Страница 24 из 27
— Хорошая пища для экспедиции, — говорил Баантумичо белым, сидевшим на корме под тентом, — нет, груз не замедлит хода, иеллала знают, как его приспособить.
— Баантумичо, дойдем мы до устья Киви-Киви на лодке? — спросил Брюггенсен.
— Обязательно, почти до большого водопада, где нас ждут носильщики! И не дольше чем за два-три дня. — Мичолунги весело засмеялся.— А сколько мучений было в прошлый раз: три недели пробирались по негритянской тропе...
Мичолунги оказался прав. На третий день моторная лодка подошла к гигантскому заболоченному озеру, на берегу которого пятьдесят негров плясками и криками встречали прибывших. Гремели ручные барабаны, крутились трещотки, плакали деревянные свирельки, и во всем этом ясно различался звук, не слышанный доселе ни на Касаи, ни в Киви-Киви: в диссонансе шумов позванивали велосипедные звонки.
По лесным тропам не проедешь даже на высокопроходимом «форде». А на прочном велосипеде можно мчаться между тиковыми деревьями и пальмами, зарослями лиан и пнями на гарях. Через весь лес протянулась утрамбованная, как асфальт, узкая дорожка. Как чудесно по ней ехать! И Тилю пришла замечательная мысль: посадить сафари на велосипеды! Потому-то здесь и собрались лучшие носильщики края: ведь сверх платы им были обещаны эти удивительные машины с педалями. Когда Тиль вошел в палатку, Жан Янзен рассматривал карту.
— Как пойдет дорога дальше? — спросил он Тиля.
— Думаю, дня четыре на велосипедах по лесу и дней семь по болотам, пока достигнем кимберлитовых залежей.
— Если я привезу из Бельгийского Конго кимберлит — докторская диссертация готова. Алмазы — дело второе. — Жан с удивлением посмотрел на рассмеявшихся друзей.
Первый день продвигались по графику. Но уже на следующий велосипеды стали ломаться. Еще через два дня шли пешком, кое-кто тащил за собой отдельные части велосипедов, а большинство давно забросили в кусты обломки этого хитроумного сооружения.
— Поход затягивается, — ворчал Тиль.
Утром взволнованный Баантумичо подошел к Тилю и показал несколько заостренных деревянных колышков размером не больше пальца.
— Врыты на нашей тропе остриями кверху. Это пемрисетунг. Что, если они отравлены?
Фламандец кивнул. Пемрисетунг сам по себе уже плох, даже когда он и не отравлен: наступив босой ногой на такой колышек, можно проколоть ее до кости. Тиль тщательно рассмотрел кончик колышка, лизнул его:
— Нет, кажется, не отравлен, но все равно придется двигаться медленно и очень осторожно. Черт возьми, ведь эта местность почти не населена, а случайные охотники побоятся расставлять такие ловушки, чтобы самим не угодить в них. Как ты думаешь, Баантумичо?
— След идет из нашего лагеря и в него же возвращается, — прошептал слуга.
Брюггенсен вскипел:
— Неужели кто-нибудь из наших носильщиков? Хотя нет. Нужно быть круглым идиотом.
— Там след обутой ноги, очень неясный, — добавил мичолунги.
— Кто же носит ботинки или сапоги в нашей колонне? — Тиль перебрал всех европейцев, пока не дошел до Иоргаса. — Допросить его сейчас же! Нет, лучше подождем, надо узнать, зачем негодяй это делает
— Чтоб украсть у нас время... отнять силы, сделать носильщиков больными... Чтоб некому было переносить тяжести и вы пошли бы просить деньги у Беннисона!
— Да ты, Баантумичо, прямо ясновидящий! Это было бы на руку агентам компании, ведь они, сославшись на нарушение условий, смогли бы продиктовать мне новый контракт. Держи ухо востро... И вечером укради у лекаря сапоги, пусть походит босым...
— Хорошо. Больше колышков не будет, лекарь мерзкий человек, надо гнать из докторов. Не позволяйте ему лечить вас.
Брюггенсен кивнул и долго совещался с Массиньи: «Глаз с него не спущу, — уверял врач, — конечно, лучше бы его прогнать, но как?»
