Страница 7 из 73
Туманский показал часовому в Смольном письмо Ленину, и его провели к Председателю Совнаркома.
Владимир Ильич расспрашивал Туманского о положении на фронте, интересовался тем, па каких высотах приходится летать. Туманский сказал, что наши летают на высоте пятьдесят-сто метров, чтобы было можно для ориентировки читать названия железнодорожных станций. Владимир Ильич спросил, не опасно ли летать на такой высоте, и рассмеялся, услышав, что красвоенлеты на всякий случай подкладывают под сиденья сковородки — все-таки броня.
Ленин поинтересовался, знаком ли Туманский с воздушным кораблем «Илья Муромец». Туманский, летавший до того времени лишь на иностранных машинах, ответил, что слышал много хороших отзывов об «Илье Муромце» как о могучей боевой машине. Он рассказал Владимиру Ильичу о том, что на его участке фронта «Илья Муромец», сражаясь против семи немецких истребителей, сбил трех.
Ленин, как вспоминает Туманский, сказал:
— Значит, мы умеем и можем сами строить хорошие самолеты!
Он тогда же высказал мысль о необходимости создания специального отряда «Муромцев».
Это было осуществлено позднее.
В августе 1919 года конный корпус белогвардейского генерала Мамонтова вышел в тыл войскам Южного фронта. Создалось чрезвычайно опасное положение.
Владимир Ильич, разрабатывая мероприятия по ликвидации мамонтовского прорыва, обратил внимание военных специалистов на возможность боевых действий авиации против конницы. Ленин указывал, что «конница при низком полете аэроплана бессильна против него».
Для борьбы с Мамонтовым была создана авиационная группа особого назначения. Кроме истребительных и разведывательных отрядов, в эту группу входил дивизион воздушных кораблей «Илья Муромец».
Первым летчиком, которому довелось громить с неба наземные войска, был мой сослуживец по дивизиону — Владимир Александрович Романов.
Хорошо помню Романова в неизменной кожаной куртке с красным бантом на груди, невысокого, но, как говорится, ладно скроенного, с очень загорелым лицом и черными глазами под нависшими черными же бровями. У него была легкая, чуть подпрыгивающая походка. И весь он был какой-то стремительный, рвущийся вперед. В дивизионе Романова ценили как командира, не знающего аварий. А ведь нельзя забывать, что наши корабли были «не первой молодости» и запасных частей к ним почти не было. Баки «Муромцев» приходилось частенько заливать не чистым бензином, а суррогатом горючего, который называли почему-то «казанская смесь». О первом бое самолета с конницей сохранились воспоминания второго пилота, летавшего с Романовым, А. К. Петрова:
«Высота — тысяча метров. Видимость хорошая. Мамонтовские части мы обнаружили на привале. Тысячи полторы конников, расположенных группами, четыре батареи и обоз… Я наблюдал, какая невообразимая суматоха поднялась на земле. Люди, лошади мчатся во все стороны. Многие неподвижно вытянулись на земле.
Показываю Романову вправо, где видно крупное скопление белых, он направляет самолет туда, мы снова бомбим и обстреливаем. У противника паника, невообразимая кутерьма, мчатся в стороны лошади и люди.
В заключение мы бросаем тысячи листовок, в которых солдатам белой армии рассказывается правда о Советской власти, о нашей борьбе, о преступных замыслах белогвардейской контрреволюции и иностранных империалистических хищников. Листовки рассказывают о несокрушимой силе Красной Армии и призывают солдат белой армии переходить на сторону Красной Армии».
В гражданскую войну примерно на каждые десять пудов бомб «Илья Муромец» брал с собой в воздух пуд листовок. Многие листовки писал Демьян Бедный. Помнится начало одной из них: «Ой, как на Кубани много белой дряни, дрянь шныряет всюду, льнет к честному люду…»
В Центральном партийном архиве находится несколько листовок, которые сбрасывали с «Ильи Муромца». Здесь же бережно хранятся и другие документы, касающиеся подразделений тяжелых воздушных кораблей. Так, например, на заседаниях Совета Труда и Обороны трижды обсуждался вопрос о снабжении бойцов дивизиона «Илья Муромец».
В трудное время голода п разрухи Ленин подписал постановление СТО: «Сотрудники дивизиона воздушных кораблей «Илья Муромец», фактически совершающие подъемно-летные и воздухоплавательные работы, должны удовлетворяться по нормам и порядку, объявленным в приказе РВСР за № 1765, а остальные сотрудники того же дивизиона на фронте — фронтовым и в тылу — тыловым продпайком».
Недавно найдена служебная книжка В. И. Ленина, выданная авиационной эскадрой № 2 тяжелых кораблей «Илья Муромец». По решению общего собрания Председатель Совнаркома был зачислен почетным членом эскадры.
Пути командиров
…Кончилась гражданская война. После демобилизации разбрелись мы кто куда. Оставшиеся в живых три самолета «Илья Муромец» стали курсировать на первой в Российской Федерации почтово-пассажирской авиалинии Москва — Харьков. Один из кораблей водил Алексей Тумайский. «Муромцы» делали по два-три рейса в неделю, перевозя из Москвы в тогдашнюю столицу Украины правительственную почту и пассажиров.
Самолеты были ветеранами, их моторы давным-давно вылетали все ресурсы. Редкий полет обходился без происшествий. Однажды в воздухе загорелся мотор на самолете Туманского. Тогда, рискуя жизнью, бортмеханик Грошев вылез на крыло и кожаной курткой сбил пламя. Корабль на трех моторах дошел до аэродрома.
Года через полтора «Муромцы» пришли в полную негодность и отряд расформировали. Фодор Иванович Грошев стал работать бригадиром по ремонту авиационных моторов. Туманский долгое время летал на линиях Средней Азии.
Довелось нам встретиться в 1936 году, когда я готовился к полету на Северный полюс. Воздушная экспедиция отправлялась па самолетах ТБ-3. Эти машины испытывал Туманский.
ТБ-3 — долгожданный цельнометаллический, четырехмоторный корабль конструкции А. Н. Туполева — был первым советским летающим гигантом. Он имел потолок 7750 метров и развивал скорость до 200 километров в час.
ТБ-3 — один из восьмидесяти трех типов самолетов, на которых поднимался в небо А. К. Туманский. Он летал тридцать шесть лет подряд!
Летчик-космонавт Андриян Николаев налетал в космосе свыше двух с половиной миллионов километров. Почти такое же расстояние пролетел на самолетах А. К. Туманский. Разница только во времени: космонавт пробыл в полете четверо суток, а летчик-испытатель более года.
Братья Алексея Константиновича — мои сослуживцы по дивизиону тяжелых кораблей «Илья Муромец» — внесли значительный вклад в отечественную авиацию. Младший — Сергей Константинович Туманский стал известным конструктором авиационных моторов, доктором технических наук, Героем Социалистического Труда. Лев Константинович Туманский — подполковник авиации в отставке.
Мы изредка встречаемся и вспоминаем минувшие годы. Иногда к нам присоединяется Федор Иванович Грошев.
При втором прокручивании пленки друзья стали тихонько подпевать:
Подтянул припев и я: