиции не проводились, а передавались соответствующему прокурору окружного суда, который по установленному порядку через прокурора Апелляционного суда их передавал немецкому прокурору при Немецком суде в Каунасе. Таким образом, провинившихся сотрудников литовской полиции судили военные суды СС и полиции, в качестве наказания чаще всего была смертная казнь. Таким образом было казнено немало литовских полицейских. Литовская полиция вообще не была любима немцами. Частые аресты, допросы и отправки на фронт были для литовских полицейских обычным делом. Отношениям литовского народа с нацистами все более обострялись, служба в полиции стала невыносимой. В полиции хватало дезертиров. Их было зарегистрировано более 1000 человек, хотя в действительности их было намного больше. Только в Вильнюсском уезде дезертировало 500 полицейских{471}. Чаще всего дезертирство происходило во время командировок или во время передислокации на новое место службы. В уездных учреждениях полиции постоянно скрывались сбежавшие с фронта полицейские, которых свои не выдавали.
Впервые в истории литовской полиции дезертиры появились тогда, когда первые отряды LSD были посланы во вновь созданные уезды Вильнюсского округа для борьбы с советскими партизанами. Позже их число увеличилось, когда части полиции стали насильно посылаться на фронт. Из самого первого отряда дезертировало 57 бойцов{472}.
В 1942 г. из 251-го батальона полиции дезертировали 16 полицейских, а уже только за 23–25 января 1943 г. из него самовольно устранились 16 полицейских и 5 младших унтер-офицеров{473}. В конце концов 31 января 1943 г. приказом руководства немецкой полиции в Литве, 251-й батальон (командир капитан Пятрас Назарас — Petras Nazaras) был расформирован и включён в состав 2-го полицейского батальона{474}. 3 февраля 1943 г., перед отправкой одного литовского батальона на Восток, из него сбежал 171 человек. 56 полицейских суд СС и полиции приговорил к тюремному заключению, а одного — к расстрелу{475}. После оглашения 6 июня 1943 г. приказа директора Департамента полиции В. Рейвитиса об амнистии более половины дезертировавших вернулось на службу. Всего же до 17 марта 1944 г. дезертировали 2300 полицейских, из них 430 были пойманы и наказаны.
115
Компетенции суда СС принадлежали не только дела всей литовской полиции, но и нарушения сотрудников СС, СД, гестапо и войска СС. Только в Каунасском отделе этого суда работали более 12 судей.