Компасу надо верить

— Нет… он раньше уехал…

— Я тебя в больнице видела… Ты не заболел?

— На поклон к врачу ходил… Давлением интересовался…

— Что случилось? Поскандалил с Сергеем?

— Нет… Друг мой, Григорий Мосолов, побил мировой рекорд скорости на самолете… Я должен был испытывать… Конструктор обещал… Еще на фронте мечтал о таком истребителе… Да что об этом! Ты как живешь?

— Не будем говорить обо мне.

— Я провожу.

— Не стоит, ты знаешь Сергея!

Мне показалось, что Настина мама заплакала, но мне не было жалко ее. Трудно дяде Макарию, ох как трудно начинать второй раз свою жизнь.

Пришла телеграмма от Мосолова. Дядя прыгал от радости. Даже заплакал. Я убежал на улицу. Григорий Константинович Мосолов молодец! Звуковой барьер остался позади. Скорость 2504 километра в час. Летайте выше и быстрее всех, Мосолов!

Поездка в Корочу

Если вспомнить все по порядку, то и тетрадки не хватит. Приступаю!

Перво-наперво Алешка отбарабанил меня до Белгородской дороги. Специально путевку выписал в гараже, чтобы все было честь по чести. Высадил он меня. Попрощались. И так мне страшно стало, хоть домой топай. Однако направился к автобусной остановке.

Около столба с табличкой — толпа. Ждут автобуса. Едущие в Белгород солидны и степенны. Все, кто держит путь в Корону, на рынок, толкаются около своих мешков и ящиков. У мужчины в мешке поросята. Они все время хрюкают и взвизгивают.

Место в автобусе занял с бою. В дверях так прижали, что я чуть не завизжал. Как ни странно, все погрузились. Ехали мы медленно. Скорость была самая земная — километров двадцать. Самолет при такой скорости даже хвост не отрывает при разбеге. Считали все колдобины и ямы по дороге. При каждом прыжке автобуса поросята визжали, а на каждой остановке шофер подсаживал новых пассажиров и говорил: «Упакуетесь!»

От ящиков и корзин здорово пахло антоновкой. Прямо голова кружилась.

Я устроился на ящике. Всю дорогу спасал голову и ноги. Голову — чтобы не разбить о крышу, а ноги — от соседних ящиков.

Въехали в Корочу. Я не мог поверить, что все мучения позади. Собаки встретили автобус лаем. Я успел заметить из окна невысокие горы с белыми шапками мела. Они были похожи на наши Встреченские.

Я вылетел из автобуса и первый раз свободно вздохнул. Некогда мне было разглядывать улицу, дома. Отправился искать место папиного боя. Почему мы с папой вместе ни разу не съездили в Корочу? Он бы мне все показал. Теперь надо искать одному.

Свернул в проулок. Стоит группа мальчишек. Я направился к ним. Ничего еще не успел спросить, как высокий рыжий парень дернул меня за вещевой мешок.

— Путешественник?

— Витька, чужой! — закричали ребята, обступая меня кольцом.

Пять человек против одного. Я приготовился защищаться.

— Пусти! Я по делу приехал! — Плохо пришлось бы рыжему, если бы он меня тронул. Правый кулак так и зудел. — Скажи, где здесь были бои?

— А я почем знаю!

Я оттолкнул рыжего. А надо было его ударить. Бросился по косогору в овраг.

— Куда ты побежал? Стой! — испуганно кричали мальчишки и бежали за мной. — Там мины! Корову разорвало!

Но мне уже было все равно. Я покажу этим трусам, что ничего не боюсь! Не буду унижаться перед ними, сам отыщу место боев. Мальчишки еще долго кричали, но я не остановился.

В овраге помесил изрядно грязи. Едва выбрался на бугор. Не успел пройти немного — и в густом бурьяне наткнулся на обожженные кирпичи — все, что осталось от дома. Потом много находил разбитых домов, заросших бурьяном. Вышел в степь. Здесь шли бои. Почти на каждом шагу я находил ржавые осколки. Набрал их полный карман.

На распаханном поле несколько раз попадались мне воронки от авиабомб и снарядов. Они не заросли травой. Дядя Макарий объяснил мне, что выжженная земля никогда не родит.

