Эхо Земли

— Это твое право, Кэрил. Ты вольна распоряжаться собственной жизнью, ничего мне не доказывая. Ты имеешь право даже не разговаривать со мной. В таком случае я предлагаю тебе немедленно выскочить в открытый космос в чем мать родила — или на худой конец, в твоем дурацком фиолетовом сарафане.

Кэрил молча смотрела на Питера, скрестив на груди руки, и по ее щекам текли слезы. Сейчас перед ним была совсем другая Кэрил Хацис, совершенно непохожая на ту, которую он помнил на Адрастее. Правда, той Кэрил не приходилось бывать в подобной ситуации…

— Достойного выбора у меня теперь нет, Питер.

— Я согласен, но самоубийство — всегда самый худший вариант.

— Кого волнует, что может прийти тебе в голову, Питер? Он пожал плечами и вздохнул:

— Думаю, что хотя бы тебя. В противном случае зачем тогда ты вообще споришь со мной? Твое тело представляет модифицированный вариант, и тебе достаточно выдернуть у себя из задницы пару контактных групп, чтобы покончить с собой!..

Питер раздраженно показал на экран монитора:

— Радуйся: вот он, твой драгоценный астероид. И что ты хочешь здесь найти? Новый способ спастись?

Слезы теперь потоком струились по ее щекам. Кэрил еле слышно пробормотала:

— Нет, Питер.

— Ты хочешь, чтобы я отговорил тебя от необдуманного поступка?

— Нет!

— Уже неплохо. Что еще от меня ожидать? — Ее полная душевная апатия выводила Питера из себя. — Ведь я внутри не более чем микросхема. И еще: во мне нет ничего человеческого, не так ли? Но больше всего мне нравится про горячую комбинацию горячих же клавиш, которая вызвала зависание системы или что-то в этом роде. Наверное, ты хочешь взять что-либо из своих высказываний о собственной высокой морали обратно?

Кэрил еле слышно выругалась.

— Пошел к дьяволу, Питер…

— Знаешь, Кэрил, если у тебя действительно такое пренебрежительное отношение к жизни, почему бы тебе не предпринять попытку кардинального решения вопроса и не отключить совсем свои дырявые мозги? Кое в чем ты права: у тебя не осталось никого, кроме меня. Раз я такой плохой, то не о чем беспокоиться.

Лицо Кэрил покрылось мелкими красными пятнами. Она собралась ответить, но в этот момент прорезатель встряхнуло, словно кто-то хорошенько шлепнул по его корпусу.

Электронный мозг «Арахны» неожиданно прервал обмен любезностями.

— Мы принимаем сообщение.

Питер и Хацис практически одновременно вскрикнули:

— Что?!.

Прозвучавший затем голос мгновенно заполнил собой все узкое пространство кабины. Питер побледнел и зашатался.

— Говорит Клео Сэмсон, гражданский руководитель миссии восемь-три-пять, корабль «Кэрол Стокер» Околоземной Исследовательской Программы. Мы обращаемся ко всем, кто остался в живых на Земле или на ближайших космических базах. В ходе изучения звездной системы HD 194640 и ее единственной обитаемой планеты Варуна на контакт с нами вышли представители внеземной высокоорганизованной цивилизации. Ими было предоставлено устройство, с помощью которого и проводится настоящий сеанс связи. Если у вас есть возможность, пожалуйста, ответьте. Повторяю. С вами говорит Клео…

Сообщение было повторено трижды, но Питер и Кэрил все еще не верили своим ушам.

— Неужели снова «прядильщики»?..

Они оба с вытянутыми от изумления лицами еще несколько секунд продолжали разглядывать друг друга.

— «Арахна», у вас есть какие-нибудь сведения о последних событиях на HD 194640?

— Нет, Питер.

— «Прядильщики» продолжают свое бродяжничество! Вот это да! Такая новость сразу меняет все!

— А точнее, ничего, — отозвалась Кэрил, к которой уже вернулось присутствие духа.

Питер недовольно нахмурился:

— Абсолютно все! Пусть это коснется не нас, не здесь и не сейчас. В любом случае обязательно надо ответить и рассказать им о том, что произошло. Потом мы сможем отправиться туда, объединить наши усилия, и…

— В этом нет никакого смысла, Питер. Это же энграммы. От них толку не больше, чем от покойников…

Необдуманная реплика Хацис вызвала у Питера приступ дикой ярости.

