Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 22 из 69

В интересах учителя было набрать побольше учеников: даже после того как города или князья стали назначать профессорам жалованье деньгами или церковными бенефициями, масса преподавателей читала лекции в университетах без всякого жалованья и, следовательно, должна была существовать исключительно на гонорар, получаемый от слушателей, который назывался «корм» («pastus»).

Профессор юриспруденции Болонского университета Одофред (?—1265) ругал коллег за то, что те в поисках «корма» ходили по квартирам, зазывая школяров на свои лекции, и вербовали слушателей через лавочников, кабатчиков и даже проституток. Профессора опускались до раздачи подарков или ссужали студентам деньги под проценты, чтобы таким образом привязать их к себе.

Жилищный вопрос

Проживание на съемной квартире. — В тесноте, да не в обиде. — Студенческие обмены. — Коллегии и общежития

У студента, прибывшего в университетский город, был выбор: поселиться в коллегии, на съемной квартире — одному или с товарищами, чтобы платить в складчину, — либо снимать угол у университетского преподавателя или обладателя ученой степени. У последнего варианта было то преимущество, что домовладелец мог при случае и помочь в занятиях, и оказать протекцию.

Вот один пример: в XIV веке Джованни Паолини, сын чиновника из Мантуи, начал студенческую карьеру в Болонье не самым лучшим образом, но вовремя спохватился и взялся за ум. Однако к тому времени у него кончились деньги. Чтобы как-то помочь делу, он испросил место каноника в Мантуе. Эта просьба была поддержана профессорами университета и протоиереем Болоньи. Один из учителей был особенно заинтересован в продолжении учебы Паолини, который не только посещал его лекции, но и жил в его доме.

Эдмонд Рич из Абингдона (1170–1240), одним из первых получивший степень магистра искусств в Оксфордском университете и впоследствии канонизированный под именем святого Эдмонда, бежал из Англии во Францию, не поладив с королем Генрихом III. В Париже он поселился в Латинском квартале. Как сообщает Винсент из Бове (1190–1264), магистр выхаживал одного из своих заболевших учеников, с которым делил кров, а потом водил его с собой на улицу Фуар, где читал лекции.

В Кембридже во второй половине XVII века студент, проживающий в доме своего наставника, платил ему пять фунтов в год.

Конечно, если позволяют средства, лучше быть самому себе хозяином. Но это вариант лишь для немногих избранных. Например, побочный сын герцога Мантуанского, Саграмозо, отправился в 1384 году в Болонский университет изучать каноническое право. Родственники снабдили его целой свитой. К нему был приставлен каноник, чтобы следить за его учением и поведением, а также вести хозяйство. Он водил Саграмозо к прославленному профессору, чтобы тот руководил его занятиями и оценивал его успехи; заставлял делать уроки, обихаживал, нанимал слуг (четырех, в том числе повара) и арендовал жилье. Высокородный дядя Саграмозо, Лодовико Гонзага, снял для племянника отдельный дом, в котором новоиспеченный студент и его окружение провели целый год. Однако дом находился далеко от здания факультета, и нужно было подыскать что-нибудь поближе. Озаботиться этим следовало заранее: в июле все подходящие квартиры расхватывали, и тогда пришлось бы либо опять жить на задворках, либо выкладывать за жилье безумные деньги. По окончании учебного года студент собирался вернуться на каникулы в Мантую, но как бросить дом? Книги и другие ценные вещи можно было отдать на хранение друзьям, а охранять сам дом решили оставить повара. Но у того были другие планы: он собирался в паломничество по святым местам. С большим трудом его отговорили от этой богоугодной затеи.

В университетских городах в связи с наплывом студентов очень быстро наступил жилищный кризис. Если в 1155 году в Болонье еще можно было найти себе жилье в центре города, то в 1189-м простым смертным это было не по средствам. Папа Климент III попросил местного епископа вмешаться и остановить сумасшедший рост цен, положив за правило: если комнату хоть раз сдали студенту, впоследствии она должна постоянно использоваться по тому же назначению.

Аналогичные проблемы примерно в то же время возникли в Париже. Тамошним студентам не приходилось мечтать не то что об отдельной комнате, но даже об отдельной кровати: зачастую ее приходилось делить с товарищем.

В Кане (Нормандия) в XVI веке студенты сосредоточивались в университетских кварталах Сен-Совер (Спасителя) и Фруад-рю. За надлежащим использованием жилплощади, сдаваемой внаем студентам, следила особая комиссия, состоявшая из представителей университета и городской администрации.

Жить на съемной квартире не всегда было безопасно. Известный французский поэт XVII века Тристан Лермит учился в Амстердаме. Однажды, напившись пьян, он был ограблен собственной квартирной хозяйкой, сдававшей ему чердак.

В начале XV столетия своекоштный студент тратил в среднем 20–27 флоринов в год, причем половина этой суммы уходила на стол и квартиру. В это же время годовой заработок немецкого горнорабочего составлял 24 флорина.

Петр I, отправляя дворянских недорослей учиться за границу, с 1 января 1717 года определил, по свидетельству встретившегося с царем в Амстердаме Ивана Неплюева, «на каждого человека кормовых денег по червонному на неделю, которых денег нам на пищу и довольно было, а за квартиру платили мы каждый на неделю по 20 алтын».

Сократить расходы на проживание и на хозяйство можно было, подыскав себе компаньона для съема квартиры. Зачастую этим занимались родители студента, который был еще слишком юн и не знал жизни. Они проявляли бдительность, отдавая предпочтение человеку, уже отучившемуся несколько лет в университете и имевшему незапятнанную репутацию. Иногда «сожители» капризничали, если им называли слишком большую, на их взгляд, сумму. Один венецианский студент, согласившийся было жить вместе с товарищем, вдруг передумал, хотя за него уже внесли его долю в 18 дукатов, и поселился у одного доктора университета за 12 дукатов. Другие заявляли, что смогут за меньшие деньги объединиться с большим количеством однокашников и жить, не стесняя себя связью с конкретным человеком. Совместное проживание имело и другие плюсы: складывалось сообщество людей со схожими интересами, которые к тому же могли помочь в занятиях, если один из студентов пропускал лекции. Как правило, школяры, проживающие вместе, принадлежали к одному землячеству, а значит, говорили на одном языке и разделяли «общие ценности».

У студента мог быть слуга, который проживал в одном доме с хозяином. Если квартиру делили несколько студентов, там было несколько слуг. Женская прислуга не всегда соглашалась связываться с мужской «коммуной».

Студенческие миграции, весьма оживленные в XVI веке, сделали возможной сложную систему обменов, благодаря которой юные студенты, имевшие родителей-домовладельцев, могли вообще не платить за жилье. Например, пятнадцатилетний Феликс Платтер, направляясь в Монпелье, точно знал, где он будет жить: он собирался заменить собой Рихнера, учившегося в этом городе уже три года. Рихнер же квартировал у аптекаря Лорана Каталана, чей сын Жан Каталан проживал в Базеле у отца Рихнера, городского пристава. Теперь Рихнер уезжал в Париж, его место занял Яков Мейер из Страсбурга, и Жан Каталан уехал из Базеля в Страсбург к отцу Мейера. Там уже находился его брат Жильбер, живший в доме отца Иоганна Одрацгейма, который в это время был на постое у Лорана Каталана в Монпелье. Но Одрацгейм уже заканчивал учение, и его место у аптекаря должен был занять Платтер. Эти планы чуть было не нарушила смерть Якова Мейера от лихорадки. Каталан-отец переживал, что теперь к его сыну Жану, обретавшемуся в Страсбурге у Мейера-отца, будут хуже относиться и заставят платить за проживание. Тогда Феликс Платтер предложил отправить Жана Каталана в Базель, к его отцу; таким образом удастся пристроить обоих сыновей Каталана, а Феликс останется в Монпелье, тем более что Одрацгейм скоро вернется в Страсбург. Потом Каталан узнал, что в Базеле чума, и передумал посылать туда сына. Феликс расстроился: где взять деньги? Но Каталан успел полюбить его и пообещал, что если один из его сыновей вернется домой, Феликс будет при нем наставником, отрабатывая тем самым проживание. Впрочем, всё обошлось.