В поле нашел я и старый окоп. Посидел около него.

К вечеру вернулся в Корочу. Знакомые мальчишки с рыжим увязались за мной.

— Ну и напугал ты нас! — сказал без злобы рыжий. — Зачем убежал? Мы не собирались драться. Попугать тебя хотели. В овраге мин дополна. Что ищешь?

Я рассказал ребятам, зачем приехал.

— Так бы сразу и сказал. Отец живой?

— Умер.

Рыжий растерянно оглянулся.

— А ты храбрый. Давай познакомимся. Хочешь дружить?

Мои недавние враги стали приятелями. Вот как бывает. С ребятами я начал ходить по Короче. От одной хаты к другой. Расспрашивал о боях. Запомнилась мне одна пожилая женщина. Она встретила нас особенно ласково. Узнала, что приехал из Встреченки, усадила за стол, угостила пирогами. Звали ее Прасковьей Филипповной.

Прасковья Филипповна сказала, что помнит, когда в овраге стояли танки. Командира Мишей звали. Был он молодым. Она танкистам хлеб пекла. Когда стреляла артиллерия, Прасковья Филипповна пряталась в погреб. Спряталась она в погребе и во время большого боя. Кончился бой, а танкистов уже нет! Погнали они фашистов к Белгороду. Так и не пришли больше за хлебом. Прасковья Филипповна раздала свежий хлеб пехотинцам.

Ночевал у рыжего. Зовут его Витькой. Он здорово рисует. Показал мне свою картину. Нарисовал масляными красками.

Утром мы отправились искать окоп. Витька собрал человек двадцать. Всех ребят с улицы.

— Проведем сегодня рекогносцировку местности! — сказал Витька.

Сначала я не понимал, что он придумал. Витька на горе принялся чертить план Корочи. Ребята разбежались в разные стороны.

— Нашел ход сообщения! — доложил первый мальчишка. Протянул листок с рисунком.

— Наткнулись на землянку! — поступило второе донесение.

Витька все отмечал на своем плане. Ребята отыскали большой окоп. Он под самой горой, недалеко от Белгородской дороги. Может быть, в этом окопе стоял папин танк? Но об этом точно никто не мог сказать. Покажу дяде план обороны. Он поможет разобраться.

Когда прощался, у меня было грустное лицо. Витька сказал, что будут с мальчишками еще искать окопы. Расспросят всех жителей и военных о боях. А мне напишут письмо.

Прощай, Короча! Я еще приеду! Найду папин окоп!

ГЛАВА 15

Мины не взорвались…

На другой день ребята узнали о поездке в Корочу.

Тесным кольцом обступили меня. Заставили рассказать. Требовали подробностей. Начал я с Алешки. Вспомнил нашу быструю езду на ЯАЗе до Белгородской дороги. Не забыл и автобус, забитый ящиками и корзинами с яблоками. Подробно описал свою встречу с корочинскими мальчишками. Не поскупился на краски для рыжего. Дошел до перепалки.

— Юр, тебя били? — испуганно спросила Маша Шустикова. — Пять человек на одного напали!

— Взял бы меня с собой! — сказал Заяц, нервно тиская в руке мяч. — К двоим бы не пристали! Уехал и ничего не сказал! А еще товарищ!

— Драки не было!

— Испугались тебя? Да? — не отставала Маша Шустикова. — Ты храбрый? Да?

— Обошлось без драки! — Вспомнил я грязный овраг, куда убежал. — А хотели ребята попугать. Потом с Витькой мы стали друзьями. Так рыжего звать. Рисует он здорово. Масляными красками!

— Окоп нашел? — Ваня Касьянов горячо задышал мне в ухо.

— Нашли… И одну землянку нашли. Я лазил ее смотреть…

И тут я увидел Настю. Она напряженно слушала. И не хотел смотреть в ее сторону, а все поворачивал голову. Я не узнавал себя. Несколько дней назад не мог смотреть на нее, презирал, а сейчас радовался, что вижу ее. Мне казалось, что Настя хочет, чтобы я простил ее.

…На перемене в класс важно вошел Баскет. Он сутулился, чтобы не пугать своим ростом. Губы растянулись в улыбке.