Страница 4 из 22
Именно тогда Николай постиг горчайшее для отрока: любят не тебя – любят брата! Нет, нет, это не сделало его злым, угрюмым, менее послушным. Просто он стал скрытен.
Как он стремился к любви! И та, которая стала его женой, женским инстинктом это почувствовала. «Каждая женщина имеет в себе также материнское чувство к человеку, которого она любит, это ее природа, которая сказывается, если она в самом деле любит». (Из письма императрицы Александры Федоровны.) Его воспитателем отец сделал знаменитого К.П.Победоносцева, обер-прокурора Синода.
Александр III взошел на престол с понятной логикой: были реформы при отце, – чем кончилось? Убийством. И к власти был призван Победоносцев. Иссохший старик с оттопыренными ушами, с сухим дыханием измученного постами великого инквизитора.
В своей программной речи Победоносцев объяснял: Россия – это особая страна: реформы, свободная печать непременно кончаются в ней развратом и смутой.
«Он, как мороз, препятствует дальнейшему гниению, но расти при нем ничего не будет», – писал о Победоносцеве русский публицист. Но «человек-мороз» уже тогда ощущал ярость жаркого светила, надвигавшегося на империю: революция. Кто ей противостоит? Этот ласковый мальчик, совсем не обладающий характером царя? И Победоносцев почитал Николая, будущего монарха, но не смог его полюбить.
И в своем воспитателе Николай не нашел любви.
Вместо любви он получил… армию!
Александр III имел прозвище «Миротворец». Он избегал войн, но над обществом прежней громадой высилась армия. Армия, которой всегда была сильна Россия. «Не законами, не цивилизацией, но армией» – так писал граф Витте. «Россия – государство не торговое и не земледельческое, а военное, и призвание его – быть грозою света», – написано было в учебнике для кадетских корпусов. Армия – это прежде всего послушание и исполнительность. И оба эти качества, уже бывшие в робком юноше, губительно разовьет армия…
Наследник престола проходит службу в гвардии. Еще с XVIII века самые знатные, самые богатые семьи России отправляли своих детей в гвардию, в Петербург. Пьянство, кутежи, цыгане, дуэли – джентльменский набор гвардейца. Все дворцовые перевороты в России совершает гвардия. Гвардейцы возвели на престол Елизавету и Екатерину II, убили императоров Петра III и Павла I. Но гвардия не только совершала походы на императорский дворец, во всех великих битвах России – впереди была гвардия.
В сводной роте гвардейского батальона начал служить Николай. Наследник командовал первой полуротой, а второй… Все тот же Александр Волков! Теперь он унтер-офицер. На царской даче «Александрия» Волков учит наследника искусству маршировки.
Николай обожает физические упражнения, он неутомим. Эти «истязания в шагистике» наблюдает из кустов средний брат Георгий. Георгий вечно болен. И, мучительно стыдясь своей постоянной слабости, он прячется и восторженно следит из кустов за старшим братом.
6 мая 1888 года. «Мне 20 лет, совсем стариком делаюсь…»
7 мая. «Этот костюмированный бал мне очень понравился. Все дамы были в белых платьях, а мужчины в красном… Танцевал мазурку и котильон».
Балы, полк… Жизнь – праздник, но…
17 октября 1888 года он первый раз чудом избежит смерти. Страшное крушение царского поезда произошло недалеко от Харькова (и впервые в его жизни эта цифра – 17 – является вместе с бедой).
«Роковой для всех день. Все мы могли быть убиты, но по воле Божьей этого не случилось. Во время завтрака наш поезд сошел с рельсов. Столовая и вагон разбиты, и мы вышли из всего невредимыми. Однако убитых было 20 человек и раненых 16… На станции Лозовая был молебен и панихида».
И опять праздник продолжается: 1889 год.
«Вернулся с бала в половине второго. Проспал первый урок…»
«Очень весело засматривался на ту же цыганку. Вернулся домой в два часа…»
«Удивление проснуться в Гатчино. Вид моей комнаты, освещенной солнцем. После чая у мамґа фехтовал…»
«Не выдержал и начал курить, уверив себя, что это позволительно…»
«В полночь отправился с папґа на тетеревей. Сидел в шалаше, ток был замечательный. Проспал до десяти…»
«6 мая… Сделался членом Государственного совета и Комитета министров…»
Поразительна радость, с которой застенчивый, нежный Николай бросается в разнузданный гвардейский мир. Полковой начальник Николая – брат отца – великий князь Сергей Александрович.
