Страница 97 из 131
Ударными темпами возводился заводской газопровод. Бригада сварщиков, состоявшая из комсомольцев, приняла решение не уходить с работы, пока весь газопровод не будет сварен. Другая бригада сварщиков варила огромный водяной бак для снабжения цехов водой.
Штурм инструментального цеха завершился поздно вечером 15 июля 1931 года. Было расставлено и подключено оборудование. На следующий день в 10 часов 30 минут утра начался первый рабочий день нового завода. Был включен первый станок инструментального цеха.
К концу года руководству стройки удалось добиться перелома в деле пополнения стройки рабочей силой и сократить текучесть кадров до 6,3 % вместо 21 % в начале года[396]. Всеми доступными методами укреплялась дисциплина среди строителей. В ноябре Банников отдал приказ увольнять любого рабочего, прогулявшего без уважительной причины три рабочих дня в месяце. 2 декабря состоялось такое первое увольнение и выселение из общежитий проштрафившихся рабочих. Но все-таки, несмотря на упорядочивание набора рабочих, на резкое уменьшение текучки, на ужесточение дисциплины, положение с кадрами на стройке продолжало оставаться тяжелым. На строительстве механического цеха № 1 недоставало 13 % рабочих, в кузнечном цехе – 17,6 %. Не хватало 265 рабочих строймеханизации, 23,6 % бетонщиков, 26,3 % каменщиков и 23,2 % плотников. Это, конечно, сильно сдерживало темпы строительства завода[397].
Руководство делало что могло, и вскоре снова прибегло к испытанному методу. 12 сентября 1931 года райком партии объявил второй сорокадневный штурм начиная с 20 сентября. Это был штурм пуска завода. За время этого штурма удалось сделать 15 % годового плана работ, вместо 8,3 %, то есть перевыполнить месячный план на 45 %. 22 сентября в сталелитейном цехе была пущена единственная в СССР качающаяся сталеплавильная печь системы Вельмана.
В 1932 году Уралмаш должен был не только войти в строй действующих предприятий, но и выпустить продукции на 27,5 млн. рублей. Поэтому работа по строительству цехов тут же переходила в монтаж и освоение оборудования. Как только оборудование было отлажено и готово к работе, цех сразу же приступал к работе. Завод становился на ноги. Банников, зачинатель Уралмаша, не дожил до того момента, когда завод был полностью достроен и пущен. Он умер 13 апреля 1932 года в Москве.
В мае 1931 года вошла в строй мартеновская печь № 1 сталеплавильного цеха. По проекту сталеплавильный цех Уральского завода тяжелого машиностроения был в 1,5 раза мощнее, чем цех на заводе Круппа. Он непрерывно наращивал свою мощность. 9 апреля 1932 года вступила в строй мартеновская печь № 2. 21 мая была пущена электросталеплавильная печь. Уже в мае 1932 года цех превысил свою проектную мощность.
В литейных цехах сразу же развернулась работа по изготовлению деталей и оборудования для черной металлургии и горной промышленности. Уралмаш осваивал выпуск коксовых грохотов «Гризли», пневмоцилиндров, шлаковых ковшей, пушек Брозиуса для домен, аппаратов Мак-Ки, доменных лебедок Оттиса, оборудования для вагранок, торфоподъемников и шоботов[398] для молотов. Уралмаш должен был изготовить блюминг для Чусовского завода.
Этот блюминг объединил работу нескольких уже пущенных цехов. В модельном цехе, который изготовлял формы для отливок и где должны были быть изготовлены формы для отливок деталей блюминга, привезли и установили сложный английский фрезерный станок для обработки дерева. Но вот инструкции по эксплуатации этого станка не было. Она затерялась где-то по дороге. Станочник М. Семушкин вызвался освоить станок без инструкции. Он целый месяц каждый день разбирался в конструкции, управлении и настройке станка и, наконец, 30 сентября приступил на нем к изготовлению модели станины и рабочей клети блюминга. Станок у него работал без единой поломки и неисправности.
Одна из самых сложных деталей блюминга была цельнолитая шестеренка весом 36 тонн. Это должна быть самая крупная отливка на новом заводе. Литейщиков торопили, партком требовал сделать шестеренку к 1 мая 1932 года. Мастер поддался давлению, и его рабочие работали круглые сутки. 28 апреля они спали в литейном цеху стоя. В него постоянно кто-то приходил, смотрел, а то и давал советы под руку. Эти обстоятельства привели к тому, что в креплении формы была допущена ошибка. Из-за торопливости работ ее не заметили.