— Мне смертельно надоели твои пораженческие настроения, Кэрил! Они сидят у меня в печенках. Какое у тебя сейчас тело, мне до лампочки: оригинальное, сверхмодернизированное, генно-инженерное или какое-либо другое. В любом случае я считаю себя живым и был таким всегда! Как и те, кто остался на «Типлере», Клео Сэмсон на «Стокере» и все другие там — без исключения. И в других миссиях тоже. Сколько осталось энграмм — одному богу известно. — Его память вновь вытолкнула на поверхность образ Лючии. — У тебя нет права осуждать нас, не предоставив ни единой попытки показать, на что в действительности… Ты сама, Кэрил, сейчас похожа на ту злосчастную бактерию на Адрастее. Тупиковая ветвь эволюции!.. Питер отвернулся.

— «Арахна», я бы хотел отправить…

Прежде чем он успел закончить, Кэрил с неожиданной прытью прыгнула на него, навалилась всем телом. Эландер оказался плотно прижатым к стене.

— Что ты собралась делать, дура?!.

— Заткнись, идиот, — прошипела Кэрил.

— Тебе лучше побыстрее распрощаться с собственной жизнью, а не тянуть за собой невесть куда всех остальных. Энграммы живые, черт побери!

— Ничего ты не понимаешь! Они уже мертвые!..

Питер снова попытался начать диктовать кораблю текст своего сообщения и снова был атакован Кэрил.

На сей раз между ними завязалась настоящая схватка.

— Ты делаешь крупную ошибку, Питер!..

— «Арахна», немедленно пошлите сообщение о…

В это мгновение Эландер почувствовал сильный удар, и искры посыпались из его глаз. Питер закричал, ослабил свой захват и вскоре сам оказался на полу. На его лице застыла гримаса боли, обиды и отчаяния. Он был совсем один, и ему казалось, что внутри у него пылает костер, подобный тому, что только что дотла сжег всю Солнечную систему. В этом оранжево-синем пламени ему ни за что не уцелеть…

На какую-то долю секунды он почувствовал себя Кэрил Хацис…

Затем все пропало, и мозг Питера погрузился в прохладную темноту.

Если не для нас, то для кого?..

Питер оказался в комнате Лючии, на ее кровати. Они только что занимались любовью, и теперь в философском расположении духа отдыхали и наслаждались жизнью. Приятное тепло гуляло где-то внутри его тела, и только вокруг пупка что-то время от времени покалывало. Страх на некоторое время отступил, но совсем не пропал. Временами он был настолько сильным, что Питер побаивался признаться в этом себе самому. Интересно, испытывал ли кто-нибудь еще нечто подобное в их положении? Применялся ли ими аналогичный метод «профилактики» полного психологического срыва?

Лючия сразу же воспользовалась представившимся моментом. Они с Питером были во многом похожи: прекрасное образование, неплохая работа. И все же их свел случай — особенно если принять в расчет значительную разницу в возрасте. Между ними возникло нечто иное, чем обычное физическое влечение, хотя и оно было достаточно сильным.

Питер подумал, что хотя бы частично подобное могло быть объяснено их пристрастием к играм, причем к одним и тем же.

— …Это будем не мы, Питер, — продолжала она. — Хотя, с другой стороны, и мы тоже. Я очень постараюсь не углубляться в метафизику процесса. Я сама должна готовиться максимально хорошо, чтобы передать свои знания и умение всем им. Я не хочу, чтобы кого-нибудь постигла неудача. При этом я меньше всего думаю о себе лично.

— Но ведь тебя самой среди них не будет, Лючия.

— Нет. — Она задумалась, еще не вполне понимая, куда может завести эта беседа. Их очередная игра. — Но и тебя тоже не будет, Питер. В программе не останется возможности для отправки хотя бы одного живого человека: мы слишком толстые, много едим и спим. Более того, нас очень легко вогнать в смертельную скуку…

— Знаю, знаю…

Он тоже не понимал до конца, в чем ему приходится принимать участие. Возможно, остаться здесь будет еще хуже, чем отправиться миссионером в космос. Питер так долго и тяжело размышлял над этим вопросом, что стало казаться, что это он сам отправляется в далекие космические дали. Но в действительности было по-другому.