На другой день лекарь тщетно искал свои высокие ботинки на толстой подошве. Возглавлять колонну вместе с Массиньи он уже не пожелал, у него вдруг разболелся живот. Но Баантумичо все-таки водворил лекаря впереди колонны. Иоргас был явно растерян, увидев, что носильщики беспрепятственно прошли по тропе. В эту ночь он из лагеря не отлучался и опасные колышки исчезли.
Через день достигли края болот. Брюггенсен с мичолунги долго искали зарубки на деревьях, оставленные в прошлый раз. Просека, прорубленная ими в чаще кустарников, заросла, и лишь опытный глаз мог отыскать ее по новым побегам. По ним и стали расчищать тропу.
В этот раз дело шло быстрей, рабочих рук было много — в первый же день продвинулись в буйных зарослях не меньше чем на семь километров.
Киви-Киви хуже ада
На следующее утро их догнала колонна Беннисона, и тот обрушился на Тиля с жалобами и упреками: «Совершенно невозможная местность. Как доставлять сюда машины и оборудование? И во что обойдется компании доставка? Чем дальше мы продвигаемся, тем сомнительней прибыль от промышленных разработок!»
— Беннисон, не хулите товар, которого не видели, — проворчал фламандец. — Через неделю прибудем на место, тогда ругайтесь сколько угодно. Но думаю, что вы даже построите узкоколейку, если не хватит самолетов. Ведь здесь будут работать тысячи людей.
— Настоящий Жюль Верн, — издевался Мак-Барклей, — все возможно: почта на бегемотах, лодки, запряженные крокодилами. Нет, белому здесь не жить.
— Конечно, — язвил Тиль. — Когда на Арувими пигмеи нашли золото, белые не спрашивали, смогут ли они там жить. Рвали друг у друга каждый кусок земли. Так и тут, лишь разнюхают, что можно попробовать чужого сладкого пирога, явится тысяч двадцать — не меньше, только укажите координаты.
— Это надо предотвратить, мы ведь законтрактуем все ваши заявки, — испугался Беннисон.
— Главное месторождение и граничащие с ним зоны — безусловно. По закону о разработке недр заявителю полагается сто метров на сто. Ну, а что останется за пределами заявок, какое нам дело...
— Де-Беерс должна контролировать все разработки, иначе может пострадать стандарт цен.
— Воображая себя единственными покупателями, вы всячески стараетесь нарушить контракт. Я и сам подумываю пойти на попятный.
— Ас кем же вы будете работать, дружок? — расхохотались оба агента Де-Беерс. — Алмазные россыпи может купить только наша компания. И если она откажется от них, ваши прииски гроша ломаного не будут стоить, тем более что находятся они на Киви-Киви.
— Не обольщайтесь, — очень серьезно возразил фламандец, — возможно, я сам займусь разработками, а компаньонов найду в Леокине.
— Люди без денег?
— -Но мужественные и опытные.
— Желаем удачи, — агенты старались быть спокойными, — я думаю, нам можно возвращаться обратно, господин Брюггенсен.
— Надеюсь, вам удастся дойти до Порт-Франки, — издевался Тиль, — ведь все дороги забиты старателями и их рабочими.
— Значит, вы выдали направление! — возмутился Мак-Барклей.
— Эх вы, тропические несмышленыши! Разве вы не слышите барабанов? Я думаю, что до Арувими и Уэле вся черная и белая Африка знает о нашем продвижении. Поэтому перестаньте ерепениться, и постараемся идти как можно скорей, чтобы забить колья вокруг нашего участка, пока туда не нагрянула толпа жаждущих.
— Пожалуй, Тиль прав, — успокаивал разбушевавшегося компаньона Беннисон.
На другой день передовые отряды экспедиции вышли из давящей духоты леса на песчаную возвышенность и увидели необозримое море тростника. Между неподвижными стеблями поблескивала вода. Слоновая трава и папирус поднимались на пятиметровую высоту.
— Все это преодолеть? — с ужасом воскликнул Беннисон. — Ведь мы не лягушки и не змеи!
— Теперь, наконец, поняли, что без меня вам не пройти, — засмеялся Тиль. — Мак-Барклей, осторожней, вы собираетесь наступить не на бревно, это десятиметровый крокодил, видите, как он удирает! Вот бы он закусил вашей левой ножкой!..