Страница 26 из 27
— Знаешь, Тиль, о шипекве болтали много, но никто его не видел, говорят, животное само избегает людей. Нет, водяной лев на мои планы не повлияет, рой москитов куда хуже.
Все засмеялись и выпили за здоровье храброй женщины.
Еще раз донесся до песчаного косогора ужасный рев. В гигантских камышах, в тростнике поднялся страшный треск и визг, ясно слышалось пыхтенье бегущих бегемотов. Баантумичо, умоляюще посмотрев на хозяина, схватил ружье и исчез в камышах. Топот, треск и фырканье приближались и, наконец, раздались совсем близко. В слабом свете костра белые увидели целое стадо колоссальных бегемотов, карабкающихся на косогор.
Совсем рядом прогремели выстрелы. Миг — и неуклюжие животные исчезли в болотных зарослях. Два колосса остались лежать на узком откосе.
Баантумичо стоял около убитых животных и звал белых. Когда те подошли, он сказал:
— Вы не верили, что есть шипекве. Так кто же убил бегемотов? Вот следы моих пуль, для такого гиганта — это укус осы, они были смертельно ранены до того, как я стрелял.
Все смотрели на длинные рваные раны, такие глубокие, что в них можно было бы погрузить руку.
— А, если я был бы зоологом! — вздохнул Жан Янзен. — Сколько здесь работы, сколько нового можно открыть!
— Чертовски неуютная местность, — ворчал Беннисон, — гигантские крокодилы, ядовитые змеи, а теперь еще мифические чудовища шипекве. Я нисколько не удивлюсь, если на этой дорожке встречу самого сатану.
Сатана приходит в Киви-Киви собственной персоной
— Баантумичо, мои бумаги! — скомандовал Тиль и предложил Массиньи, Эльзе Вандермолен, Жану Янзену и верному мичолунги сесть на складные стулья, получше установил в палатке походный стол и открыл алюминиевую шкатулку.
— Завтра на рассвете мы подойдем к цели, — начал он. — Прошу вас, дорогие друзья, помочь мне. Возможно, при подписании договора я стану жертвой неосторожного обращения с оружием. Зная своих партнеров, я составил в Леокине доверенности каждому, возьмите их и берегите как зеницу ока.
— В случае моей гибели права ваши неоспоримы. Их подтвердит и завещание, — продолжал он, когда друзья прочли документы.
Тиль перелистал бумаги и тихо сказал:
— Контракт я еще не подписал, но раньше, чем высохнут чернила на моей подписи, ты, Баантумичо, исчезнешь вместе с документом в болотных зарослях. Нет, не беспокойся, я сам постою за себя, стреляю я получше, чем Беннисон и Барклей... Надеюсь, при вашей помощи деревенский мальчишка из Бишоота победит компанию Де-Беерс. Наблюдайте за всеми, кому я стал поперек дороги.
— Интересно, есть ли, кроме топографа Вернона, у нас еще союзники в лагере противника? — размышлял Жан.
— Думаю, есть, — сказал доктор Массиньи. — Ведь Беннисон и Барклей неприятные хозяева. К тому же они как будто не ладят между собой.
Жан вдруг расхохотался.
— Представляю, какое было бы лицо у Беннисона, узнай он о моих полномочиях!
За соседним болотцем виднелась твердая земля. Перебравшись туда, Тиль, Жан Янзен и Баантумичо весь день собирали камни в плетеные корзины. Лишь на закате, тяжело нагруженные, вернулись они в лагерь. Тиль пригласил к себе в палатку Беннисона и его специалистов.
— Сегодня я выполнил важнейшее условие нашего договора, — начал Тиль, — мы достигли мест, где, по моему предположению, начинаются основные залежи алмазов. Господин Жан Янзен, мой эксперт, покажет вам образцы.
Жан вынул из первой корзины кусок голубого камня величиной с кулак.
— Вы видите типичный синий тон камня, почти неотшлифованного. Лучших камней нет и в рудниках Кимберли. Валяется повсюду, как гравий, не сомневаюсь, что мы накануне крупнейшего открытия. Брюггенсен еще в прошлый раз обследовал эти земли, и все-таки мы нашли сегодня несколько алмазов. Вот они, — Янзен высыпал камни на ладонь.— Твердость некоторых равна десяти, у кристаллов типичное кубическое строение. Итак, это алмаз!
Крики, возгласы, вопросы заглушили объяснения. Беннисон даже вспотел, а Барклей схватил алмаз и, повертев под лучами настольной лампы, закричал:
— Чистый алмазный блеск! Не менее трех каратов!
Геолог Беннисона, достав шкалу твердости, тщательно исследовал камни:
— Поздравляю вас, мистер Брюггенсен!
— Завтра начнем рыть пробные шурфы, — предложил Тиль. — Жан Янзен считает, что залежи находятся на глубине метра. Я не так оптимистичен и думаю, что придется рыть гораздо глубже. Но в верхних слоях тоже, наверное, много алмазов, придется поэтому промывать всю вынутую землю. По контракту все добытые из шурфов алмазы поступают в мою собственность до тех пор, пока компания Де-Беерс через своих представителей не подпишет акт о передаче ей моих прав. И я официально, при свидетелях, спрашиваю мистера Беннисона, подпишет ли он сейчас условия или будет ждать окончания пробных изысканий?
Беннисон заморгал, переглянулся с помощником и заговорил:
— Хорошо, начнем завтра рыть шурфы., установим драгу, но камни, найденные моими рабочими, будут безусловно принадлежать компании Де-Беерс!
Брюггенсен спокойно ответил:
— Тогда я запрещу вашим рабочим показываться на моих разработках. А ваши специалисты могут в любое время следить за работой и убедиться в ее правильности.
— О, — вскричал Барклей, — так мы не уговаривались!
— У нас был не уговор, — вспылил Тиль, — а твердый контракт, где параграф семнадцатый гласит: «до передачи разработок и прав на разработку компании господин Брюггенсен сохраняет полностью право использования ископаемых». Или в нашем контракте написано иначе?
— Вы еще официально не обозначили место заявки, — прорычал Беннисон.
— Опоздали, мистер Беннисон! Сегодня при свидетелях место заявки обнесено заявочными колышками. Хотите взглянуть на протокол?
— Это спекуляция, оскорбление!— Барклей схватился за кобуру, но быстро опустил руку, заметив грозное лицо мичолунги и дуло слонового ружья, направленное прямо в грудь.
— Что нужно черномазому на нашем совещании? — завопил агент. — Прочь, негр, или я сам вышвырну его вон!
— Вы мой гость, Барклей! — твердо произнес Тиль.— Здесь я решаю, кому оставаться. Хотите продолжать нормальные переговоры или я буду вынужден считать их прерванными?
— Не мелите вздора, Тиль. — Беннисон пытался успокоить фламандца. — Когда речь идет о грандиозном открытии, легко может закружиться голова. Я предлагаю следующее: установим пробные шурфы в разных точках, чтобы определить с наивозможной точностью залегание предполагаемых алмазных пород. На основании этих данных вы проверите заявку, и тогда подпишем контракт.
— Согласен, надеюсь, что это произойдет прежде, чем в Киви-Киви разразится волна бешенства и злобы.
На следующий день 50 негров начали рыть шурфы. Пройдя не больше метра, натолкнулись на породу, пока, правда, не голубого тона, но богатую кимберлитом и оливином. Тиль наблюдал за работой драги, и лицо его сияло. Вечером, разговаривая с Эльзой, он передал ей мешочек:
— Сохрани. Никому не рассказывай о мешочке; если я погибну, считай это наследством тебе и детям.
— Ты все еще боишься? — Эльза испуганно смотрела на Тиля.
— Если бы я знал, кто враг... Хорошо, что ты сама готовишь для меня, не допускай к кастрюлькам никого.
Ни жара, ни москиты, ни тяжелая работа не уменьшали радости Жана Янзена.
— Завтра доберемся до залежей, сегодня дошли до синей глины... и так повсюду! — отчитывался он перед Тилем.
— Завтра границу залежей отметим последним отвалом. Когда все будет готово, сообщим Беннисону, — сказал Тиль.
В этот вечер Массиньи исследовал
больного особенно внимательно и даже пригласил на консультацию доктора Ниорта из экспедиции Беннисона. Оба врача решили, что тропическая малярия по-прежнему мучает Тиля. Тилю нужна постепенная смена температур: сначала Леокин, затем остров Ладера, после Южная Швейцария — Лугано или Локарно и под конец Хейст или Остенде.
— В будущем году вы попадете туда к купальному сезону, — обещал Массиньи.