В день отливки, 30 апреля, цех заполнил народ. Пришло все начальство и каждый стал командовать, кто на что горазд. Шум и гам, нервозная обстановка, крики самого разного начальства. Крановщик растерялся, и струя металла пошла в форму неровно. Мастер хотел было остановить отливку, но тут же получил указание продолжать и еще больше ускорить. Форму залили, начальство тут же произнесло речи о победе в деле строительства социализма. Но когда отливка остыла и ее направили на механическую обработку, оказалось, что она бракованная. Из-за неровной струи и искривившейся формы шестеренка получилась с пустотами и формы, непригодной для дальнейшей обработки. Пришлось огромную стальную болванку забраковать[399].
Это обстоятельство привлекло к себе внимание районной контрольной комиссии ВКП(б), которая начала проверку завода. Контрольная комиссия решила узнать, кто разрешил устроить митинг в литейном цехе в момент отливки, что строжайше запрещено. Проверка привела к несколько неожиданным результатам. Когда разбирались с начальством, допустившим такое грубое нарушение производственной дисциплины, попутно выяснили, что в кадровом отделе Уралмашзавода работают несколько бывших белых офицеров, несколько троцкистов и один административно высланный. Они были немедленно вычищены.
Литейщики долго не могли снова приступить к повторной отливке шестерни. Не был подготовлен металл, да и настрой литейщиков был далек от оптимистического. В литейном цехе изучали причины неудачной отливки и пришли к выводу, что главная причина заключается в организации процесса. При повторной попытке нужно выгнать их цеха всех посторонних, назначить ответственного инженера и поставить на работу только хорошо отдохнувшую бригаду.
В октябре 1932 года началась вторая попытка отлить шестерню для Чусовского блюминга. Ответственным назначили инженера Мартьянова. Цех был закрыт для посторонних. Спокойно и очень тщательно сделали форму. Перед операцией вся бригада выспалась. В день отливки Мартьянов еще раз лично проверил болты и размеры формы и только после этого разрешил начинать. Эта отливка была удачной. Шестерня была без пустот и раковин, точно заданных размеров.
Из-за таких срывов и плохого освоения оборудования работающие цеха Уралмашзавода в 1932 году работали вполсилы. Годовой план 1932 года в октябре был выполнен всего на 42 %, вместо 83 %. План 3-го квартала выполнили всего на 31 %. Только один цех – инструментальный полностью справился с плановым заданием. На 1933 год заводу была задана еще большая производственная программа. Уралмашзавод должен был выпустить:
▪ грохотов «Гризли» – 30 штук;
▪ пушек Брозиуса – 16 штук;
▪ агрегатов Мак-Ки – 7 штук;
прессы;
шахтные лебедки;
листовой прокатный стан для «Запорожстали»;
блюминг для «Азовстали»;
завершить изготовление блюминга для Чусовского завода.
Всего продукции на 38 млн. рублей[400]. Лозунгом для работы стала борьба за превращение марки «УЗТМ» в такую знаменитую и надежную марку промышленного оборудования, как марка Круппа, «Демаг» и Вагнера.
Пуск завода было решено отсчитывать от выпуска первого изделия. Это была первая пушка Брозиуса для доменных печей. Цеха работали под лозунгом, выдвинутым парткомом завода, – сделать пушку Брозиуса лучше, чем Крупп. 29 марта 1933 года первая пушка Брозиуса была закончена. Этот день стал днем окончательного пуска Уральского завода тяжелого машиностроения. Ко дню пуска завода работники завода посадили 3900 саженцев деревьев, 16 тысяч кустов и более 100 тысяч цветов[401].
396
Унпелев Г. Указ. соч. С. 91.
397
Унпелев Г. Рождение Уралмаша 1928–1933 гг. С. 104.
398
Ударный элемент механического молота.
399
Унпелев Г. Рождение Уралмаша 1928–1933 гг. С. 145.
400
Унпелев Г. Рождение Уралмаша 1928–1933 гг. С. 156.
401
Унпелев Г. Указ. соч. С. 163.