Эхо Земли

— Для ответа на вопрос недостаточно данных. Эландер выпучил глаза и тяжело задышал.

Такой, ставший уже стандартным, ответ ему порядком надоел. Что бы здесь ни происходило, искусственный интеллект «Арахны» объяснить случившееся оказывался не в силах.

— Что же нам делать, Питер? Может быть, подойти поближе? Он безнадежно махнул рукой:

— Только бы не попасть в ловушку.

— Если это случится… во всяком случае, мы будем знать, что хоть что-нибудь нам удалось выяснить. — Последние слова Кэрил напоминали шутку, но произнесены они были с абсолютно серьезным выражением лица. — Не думаю, что у нас есть выбор, Питер.

Он не ответил, но все же начал подготовку корабля к прыжку на орбиту неизвестного объекта — так, чтобы прорезатель оказался в сотне километров от него.

Экраны мониторов погасли. Кэрил решила поинтересоваться эмоциональным состоянием своего компаньона:

— Ты до сих пор взваливаешь всю вину за случившееся на себя?

По его виду было заметно, что теперь Питер в этом сомневался.

— Вряд ли можно было предугадать такой поворот событий. И все же я должен был оставаться с ними. Меня не покидает ощущение, что я предал их.

— Если бы ты оказался с ними, то был бы уже мертв. А так пока что ты жив.

— Все правильно, но от этого не легче. Меня не покидает чувство вины…

— Мы уже на месте, — перебила его Кэрил, жестом указав в сторону экрана.

Сферический объект-клякса имел около двух метров в поперечнике. Его поверхность походила на фасеточную структуру глаза гигантской стрекозы. В центре каждой блестящей грани располагалось сквозное отверстие. Поверхность штуковины представляла собой смесь из кусочков темного и светлого неизвестных материалов с выраженной кристаллической структурой.

— Это кварц, — объявил электронный мозг результаты своего предварительного сканирования поверхности. — Объект не является активным искусственным космическим телом.

— А был ли он когда-нибудь таковым? — поинтересовалась Кэрил.

— Нет. Все данные говорят о том, что он никогда активно не использовался.

— Каково же его назначение? Есть ли в базе данных «Арахны» какие-либо сведения на этот счет?

— Нет, Кэрил.

— Тогда это какой-то указатель или маркер.

Эландер некоторое время наблюдал за вращением объекта вокруг собственной оси и ярким блеском его граней в свете солнечных лучей. Смесь черных и ослепительно блестевших фрагментов резала глаза.

— Немое свидетельство того, что здесь все погибли? Маркер смерти или зловещий знак пришельцев с явным угрожающим смыслом: «Мы пришли и все разрушили»? — Кэрил не очень верилось в такое объяснение. — Мне пока мало что понятно. А тебе, Питер?

— Мне тоже. Думаю, что мы вряд ли поймем суть этой штуковины раньше, чем догадаемся о том, кто ее сюда забросил.

Кэрил с тяжелым чувством начала ходить по кокпиту.

— Пока что ни сути, ни смысла не видно вообще! — Ей захотелось ударить чем-нибудь тяжелым по монитору. — Какой сволочи это все понадобилось? И почему именно здесь? «Подарки» упоминали о каких-то агрессивных расах, обитающих в Галактике. Но как они оказались тут? Почему выбрали для нападения Адрастею — небольшую планету, не представляющую угрозы ни для кого?

— На данный момент с информацией негусто. — Эландер уже устал от ее мельтешения. — Но если иметь в виду доступ к технологиям, которые мы недавно получили, кто-нибудь мог разглядеть в нас угрозу для собственных интересов.

Вдруг Кэрил остановилась и уставилась в изображение на экране.

— Питер, может, нас просто хотели предупредить? Он пожал плечами:

— Как знать, вдруг это местный эквивалент удара камнем по голове?

— Смысла нет. Зачем сначала разрушать цивилизацию, чтобы потом создавать ей памятник?

— Не представляю себе, зачем это может быть нужно, Кэрил. — Питер вновь почувствовал обиду. Почему она сравнила его с микросхемой? — Неплохо бы выследить этих засранцев и поинтересоваться у них лично.

Его сарказм остался без ответа.

— А мне хочется только домой, Питер. Домой…

Это слово вновь ударило его обухом по голове, и Питер еще острее ощутил собственное одиночество.

