Бунт марионеток

— Два легиона! — охнул Корг. — С какими же силами я останусь в Каросе? Ты с ума сошел! А для защиты Кароса, для своей защиты где я возьму людей?

— Повелитель, вы интересовались мнением военного человека. Я высказал свои соображения. С маленьким отрядом в Калии делать нечего. Нас просто не пропустят в страну местные отряды калийских ополченцев. Что говорить, нужны силы для захвата не только замка, но и города! А штурм города, даже слабо укрепленного, всегда требует много сил и крови… Однако, если цель похода будет достигнута и мы захватим родственников умершего императора, вы, мой повелитель, значительно укрепите наши позиции. Это будет ударом в сердце Кальта!

— Да… Но ведь гарнизон столицы значительно ослабнет. Как мне с такими мизерными силами защищать город?

— На город пока никто не нападает. Армии Пирона и Кальта далеко. Наступает осень. Дороги скоро зальет дождями. И потом, в результате мобилизации численность солдат в верных нам легионах значительно возрастет. Мой же поход в Калию, надеюсь, будет быстрым и решительным.

Корг колебался. Он слабо разбирался в военных вопросах, и теперь обычная осторожность удачливого торговца заставляла его медлить. Сомнения, страхи заползали в душу Тиуса. Он понуро опустил голову и заметил, что пальцы рук слегка дрожат. Это было признаком слабости. Корг не желал выглядеть слабым даже в глазах Вепра.

— Хорошо! — вполне твердым, спокойным голосом произнес он. — Сколько тебе нужно людей, столько и бери! В конце концов, в случае неудачи мы с тобой, племянник, рискуем почти одинаково.

При упоминании о неудаче лицо Вепра побледнело, мысленно он обругал своего трусливого венценосного дядюшку последними словами, однако вслух благоразумно сказал:

— Еще мне понадобятся грамоты от вас с неограниченными полномочиями, правом казнить и миловать от имени императора всех, до наместников провинций включительно.

— Получишь все! И сверх того, если задуманное будет выполнено! — несколько поспешно и раздраженно произнес Корг и, точно обессиленный, упал в кресло. — Иди, выполняй!

Шаги Вепра стихли за дверью. А раскрасневшийся, с налитыми кровью глазами и дрожащими от возбуждения пальцами Корг еще долго обессиленный лежал в кресле, тяжело дыша.

Только теперь, после этой беседы, в тишине и одиночестве разглядывая золотое убранство императорских покоев, Тиус Корг вдруг начал трезво оценивать положение и осознавать всю непрочность и иллюзорность своей власти.

Постепенно к горлу Корга подкатил какой-то горький ком, потяжелела измученная ночными раздумьями голова. Он впервые в жизни остался один в огромном пустом зале императорского дворца и с суеверным ужасом уставился на высокий золоченый трон царей Ронгонии. На мгновение Коргу почудилось, что на троне по-прежнему восседает старик император и, ехидно прищурив глаз, рассматривает, точно букашку, копошившуюся у своих ног, его, Тиуса Корга.

Холодный пот выступил на спине нового владыки Кароса. И тошнотворное чувство одиночества в этом пустом, холодном зале дворца заставило болезненно сжаться сердце.

— Эй! Слуги! Кто-нибудь! — крикнул Корг, хлопая в ладоши. — Затопите камины! Разведите огонь пожарче! Живее!

И когда два старых дворцовых раба, следивших за очагами еще при прежнем императоре, притащили на спинах вязанки хвороста и поленьев и засуетились у печей, Корг опустил голову и, боязливо поглядывая в сторону золотого трона, тихо прошептал:

— Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему Фишу так обожал своих леопардов.

Пламя разгорающихся очагов становилось все ярче и жарче. Отблески огня метались по стенам, терялись среди скульптур и мозаик, тени ломались в складках тяжелых пурпурных занавесей, отражались в золотой инкрустации трона.

Теплело, но зал дворца по-прежнему оставался для Корга неуютным и мрачным.

И новому императору Кароса вдруг подумалось, что теперь уже не только этот зал, этот дворец, но и весь мир будет для него мрачной, иссушающей пустыней. Он переступил черту, отделившую его, Корга, от всех остальных людей, и не было возврата к прошлому. Он потерял всех друзей одним махом. Он владыка — перед ним все отныне или подданные, или враги.

— Владыка… — грустная улыбка искривила лицо Корга, и он потеплее эавернулся в меховую мантию.

Его знобило.

Глава 9. Плоды победы

Взятие столицы Вахского царства фактически означало завершение Северо-Восточного похода до наступления зимы. Ни о каком длительном сопротивлении вахских племен и княжеств уже не могло быть и речи. И Клай Кальт почувствовал наконец, что полностью контролирует положение на северо-востоке и война с царем вахов выиграна. Тем более что сам царь Мигу после прорыва ронгских легионов в столицу и потери практически всех своих вассалов и союзников — местные князья еще до падения Айрондари стали переходить на сторону ронгов — увидел тень смерти перед собой.

И хотя ближайшие друзья и родственники сумели увести царя со стен города, где он яростно рубился с ронгскими пехотинцами, в мощный храм-крепость в центре столицы и заперлись там, рассчитывая продержаться еще несколько недель, сам Мигу потерял веру в силы Вахского царства. Царю царей, повелителю Севера и стран Утренней зари помощи ждать было не от кого.

Поэтому, когда ронги, окружив храм, предложили его защитникам сложить оружие, выдать царя и сдаться на милость победителей, причем всем обещали сохранить жизнь, Мигу, простившись с защитниками храма и родственниками, приказал опустить подъемный мост и открыть ворота. Сам же царь поднялся на смотровую площадку главной башни храма, долго смотрел на пылающую и гибнущую столицу, затем молча принял из рук своего старого раба чашу с отравленным вином и осушил ее до дна.

Разграбление столицы Вахского царства принесло ронгам неслыханную добычу. Нет, не зря столько лет цари и императоры Ронгонии порывались овладеть этим городом. Все древние сказки о чудесах и несметных богатствах Айрондари обернулись для ронгских легионеров правдой. После капитуляции последних защитников главного храма из подземных сокровищниц было вынесено золотых монет, ювелирных изделий и самоцветов на тридцать миллионов форов. Всего же из столицы вахов ронги вывезли около двух сотен миллионов золотом. Помимо этого в руки победителей попало двадцать тысяч невольниц, около шестидесяти тысяч рабов и не поддающееся учету количество гражданских и храмовых ценностей, различной утвари, одежды, тканей, оружия. Реквизированы были также значительные запасы вина и продовольствия. А сколько ценностей еще было уничтожено и похоронено под обломками сгоревших и рухнувших зданий, сколько маленьких и больших кладов было зарыто предусмотрительными горожанами! И сколько тысяч безвестных защитников города и мирных жителей погибло в дни штурма и грабежа — этого никто не считал.

На следующий день после взятия города Кальт приказал привести к нему захваченных в битве, а также сдавшихся родственников царя, сановников и вельмож царства.

Когда пленников, в изорванных, испачканных грязью и кровью одеждах, с толстыми дубовыми колодками на ногах, скованных попарно бронзовыми цепями, выстроили перед ним, а было их около тысячи, полководец ронгов встретил своих поверженных врагов в сверкающих золотом и каменьями доспехах на белоснежном жеребце с длинной, аккуратно расчесанной гривой.

Насмешливо посматривая на измученные лица вахских вельмож, Клай Кальт сказал следующее:

— Полагаю, что вы, забияки, получили хороший урок и едва ли кто-либо из ваших родичей отважится вновь на поход против Ронгского государства. К чему приводят козни против власти Великого Кароса, теперь всем вам известно. Каждого из стоящих передо мною следует казнить за одно только намерение воевать против императора… — Сделав многозначительную паузу, полководец добавил: — Однако это было бы слишком расточительно, ибо Великой Империи нужны рабы и ценности, с трупов же много не возьмешь.