До самой своей гибели дядя оставался начальником в сознании Николая, несмотря на все пороки. Mогучий гигант, непререкаемый суровый командир, Сергей Александрович был несчастнейшим человеком. (Глубоко религиозный, он бесконечно страдал от своих наклонностей. Гвардия, замкнутое мужское братство, порождала педерастию и пьянство.) Традиции русского гвардейского пьянства! Стихи зна-менитого героя и кутилы – гусара Дениса Давыдова! Переложенные на музыку, они распевались в гвардейских казармах:
«Деды! Помню вас и я, Испивающих ковшами И сидящих вкруг огня С красно-сизыми носами.
Ни полслова, дым столбом.
Ни полслова! Все – мертвецки Пьют. И, прислонясь челом, Засыпают молодецки.
Но едва проглянет день, Сабля свищет, враг валится.
Бой умолк, и вечерком Снова ковшик шевелится…»
Из дневника Николая (во время учений в Красном Селе):
«Вчера выпили 125 бутылок Шамп(анского). Был Деж(урным) по дивизии. В час выступил с эскадроном на военном поле. В пять был смотр военным училищам под проливным дождем…»
Но к ночи – «Снова ковшик шевелится»…
«Проснулся – во рту будто эскадрон ночевал».
Все, как завещал Денис Давыдов: пили «локтями» (ставили рюмки на длину локтя и враз опорожняли), пили «лестницей» (по всей лестнице расставляли рюмки и поднимались наверх, осушая, но часто падали замертво, не дойдя до верха) или допивались «до волков» (раздевшись догола, выскакивали на лютый мороз, куда услужливый буфетчик выносил господам гвардейцам лохань с шампанским, хлебали из одной лохани и выли при сем по-волчьи). Говорили, что эту странную забаву придумал лично великий князь Сергей Александрович, который был славен своим знаменитым, воистину гвардей-ским пьянством.
Из дневника Николая:
«Такой массы цыган никогда не видел. Четыре хора участвовали. Ужинали, как тот раз, с дамами. Я пребывал в винных парах до шести утра…»
И среди этих жутковатых, шумных забав Николай умудрялся оставаться нежным, целомудренным и… одиноким.
Ожидание любви, идеальной любви…
«Не знаю, чем объяснить, но на меня нашло какое-то настроение: не то грустно, не то весело. Почти таяло, пил чай и читал».
Нарушить это одиночество могла только она.
Невысокий молодой офицер быстрым шагом шел в толпе по Невскому проспекту.
А в это время карета градоначальника Петербурга медленно катила по Невскому, и градоначальник внимательно всматривался в лица идущих. Наконец он заметил в толпе молодого офицера: экипаж остановился, и градоначальник, почтительно и твердо, передал приказание отца возвращаться во дворец.
Рассказывает Вера Леонидовна:
«Он обожал прогулки… Ходила сплетня: он встретил на прогулке красавицу еврейку… И завязался роман. Об этом много болтали в Петербурге. Но отец поступил как всегда решительно – еврейку выслали вместе со всеми домочадцами. Когда все это происходило, Николай был в ее доме. „Только через мой труп“, – заявил он градоначальнику. Однако до трупа не дошло: он был послушный сын – и его в конце концов уломали и увезли к отцу в Аничков дворец, а еврейка исчезла из столицы».
«Аликс Г.» – так он называл ее тогда в своем дневнике.
Я сижу в архиве… Передо мною груда бумаг – все, что осталось от жизни Аликс Г. И они проделали то же путешествие, и на них – пыль страшного Ипатьевского дома.
Бесконечные письма от Николая, сотни писем… Ее дневники – точнее, то, что осталось. Свои дневники она сожгла в начале марта 1917 года, когда погибла империя. Остались лишь краткие записи за 1917 и 1918 годы – последние два года ее жизни… Тетради с выписками из сочинений богословов и философов, строки любимых стихов, переписанные ею: Майков, Фет, Лермонтов, Пушкин, великий князь Константин Романов (знаменитый поэт начала века, писавший под псевдонимом «К.Р.»), Браницкая и опять Пушкин, и опять Фет, и опять К.Р. – круг ее поэтов.