«Типлер», самый близкий дом для Эландера, помимо воспоминаний его оригинала, теперь тоже канул в бездну. Где же теперь его дом? В Солнечной системе — или, точнее, в том месте, что осталось от нее после времени Спайка?

Горькая правда жизни парализовала волю Питера. Все погибли: Отто Вира с его одержимостью в получении знаний; худощавый Дональд Шевенин; рассудительный Джеми Сивио, больше других сделавший для того, чтобы команда выжила в далеком путешествии; энграмма Кэрил Хацис, всегда державшая руку на пульсе событий, даже когда он ненавидел ее за это… Все они пропали неизвестно где и неизвестно как. Экспедиция к Эпсилону Водолея завершилась провалом.

А он не в состоянии хоть что-нибудь сделать ради их памяти.

Очевидно, в тот момент лицо Эландера достаточно хорошо отражало ход его мыслей, так как Кэрил сказала:

— Извини, Питер.

— Не стоит. В том, что здесь произошло, ты абсолютно не виновата. — Он вновь посмотрел на странный объект и глубоко вздохнул. — «Арахна», мне необходимо отправить сообщение на Землю о нашей находке. Надеюсь, Кэрил, ваша Машина его примет?

— В любом случае ответить они не смогут.

— Не имеет значения. Просто я хочу поставить их в известность о случившемся, а заодно сообщить о том, что ты немедленно возвращаешься.

Хацис внутренне напряглась, затем слегка улыбнулась.

— Спасибо, Питер.

Кэрил решила пока не выяснять, собирается ли он вновь сделать остановку в Солнечной системе, и Эландер был благодарен за молчание.

Винкула или ее последователи наверняка еще не расстались с мечтой завладеть «Арахной». Если Питер не захочет остаться, вряд ли удастся его задержать. Возможно, в его планы входит возвращение на Эпсилон Водолея в надежде каким-то образом встретиться с виновниками гибели «Типлера». Правда, в этом случае дальнейший ход событий никто не возьмется предсказать.

Однако в любом случае Питер был абсолютно уверен, что жалеть о нем никто не станет.

2.2.3

Для Кэрил возвращение в Солнечную систему стало не меньшим испытанием, чем полет из ее пределов на Эпсилон Водолея.

Причиной тому стало не только ее скверное расположение духа после картин разрушения, которые им довелось увидеть на Адрастее. Еще большую жалость стал вызывать сам Эландер — точнее, то состояние, в котором он теперь находился. Питер напоминал живой труп, он почти не реагировал на речь, большую часть времени проводил в своей каюте, а когда появлялся в кокпите «Арахны», то беспрерывно вышагивал по его периметру, словно медведь в клетке. Двадцать часов, проведенных в такой компании, казались Кэрил двадцатью месяцами. Еще немного, и у нее самой случится нервный срыв.

На этот раз Питер попался ей в коридоре. Он выглядел совершенно потерянным и тупо рассматривал стену, словно в ней было окно, позволявшее увидеть другой мир и иную жизнь. Всякий раз Кэрил приходилось тормошить его и заново объяснять, кто он и кто она, и как они здесь оказались. Снова и снова вид его удивленного лица рождал в ней смертельную тоску.

Периоды угнетенного состояния духа у Питера изредка чередовались с всплесками надежды: вдруг счастливый случай помог спастись его коллегам с «Типлера»? Кэрил с ее рационализмом было непонятно, почему Эландер так переживает по поводу того, что он не в силах изменить. Несмотря на отсутствие конкретных доказательств, для нее факт гибели «Типлера» практически одновременно с орбитальным кольцом был вполне очевидным.

Хацис знала, что Питер не был особо близок ни с кем из членов его команды, разве что с Клео Сэмсон, но та погибла еще до его старта к Земле. Очевидно, с гибелью «Типлера» его жизнь потеряла смысл.

Эландер остался в одиночестве.

Во всяком случае, такое объяснение находило отклик в душе Кэрил. Ей самой до сих пор было не по себе из-за утраты контакта с другими компонентами ее собственного «я». Мозг Хацис почти болезненно ожидал момента долгожданного воссоединения. Когда-то она чувствовала себя совершенно счастливой в своем привычном окружении; теперь стала инвалидом, с трудом приспособившимся к новой жизни. С потерей своего сложного «я» Кэрил лишилась доступа ко многим вещам, и ей стало очень трудно отвлечься от новых, почти навязчивых мыслей.